Виктор Ляпин - По-по-по

Ляпин Виктор

По-по-по

Виктор Ляпин

По-по-по

(ПОЛЮБИЛ, ПОТЕРЯЛ, ПОВЕРИЛ)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

КОЛОКОЛЬНИКОВ

АННА

ПОПОЛУДНИНА

РЕДАКТОР

ДЕДУШКА

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Холодные сумерки. На скамейке перед домом АННЫ, съежившись, сидит замерзший КОЛОКОЛЬНИКОВ.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Собачка, собачка! Иди сюда, собачка. Тоже замерзла? Где же эта старая идиотка? Куда запропастилась? Сколько раз ей можно говорить, чтобы сидела дома и носа не высовывала на улицу!

Ах, ты кусаться? А вот я тебе сейчас? Заскулила? То-то у меня. Со мной, брат, шутки плохи. Я таких фокусов не люблю. Ну, иди сюда, иди. Дьявол, какой холод. Совсем промерз. Не хочешь? Презираешь? И ты туда же? Гордая. А когда первый раз звал, была не гордая. Ждала, небось, хлеба. Я тоже жду хлеба. И ничего. Не скулю. Пошла прочь отсюда, дрянь! Пошла прочь, говорю! Что глядишь? Я ничуть тебя не хуже. Придет эта старая карга и я отогреюсь у нее на кухне. А ты будешь так же скулить под окном.

Глаза у тебя умные. Может быть, я вынесу тебе ночью кусок пирога. А теперь иди отсюда. Ты мне надоела. Слишком уж ты облезлая.

С улицы появляется АННА.

АННА. (Заметив КОЛОКОЛЬНИКОВА, испуганно останавливается) Эй, вы кто? Эй, послушайте, я сейчас позову соседей. Вы что тут делаете у моего дома? Уходите! У меня палка.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Я хочу домой. Пустите меня домой. Мне пора пить чай. Мне надо съесть таблетку. У меня болит голова.

АННА. Кто вы? Откуда вы взялись? Что вы такое говорите? Я вас первый раз вижу.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Скорее! Отопри дверь и принеси мне мои тапочки и шерстяные носки. Я совсем продрог. Сколько можно ждать? Где ты была?

АННА. Вы сумасшедший? Идите к себе домой и командуйте там сколько угодно. Вы, наверное, пьяны, раз ничего не соображаете. Где вы живете? Я никогда прежде не видела вас на нашей улице.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Долго ты будешь меня мучить? Не видишь - мне плохо. Я устал. Ты сама уже выжила из ума. Немедленно дай мне ключ или я разобью тебе голову.

АННА. Но-но. Не больно-то испугалась. Не думай, что я совсем развалина. С таким, как ты, я еще справлюсь. Видишь мою палку?

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Ты совсем озверела. Когда ты сдохнешь или тебя посадят в тюрьму? Когда я вздохну спокойно?

АННА. Послушайте, мне уже надоело. Я хочу пройти в дом. Уходите от моей двери. Я не обязана разговаривать с каждым чокнутым, которого подбросили под мою дверь.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Я хочу домой. Я хочу в мой дом. Там тепло и там мой чай с сухарями. Там в чулане моя лежанка и сегодня я накроюсь кроме одеяла еще и пледом, чтобы согреться от этого ужасного холода. Как люди лежат в земле? Такой холод, такой страшный холод.

АННА. Меня не интересуют ваши бредни. Ну-ка, ну-ка! Прочь, прочь! (Отталкивая КОЛОКОЛЬНИКОВА палкой, АННА пробирается в дом и захлопывает дверь)

КОЛОКОЛЬНИКОВ. (Оставшись один, растерянно глядит на закрытую дверь) Что ты сделала? Почему ты закрыла дверь?

Снова появляется та же собака.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Она закрыла дверь. Мы с тобой остались на улице. Куда я пойду? Я уже не могу никуда идти. Ноги совсем не слушаются. Ты смеешься? Нет, мне показалось. Нельзя смеяться надо мной.

Иди сюда. Хотя бы согреешь меня. Не хочешь? Что ж, дело твое. Ты уходишь? Тебе легче. Ты можешь ходить. Я остаюсь здесь. Если я замерзну, пусть эту старую ведьму отдадут под суд.

Она думает, что, издеваясь надо мной, она может сделать мне больно. Чушь. Фантазия. Мне нельзя сделать больно.

Кутаясь в пальто, садится на ступеньках перед домом.

АННА осторожно приоткрывает дверь и смотрит на КОЛОКОЛЬНИКОВА.

АННА. Вы еще здесь?

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Я всегда был здесь.

АННА. Вы замерзнете. Ступеньки ледяные. Почему вы молчите? Вам плохо? Может быть, мне вызвать врача? Послушайте, как вас там? Вы не уйдете?

...Хорошо. Проходите в дом. Я вас хотя бы напою чаем. Но предупреждаю: если вы вор, у меня нечего брать. Я давно живу одна.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. (Ворчит, проходя мимо нее) Старая вешалка. Стоило устраивать этот дешевый спектакль?

Тут где-то была еще собака. Увязалась за мной. Не хочешь завести собаку?

АННА. Терпеть не могу собак. Если вы будете грубить, я выставлю вас за дверь.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Комната Старухи. Входят КОЛОКОЛЬНИКОВ и АННА. КОЛОКОЛЬНИКОВ вальяжно садится на стул посреди комнаты.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Сними с меня сапоги и принеси горячей воды. У меня окоченели ноги.

АННА. Почему я должна приносить вам воду?

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Не смей мне перечить. Захвати еще полотенце. Протрешь мне ноги насухо. Так, как я люблю.

АННА, ворча, уходит и приносит таз с горячей водой и полотенце. Она ставит таз и снимает со КОЛОКОЛЬНИКОВА сапоги.

КОЛОКОЛЬНИКОВ осторожно опускает ноги в воду, сначала морщась от боли. Но постепенно по лицу его расплывается блаженная улыбка.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Не ли у нас там чего-нибудь из старых запасов? А? Какого-нибудь рому или коньяку?

АННА. Лучше я вызову машину "Скорой помощи" и заплачу, чтобы они отвезли вас туда, где действительно вас ждут.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Глупая женщина. Прекрати эти пустые разговоры! Пойди и приготовь мне, по крайней мере, горячего чаю с сухарями.

АННА. Вот это еще, куда ни шло. А то выдумываете, бог знает что.

Думаю, вам придется переночевать здесь. Все равно ни одна "Скорая" в нашу глушь в такое время не поедет. Где вам постелить?

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Я лягу только в свою кровать. И больше никуда. А ты, раз тебе взбрело в голову шутить, укладывайся, где хочешь.

АННА. Пошлет же господь такого постояльца!

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Вода совсем остыла, старая развалина! Неси скорей горячую воду!

АННА приносит еще один ковш горячей воды.

АННА. Как вас хотя бы зовут? Неудобно все время тыкать да выкать.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Николай Петрович.

АННА. А меня Вера Николаевна.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Совсем из ума выжила.

Иди ко мне. Вот так. Садись около меня. Ну что ты? Разве так можно? (Гладит ее по голове) Успокойся. Я с тобой. Я рядом.

Который сейчас час? Что там за окном, день или ночь? Стужа или слякоть? Мы вместе. И, значит, нам не страшны никакие завывания за окном.

АННА. Я давно привыкла к своему одиночеству.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Вот, заладила. Говорю же тебе, я с тобой. Я научу тебя, как и зачем жить. Я открою тебе глаза. Только немного потерпи. Дай мне отогреться и придти в себя.

АННА. Да, ладно, ночуйте, чего уж там.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Я давно заметил, что ты стала все забывать. Ты не помнишь лиц, имен, биографий. Тебе крепко изменяют память и зрение. Ты стала беспомощной. Я всеми силами стараюсь тебе помочь. Хотя бы это ты понимаешь?

АННА. Я не гоню вас. Бесчеловечно гнать в такую погоду человека на улицу. Только ведите себя прилично. Не позволяйте лишнего.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Погаси свет. Нет больше сил слушать твою ерунду. Надеюсь, завтра у тебя наступит просветление.

АННА гасит свет и уходит. В темноте КОЛОКОЛЬНИКОВ встает, пробирается к серванту и начинает осторожно рыться в ящиках. Потом собирает в скатерть посуду.

АННА включает свет.

АННА. Я говорила, у меня ничего нет.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Я почувствовал, что у тебя очередной припадок. Должен же я был хоть как-то защищаться, прежде чем окажусь на улице? В такие минуты бесполезно взывать к твоему разуму.

АННА. Вам все равно ночью никуда не дойти. Только чашки перебьете. Положите все на место и ложитесь спать.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Хорошо. Но с одним условием. Ты больше не будешь делать вид, что видишь меня в первый раз.

АННА. Мне все равно.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. И будешь называть меня Николай.

АННА. Иди спать, Николай.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. ...Ты тоже иди спать, Вера.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Утро следующего дня.

КОЛОКОЛЬНИКОВ сидит на постели. Прислушивается.

Видно, как он напряжен. Внезапно в его глазах появляется панический ужас. Он прыгает на кровати и кричит.

Входит АННА. Он замирает.

АННА. Уже рассвело. Ночью шел дождь.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Ты приготовила завтрак?

АННА. Конечно, милый.

Ты в состоянии одеться?

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Да. Я чувствую себя превосходно.

Скажи горничной, чтобы приготовила мне одежду.

АННА. Разве у нас есть горничная?

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Это шутка. Знаешь, я вчера в очередной раз написал заявление в милицию на нашего сына. Донос на сына.

АННА. У нас еще и сын...

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Да. И, причем, изрядный мерзавец.

Доброе утро, дорогая.

АННА. Доброе утро, дорогой.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Снег.

АННА. Снег.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. Ветрено.

АННА. Ветрено.

КОЛОКОЛЬНИКОВ. А зачем он ругает наше правительство?

Да. Я не ангел. Я никогда не говорил, что я ангел. Я люблю писать доносы. Когда ты выходила за меня замуж, ты знала, за кого выходишь. Или тогда было другое время? Чушь. Время всегда одно.

Что плохого в заявлениях в милицию? Почему ты так на меня смотришь? Что плохого в доносах? Это все романтизм, слюнтяйство, игры в героев. Плевать я хотел на ваших героев.