Роберт Стивенсон - Клуб самоубийц. Черная стрела (сборник)
– Возможно, это так, милорд, и все же, рискуя навлечь на себя ваше нерасположение, я возьму на себя дерзость напомнить вам об обещании, которое вы дали мне, – ответил Дик.
Ричард Глостер побагровел.
– Запомните хорошенько, – стальным голосом бросил он. – Я не люблю жалость и еще больше не люблю торговцев жалостью. Сегодня вы положили начало хорошей карьере. Если вы сейчас начнете настаивать на том, чтобы я сдержал слово, я уступлю. Но, клянусь Славой Небесной, на этом мое расположение к вам закончится.
– Пусть будет хуже мне, – сказал Дик.
– Дайте ему его моряка, – сказал герцог и, развернув коня, повернулся к юному Шелтону спиной.
Дик не почувствовал ни радости, ни сожаления. Он уже достаточно много знал о молодом герцоге, чтобы возлагать большие надежды на его благосклонность, которая была слишком скороспелой, чтобы внушать доверие. Боялся он лишь одного: мстительный вождь может отменить свое решение выделить ему всадников. Но тут он был несправедлив ни к чести Глостера (какова бы она ни была), ни, что самое главное, к твердости его слова. Если однажды он посчитал, что Дика можно отправить в погоню за сэром Дэниэлом, мнения своего он бы менять не стал. И вскоре герцог доказал это, когда приказал Кэтсби поторопиться, потому что рыцарь ждет.
Пока же Дик повернулся к старому моряку. Приговор и последовавшее помилование, похоже, оставили того совершенно равнодушным.
– Арбластер, – сказал Дик, – я плохо поступил с вами, но сейчас, клянусь распятием, искупил свою вину.
Но старый шкипер только молча посмотрел на него.
– Ну же, – продолжил Дик, – жизнь есть жизнь, старый ворчун, и она больше, чем корабли или вино. Скажи, что простил меня, потому что, может, для тебя твоя жизнь ничего не значит, но я ради нее пожертвовал своим будущим благополучием. Ну же, не упрямься. Я дорого заплатил.
– Если бы у меня был мой корабль, – сказал Арбластер, – я бы вышел в море и спасся. Я и мой матрос Том. Но ты отнял его у меня, приятель. И теперь я нищий… А мой матрос Том – какой-то негодяй застрелил его. «Чтоб тебя!» – только и сказал он, и никогда уж больше ничего не скажет. «Чтоб тебя!» – были его последние слова, и бедная душа его отошла. Никогда мне уже не выйти в море с моим Томом.
Сильнейшее чувство жалости, жалости и раскаяния захлестнуло Дика. Он хотел взять шкипера за руку, но шкипер уклонился от его прикосновения.
– Нет, – промолвил он. – Не надо. Ты меня погубил и будь доволен этим.
Слова, которые хотел произнести Ричард, так и не были высказаны. Сердце его сжалось, а на глазах выступили слезы, когда он проводил взглядом несчастного старика, раздавленного горем и вином, который побрел прочь по снегу, понуро опустив голову, и его собаку, которая, поскуливая, пошла рядом с ним. И в тот миг он впервые начал понимать, какой отчаянной игрой является наша жизнь и что сделанное один раз нельзя ни исправить, ни отменить никакой властью.
Однако у него не было времени предаваться бесполезному раскаянию.
Кэтсби прискакал вместе со всадниками и, подъехав к Дику, выпрыгнул из седла.
– Сегодня утром, – сказал он, передавая Дику поводья, – я, признаться, позавидовал вашему успеху. Но он оказался недолгим. А теперь, сэр Ричард, я с добрым сердцем отдаю вам своего коня.
– Могу ли я спросить вас, – сказал Дик, – чем была вызвана его благосклонность ко мне?
– Вашим именем, – пояснил Кэтсби. – Милорд верит в приметы. Если бы меня звали Ричард, я бы уже давно был графом.
– Что ж, благодарю вас, – сказал Дик. – И поскольку вряд ли уже когда-либо я обрету все эти милости, я скажу: прощайте. Я не стану объяснять, что мне было неприятно думать о славе и богатстве, но и притворяться, что я страшно жалею о том, что это не сбудется, тоже не стану. Власть, богатство – все это славные штуки, спору нет, но я шепну вам на ухо: этот ваш герцог – страшный человек.
Кэтсби рассмеялся.
– Нет, – сказал он. – Тот, кто едет за Горбуном Диком, может далеко уехать. Ну да хранит Бог нас всех от зла! Торопитесь!
Дик сел на коня, выехал перед своими людьми и, отдав указания, отправился в путь.
Он скакал через город по тому пути, который, как ему казалось, мог избрать сэр Дэниэл, и зорко посматривал по сторонам в поисках возможных доказательств того, что не ошибся.
Улицы были переполнены убитыми и ранеными, чья судьба в такой мороз была достойна еще большей жалости. Шайки победителей бродили из дома в дом, грабили и убивали, а выходя на улицу, орали песни.
Где бы Шелтон ни проезжал, со всех сторон до него доносились звуки насилия и произвола: то он слышал удары молота в забаррикадированную дверь, то горестные вопли женщин.
Сердце Дика только что пробудилось. Он впервые увидел жестокие последствия своих собственных поступков, и мысль о том общем горе, которое сейчас переполняло Шорби, наполнила его отчаянием.
Наконец он выехал на окраину города и, как и ожидал, увидел перед собой хорошо утоптанный широкий след на снегу, который заметил с церковной колокольни. Отсюда он поехал быстрее. Тем не менее он не переставал вглядываться в трупы людей и лошадей, лежавших в снегу вдоль тропы. На многих убитых были цвета сэра Дэниэла, и он даже узнавал некоторых из тех, кто лежал лицом вверх.
Примерно на полпути между городом и лесом те, кого он преследовал, были явно обстреляны лучниками, потому что здесь трупы лежали близко друг другу и в теле каждого торчала стрела. Неожиданно среди нагромождения тел он заметил одного очень молодого паренька, лицо которого ему показалось отдаленно знакомым.
Он скомандовал остановиться, слез с коня и приподнял голову молодого человека. Капюшон его соскользнул, и из-под него хлынула волна длинных каштановых волос. В тот же миг его глаза открылись.
– А! Укротитель львов! – произнес слабый голос. – Она там… Едет… Скачи за ней… Скачи быстрее!
И юная леди снова потеряла сознание.
У одного из людей Дика с собой была фляга с каким-то очень крепким вином. С его помощью Дику удалось вернуть девушку из забытья. После этого он посадил подругу Джоанны к себе на седло, и они поскакали дальше.
– Зачем вы подобрали меня? – произнесла девушка. – Только скорость потеряли.
– Нет, госпожа Райзингэм, – ответил Дик. – В Шорби сейчас слишком много крови, пьяных солдат и насилия. Здесь вы в безопасности. Довольствуйтесь этим.
– Я не хочу быть обязанной никому из вашей партии! – воскликнула она. – Спустите меня на землю.
– Сударыня, вы не понимаете, о чем просите, – возразил Дик. – Вы ранены.
– Нет, это убили мою лошадь.
– Это не имеет никакого значения, – ответил Дик. – Посмотрите, вокруг сплошной снег. Вы в окружении врагов. Хотите вы того или нет, я повезу вас с собой. И я рад, что так получилось, потому что так я заплачу часть моего долга.
Какое-то время она молчала. Потом неожиданно произнесла:
– А мой дядя?
– Милорд Райзингэм? – переспросил Дик. – Я бы и хотел вас обрадовать хорошими вестями, сударыня, но у меня таких лет. Я лишь раз видел его в битве. Давайте надеяться на лучшее.
Глава пятая
Ночь в лесу. Алисия Райзингэм
Сомнений почти не было: сэр Дэниэл направлялся в замок Мот. Но глубокий снег, поздний час и необходимость обходить стороной большие дороги – все это говорило о том, что до утра ему туда не попасть.
Перед Диком встал выбор: либо продолжать погоню по следу рыцаря и, если получится, напасть на его лагерь уже этой ночью, либо поехать своей дорогой и встретить сэра Дэниэла до того, как тот попадет в замок.
Оба варианта имели серьезные недостатки, и Дик, которому не хотелось, чтобы Джоанна присутствовала при схватке, был все еще в раздумьях, когда они подъехали к лесу.
В этом месте сэр Дэниэл немного свернул налево и нырнул в рощу старых дубов с толстыми стволами. Там его отряд выстроился в цепочку, поэтому след на снегу стал намного глубже. Его было прекрасно видно среди лысых деревьев, он шел прямо и прямо, под узловатыми безлистыми ветвями. Здесь не было слышно ни человека, ни животного. Даже птицы сюда не залетали. А над снежным полем среди переплетения теней просматривалось желтое зимнее солнце.
– Как считаешь, – спросил Дик у одного из своих спутников, – что лучше: ехать по следу или наперерез до Танстолла?
– Сэр Ричард, – ответил воин, – я бы ехал по следу, пока они не разъедутся.
– Да, ты прав, – сказал Дик. – Но мы-то выехали без подготовки. Здесь нет домов, так что ни еды, ни крыши над головой мы не найдем и к утру нам обеспечены отмороженные пальцы и пустые животы. Что скажете, братцы, согласны вы потерпеть немного ради успеха затеи или сворачиваем в Холивуд и поужинаем там за счет святой церкви? Вопрос непростой, и я никого на веревке не потащу. Но если вы доверите мне решать, я выберу первый вариант.
Воины в один голос ответили, что пойдут за сэром Ричардом.
И Дик, пришпорив коня, поехал прямо.
