Георгий Балл - Торопун-Карапун и тайны моего детства

Балл Георгий

Торопун-Карапун и тайны моего детства

Георгий Балл

Торопун-Карапун и тайны моего детства

Часть первая

ЗВЕЗДЫ

МОЙ ОТЕЦ УХОДИТ НА ВОЙНУ

Когда я был маленький, папа читал мне старинную книгу. Переплет ее был красный с золотом. Книга рассказывала о джипах, волшебных садах и волшебной лампе. Однажды я остался один в квартире. Забрался в свой любимый угол за шкафом, задернул розовую занавеску с длинноклювыми птицами и открыл переплет книга. Я увидел золотую дверь. Да, книга тоже оказалась волшебной: вместо букв и страниц передо мной была золотая дверь. Я тихонько толкнул дверь и вошел. Там, за дверью, был сад. На деревьях висели диковинно большие яблоки, апельсины и лимоны. Запах их чудесно переплетался с запахом шиповника. Я хотел пройти по саду, чтоб увидеть дворец джинна, но не решился.

С тех пор я часто отворял золотую дверь и свободно проходил через сад все дальше и дальше - в эту большую и прекрасную книгу. Я стал прятать свою волшебную книгу от взрослых. Только укрывшись за шкафом и задернув розовую занавеску с птицами, я открывал ее.

Так было и в тот памятный день: я прошел через сад, ветки с лимонами расступились, за ними обозначались голубые башни дворца. Вот он - дворец джинна. Я стал медленно подходить к дворцу. Я уже видел стены и узорные ворота, их украшали драгоценные камни всех оттенков, от ярко-алых до темно-зеленых.

Вдруг я услышал голоса. И не сразу понял, кто говорит. Я узнал голос моего отца. И сразу же дворец и сад исчезли. Я вышел из-за шкафа. Посреди разбросанных вещей в комнате стояли мой отец и мать.

- Где ты пропадал?! - раздраженно спросила мать.

- Я читал книгу.

- Отец уходит. Началась война.

- Война? Вот здорово! - закричал я.

- Глупый, - сказала моя мама и начала собирать вещи.

А я бросился к отцу, прижался к его кожаному ремню с медной пряжкой, на которой была звезда.

Мой отец всегда был военным. И слово "портупея" мне было легко произносить, потому что я его слышал множество раз, - это такой тонкий ремешок, его надевают через плечо, чтобы можно было сбоку носить саблю. Я с детства привык к запаху ремней, начищенных сапог и к тому, что всегда в коридоре у нас висела шинель. Отец не носил никакой другой одежды, кроме военной.

И я знал, что такую одежду мой отец носит не зря. Он пойдет воевать, если начнется ВОЙНА.

Мы, ребята, конечно, не понимали, что происходит в мире, но чувствовали: война надвигается, она уже близко...

Я выбежал на улицу. И небо мне показалось особенным: оно словно потемнело. По улице торопливо проходили люди. Взрослые. Они были очень серьезны. Из раскрытого окна в нашем дворе слышались суровые, строгие звуки маршей. Все было не таким, как в праздник. Потому что...

Потому что... началась ВОЙНА!

Теперь всякая одежда на взрослых мужчинах, которые торопливо проходили по нашей улице, казалась мне ВОЕННОЙ. И тогда мне вдруг захотелось стать взрослым. Я побежал домой. Когда мама открыла мне дверь, я увидел, что шинели нет в коридоре.

- Где папа, он уже ушел?

- Он скоро вернется.

- Я пойду за ним. Он не мог далеко уйти. Не мог!

И тут мама заметила, как я вырос за этот час. Она сказала:

- Сынок, ты уже большой. Ты все понимаешь. Не торопись... Вот что оставил тебе отец. - И она протянула мне ремень. Это был старый военный ремень отца. - Храни его, - прошептала мне мама и заплакала.

Я УХОЖУ ИЗ ДОМУ

Мама увидела, как я вырос за один час, и попросила меня не торопиться. Но я-то как раз очень торопился. Я хотел догнать моего отца, потому что он мог уйти без меня на войну. Я уже знал, что фашисты напали на нашу страну. Рано утром их самолеты бомбили наши города, и наши стали отступать. Но я верил, что наши остановятся, они должны остановиться. И потом они помчатся вперед - "Ура! Ура-а-а!", - а впереди всех будет мой отец.

Отец так и ушел на войну, не взяв меня с собой. Хотя я уже вырос, хотя я уже стал большим...

Шли дни. Пришла холодная военная осень. А наши все еще не наступали.

И тогда я принял решение. Я об этом никому не рассказывал, даже маме.

Вечером мама пришла с работы, а я сказал, что очень устал и хочу спать.

- Ну ложись, - сказала мама. - Ложись скорее.

- А ты посидишь со мной?

- Ладно, - сказала мама. Она, конечно, не догадывалась, что это будет последний наш вечер во время войны.

Я быстро разделся и лег.

Над моей кроватью висели старинные часы с кукушкой. Из коричневого домика выглянула кукушка, закуковала тихонько: "Ку-ку! Ку-ку!" Мама погасила свет, села ко мне на кровать, протянула руку к моей голове и начала ее гладить, чтоб я быстрее заснул.

- Мамочка, - прошептал я, - ты видишь, я уже вырос, и мне пора к папе... на войну.

- Ах ты мой торопыга-торопушечка! - говорила мама. - Подожди еще немножко, спи пока. Засыпай скорее. Ты же хотел спать, не разговаривай.

Я не стал спорить, а притворился, что засыпаю. Мама тихонько встала, вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Я еще полежал. Прислушался: мама занялась уборкой. Тогда я быстро поднялся и, не зажигая света, начал одеваться. Я подпоясался старым ремнем, который подарил мне папа, и осторожно подобрался к книге с золотым переплетом. И чтобы лучше рассмотреть ее, отодвинул тяжелую, плотную занавеску, закрывавшую окно. Свет от прожекторов освещал ночное небо. Я прислушался: где-то далеко гудели самолеты. Все было спокойно пока. Мама за стеной гремела посудой.

Мне захотелось проститься со сказочным садом. Я склонился над книгой. Приподнял переплет и увидел золотую дверь. Да, я опять увидел золотую дверь. Я дернул за ручку. Дверь скрипнула, пропуская меня...

Я вышел на узкую улицу. Фонари не горели, а свет луны придавал домам таинственный и страшный вид. В канаве вдоль каменных стен, прятавших сады, журчала вода.

Вдруг сзади послышался топот коней. Чтобы не быть раздавленным, я кинулся в канаву. И вовремя. Мимо промчался всадник в золотом развевающемся плаще. За ним ехали двое, но не так быстро. Они негромко переговаривались.

- Противник наступает, - сказал один из всадников.

- Да, бой тяжелый будет, - ответил другой.

Они проехали, так и не заметив меня. Я полез по канаве и все еще надеялся, что опять выйду в тот сказочный сад, но кругом были незнакомые дома, темные, без огней... А в голове стучало.

"Значит, и сюда война добралась". Я повернул назад.

Прощай, сказочный сад!

Прощай, волшебная книга!

Ночью, когда мама заснула, я ушел из дому.

Долго блуждал по темному городу, пока не выбрался на пустырь. Я решил, что там меня не найдут, лег на траву и незаметно для себя заснул.

Я спал, пока не рассвело. А когда я открыл глаза, то увидел, что тоненькие травинки держат огромное солнце. И я вспомнил, как сюда попал, раздвинул руками траву, но солнце не упало, а еще выше поднялось. "Может быть, я еще сплю?" - подумал я. Я закрыл и снова открыл глаза: трава и солнце не пропадали. И тогда я окончательно понял: я не сплю. Вот только найду ли я дорогу назад? Назад? Да я и не хочу ее искать. Я навсегда ушел из дому. НАВСЕГДА!..

Это я понял ясно. И все же думал: когда-нибудь я снова встречу маму и папу, и мы будем жить вместе, как раньше, и никакая война нам не помешает, и все будет хорошо...

Успокоенный, я поднялся и зашагал по тропинке. Тропинка повела меня, пробираясь среди огородов, через оврага, поросшие бурьяном. Я нырял вместе с нею в овраг и снова выбирался наверх, цепляясь за кусты.

Когда я услышал гудки паровоза, то очень обрадовался. Я понял, куда мне надо было бежать, и я побежал...

Потом я перелезал через какие-то рельсы, полз под вагонами, пока кто-то не схватил меня за плечо. Огромный человек в плаще склонился надо мной:

- Ты куда?! - услышал я грозный голос.

- Пустите!

Я вырвался и побежал. Вслед мне засвистели, загудели паровозы. Я добежал до запасного пути, нырнул под вагон, лег на шпалы, зажал уши руками, скрючился. Там я пролежал, как мне показалось, несколько часов. За мной никто не приходил, и я вылез из своего убежища.

Я увидел, что лежал под вагоном с тесом. И тут мне пришла в голову прекрасная мысль: там наверху можно сделать домик, а когда вагон тронется, то поедет и домик. И домик сам привезет меня на войну. Я вскарабкался наверх, держась за железные поручни, и там наверху увидел домик, вернее, нору среди досок. Из норы вылез мальчик и сказал:

- Уходи отсюда! Это мой дом.

Я заплакал.

- Эй, ты, не реви, - сказал мальчик. - Слышишь?

Я слышал и плакал, плакал и не мог остановиться.

- Ладно, полезай ко мне, - позвал мальчик.

Я полез к нему в домик, и слезы лились у меня по щекам. Я плакал и радовался, потому что был уже не один.

Я ОТКРЫВАЮ МОЕМУ ТОВАРИЩУ ЗАВЕТНУЮ ТАЙНУ

Я был не один в этом кофе - среди свистков, среди колес, - не один, нас стало двое. Мальчика звали Витей. Он дал мне кусок хлеба, ломоть черного хлеба, и половину соленого огурца.

- Ешь, - сказал он. - Не плачь. Чего ты? Я не прогоню тебя.