Вильям Козлов - Маленький стрелок из лука
Парень вертел черной длинноволосой головой и озирался, может быть, надеялся, что приятели выручат, но вокруг было тихо. Только неподалеку под навесом что-то смутно маячило. Кирилл еще раньше обратил внимание на эту неподвижную фигуру, но принял ее за тень от навеса. Тень пошевелилась, чиркнула спичка, и сидящий под навесом человек закурил. Значит, он спокойно сидел на лежаке и все это видел?..
Нелепая фигура парня с трубой на шее съежилась, будто верзила захотел ростом поменьше стать, глаза его испуганно шарили по их лицам, губы шевелились, но слов не было слышно. Василий, хмуря лоб, раздумывал, что бы такое еще выкинуть? Кириллу надоела вся эта канитель, он не любил такие вещи: ну, подрались, противник сломлен, сдался, все кончилось, что дальше волынку тянуть?
- Ну его к черту, - сказал Кирилл, тронув приятеля за плечо. - Пошли спать.
- Я пойду? - просительно заглянул ему в глаза чернявый, он все еще не решался снять трубу, будто спасательный круг обвившую его шею.
- Ты поплывешь! - осенило Иванова.
Он сгреб долговязого в охапку и, зайдя в море почти по колено, швырнул того в воду. Раздался оглушительный всплеск, громкое фырканье и плачущий голос:
- Гады, у меня билет на самолет в кармане!
- Зайцем на поезде поедешь, - совсем уже добродушно сказал Василий - он, очевидно, не расслышал "гады" - и повернулся к Кириллу: - Подонки! Выпили четыре бутылки шампанского в ларьке и хотели уйти, не заплатив. Девчонка-продавщица со слезами выскочила за ними на набережную, так они ее разными словами обозвали... оказывается, завтра сматываются отсюда, вот и решили погулять на дармовщинку!
- Ну и отдали? - поинтересовался Кирилл.
- Что отдали? - не понял Иванов. - Ах, деньги? Когда я часы с одного снял, отдали. А потом, когда я вышел к морю покурить, они и налетели... Видно, специально караулили!
Из-под навеса послышался приглушенный смех. Парень, не решившись выйти на берег напротив них, зашагал по воде. Злосчастная труба все еще болталась на его шее. Глядя на него, Кирилл не выдержал и рассмеялся, почувствовав, какая у него стала неповоротливая верхняя губа.
- Сувенир-то с юга на память решил взять? - крикнул он вслед парню.
Тот с трудом освободился от ржавого украшения и швырнул его в море.
- В Питере мы вас найдем, фрайеры... - употребив словечко из воровского жаргона, произнес с угрозой чернявый.
Кирилл тогда и внимания не обратил на эти слова, но потом, гораздо позже, вспомнил их...
- Что он там бубнит? - сделал шаг в его сторону Василий.
Парень зачмокал, зачмокал ногами по воде, выбравшись на берег, припустил бегом, крикнув еще что-то, но они не расслышали.
И снова из-под навеса послышался негромкий смех. Кирилл стоял и молча вглядывался в сумрак, где-то он слышал этот характерный девичий смех...
Василий уже поднимался с пляжа по каменным ступенькам на набережную, оглянулся и сказал:
- Кирилл! А девчонка-то, продавщица, нагнитесь, говорит, дяденька... и веришь, чмокнула прямо в губы!
- Верю, - рассеянно ответил Кирилл и, чувствуя, как под ногами ворочается, визжит мокрая галька, пошел к навесу.
- Что же вы хотя бы морально не поддержали своего кавалера? - сказал Кирилл и внутренне поморщился: слишком уж старомодно прозвучало "кавалер"... теперь "хахалями" или "хахарями" называют их?..
- С чего вы взяли, что он со мной... - она запнулась на этом месте, но все же так и не произнесла "кавалер", а подыскала другое слово, более современное: вздыхатель.
- Я видел вас вместе на набережной.
- Вам было бы приятнее, если бы я гуляла только с папой? - с улыбкой сказала она, проявив неожиданную для него проницательность.
Кирилл улыбнулся и чуть было не брякнул, как он прозвал ее отца, но вовремя остановился, решив, что ей это может не понравиться. Как-то трудно началось его знакомство с Евой. Он понимал, что говорит совсем не те слова, но ничего поделать не мог, философски рассудив, что со временем все станет на свои места... Правда, на какие такие места, он пока и представления не имел. И так он уже проявил завидный героизм, первым заговорив с ней. И это чувство скованности и напряженности не проходило, что раздражало его.
- Что вы тут ночью делаете одна? - полюбопытствовал он.
Она улыбнулась и ничего не ответила. В сумраке влажно блестели ее небольшие карие глаза. Что они карие, он еще днем разглядел. Она была в брюках, и лунный свет рельефно обрисовывал высокие бедра. Ева сидела на лежаке, упершись в колени острыми локтями. Гладкие каштановые волосы серебристо струились по узкой, обтянутой шерстяной кофточкой спине. В них запутался рассеянный лунный свет.
- Я убежала от отца, - сообщила она. - Он не разрешает мне курить, а я без этого не могу.
Кирилл пошарил в карманах и достал сплющенную в драке в блин пачку сигарет. Повертел в руках и отшвырнул в сторону.
- У меня "Космос", - протянула она пачку.
Кирилл закурил, почувствовав языком вздувшийся желвак под верхней губой, и искоса посмотрел на девушку. Она вертела синюю пачку в пальцах, улыбаясь смотрела на него.
- Чему вы улыбаетесь? - спросил Кирилл, удивляясь собственной смелости. Теперь он уже не ощущал напряженности, наоборот, им овладела непонятная воинственность, граничащая почти с грубостью.
- В вашем голосе появились интонации моего дорогого папочки, - подметила она перемену в его состоянии и, повернув к нему круглое насмешливое лицо, спросила: - У вас, наверное, тоже есть дочь и вы ее постоянно стережете?
Она произнесла нараспев "дар-рагого!" и с ноткой презрения.
- Неужели я выгляжу таким старым? - горестно вздохнул Кирилл. Впрочем, вздох был неискренним. В свои тридцать пять лет он выглядел очень молодо. Редко кто ему давал больше двадцати восьми.
- Я не люблю молокососов, - обнадеживающе заявила Ева. - Вы здорово проучили их... Глядя на вас, я никогда бы не подумала, что вы так здорово деретесь. Даже ваш бородатый приятель Илья Муромец не смог одолеть этого... Блоху.
- Кого? - удивился Кирилл.
- Ну, Борю, - улыбнулась она. - Того, с трубой, которого вы так ловко, как в кино, свалили одним ударом. Кстати, он очень злой и мстительный... И, по-моему, подлый.
- Вы так хорошо его за один вечер изучили? - с ревнивой ноткой в голосе спросил Кирилл.
- Борьку-то? Я его давно знаю. Он тоже из Ленинграда.
- Значит, мы с землячками сразились, - усмехнулся Кирилл.
- Блохин - приятель моей подружки Марии, - разговорилась Ева. - Она тоже здесь отдыхала, но уже уехала...
- Черноглазая хохотушка, фигурой напоминающая паяной бочонок, - заметил Кирилл.
- А вам подавай только стройных...
- Таких, как вы, - в том же тоне ответил Кирилл.
Но она и внимания не обратила на его сомнительный комплимент.
- У Марии легкий характер, - продолжала она. - И полнота ее совсем не портит. Она многим нравится...
- Этот Блохин в тюрьме сидел? - спросил Кирилл.
- Кажется, сидел в колонии для несовершеннолетних, - подумав, ответила Ева. - А как вы догадались?
- Видна птица по полету, - улыбнулся Кирилл, довольный своей наблюдательностью и логическим выводом.
- Я удивляюсь Марии, чего она с ним связалась? - задумчиво проговорила Ева. - Они вместе поступали в институт. Через год Блохина за неуспеваемость выперли. И еще за дебош на студенческом вечере... Кажется, сейчас он нигде не работает.
- Остальных вы тоже так же хорошо знаете?
- Блоха меня здесь познакомил, - ответила Ева. - Такие же подонки, как и он... Мы вместе пили у ларька шампанское...
- То самое, за которое не заплатили?
- Откуда же я знала, что у них нет денег? - простодушно ответила Ева.
- Вы знали, что это за подонки, и пили с ними шампанское? - продолжал изумляться Кирилл.
- Мне было скучно, - равнодушно обронила Ева, глядя на мерцающее голубыми огоньками море.
- Не успели приехать - и вам уже скучно...
- Мне часто бывает скучно, - она вытянула длиннющую ногу и пошевелила острым носком туфли камешек. Камешек пискнул будто живой и откатился в сторону.
- Хорошая компания... - пробормотал Кирилл.
Девушка, вздернув круглый подбородок, надменно взглянула на него. Тонкие черные брови ее изогнулись.
- Я вам сказала, что не люблю молокососов, но еще больше не терплю умудренных жизнью моралистов...
- Ева, вы - и какой-то мошенник.
- Я же вам говорила: он дружок Марии, а вы настойчиво его мне навязываете!
- Упаси бог! - рассмеялся Кирилл.
- Я всегда удивлялась Марии: как она может с ним? Глуп, хам и вдобавок нечист на руку. Он мне никогда не нравился.
- Зато вы многим нравитесь... Небось проходу не дают поклонники?
- Мой дар-рагой папочка всех отпугивает, - улыбнулась Ева. - Подождите, он еще и до вас доберется!
- Вы меня уже зачислили в свои поклонники?
- Я вижу, какими глазами вы на меня смотрите на пляже.
Странное впечатление производила на него девушка! Вроде бы не глупая, а порой несет такую чушь! Правда, глядя на нее, не поймешь, все это она говорит всерьез или разыгрывает его? Кстати, все о подругах да о друзьях, а он до сих пор не выяснил, кто она вообще такая: учится или работает? Сколько ей: восемнадцать или за двадцать?.. По виду невозможно определить возраст, а судя по разговору, совсем еще молоденькая.
