Письма молодого врача. Загородные приключения - Артур Конан Дойль
Старик покачал головой, но Гарольд призвал на помощь свой ясный и практичный ум, который в момент тяжелого удара на мгновение изменил ему.
– Отец, мама права, – сказал он. – Положение серьезное, видит Бог, но нельзя видеть его в совсем уж мрачном свете. В конечном итоге, это циничное письмо само по себе является свидетельством того, что я не имел ни малейшего отношения к мошенническим схемам этого мерзавца.
– Могут решить, что оно заранее заготовлено.
– Не смогут. Вся моя жизнь служит доказательством, опровергающим это предположение.
– Верно, сынок, не смогут, если у них есть глаза! – воскликнул адмирал, обретая мужество при виде сверкающих глаз Гарольда и его решительного лица. – У нас есть письмо и твоя репутация. С их помощью мы выстоим. Я был с самого начала виноват, что выбрал тебе в компаньоны такую акулу. Да простит мне Бог – я-то думал, что обеспечил тебе такой удачный старт.
– Дорогой папа! Как ты мог вообще что-то знать? Вот он пишет, что преподал мне урок. Но он гораздо старше и опытнее меня, так что я постеснялся попросить для проверки его бухгалтерские книги. Однако нельзя терять времени. Мне надо ехать в Сити.
– И что ты предпримешь?
– То, что должен сделать любой честный человек. Я напишу всем клиентам и кредиторам, созову их на собрание и выложу все начистоту. Прочитаю письмо и целиком отдамся в их руки.
– Верно, мой мальчик. Реши все одним ударом.
– Нужно ехать немедленно. – Гарольд надел пальто и шляпу. – Но перед тем, как успеть на поезд, у меня еще есть десять минут. До отъезда мне надо кое-что сделать.
Через большую стеклянную створчатую дверь он разглядел на теннисном корте очертания белой блузки и соломенной шляпки. Клара часто встречала его там по утрам, чтобы перемолвиться несколькими словами, прежде чем он уедет в Сити. Он вышел из дома быстрым и твердым шагом человека, только что принявшего важное решение, но лицо у него было осунувшимся, а губы побелели.
– Клара, – сказал он, когда та подошла, чтобы поздороваться, – очень жаль, что приходится сообщать вам печальное известие, но у меня огромные неприятности в Сити, и… и мне кажется, что мне следует освободить вас от данного мне обязательства.
Клара пристально посмотрела на него вопрошающим взглядом огромных темных глаз, и лицо ее побледнело, как и его.
– А как Сити может повлиять на наши с вами отношения, Гарольд?
– На меня может лечь позорное пятно. Я не могу просить вас разделить его вместе со мной.
– Позорное пятно? Потеря каких-то жалких золотых и серебряных монет!
– О, Клара, если бы только это! Мы были бы куда счастливее в небольшом деревенском домике, нежели среди всех богатств Сити. Бедность не уязвила бы меня столь глубоко, как уязвило случившееся утром. Прошло лишь двадцать минут с того момента, как я получил письмо, а мне уже кажется, что нечто произошедшее давным-давно, какая-то жуткая черная туча отняла у меня бодрость духа и лишила покоя.
– Но что случилось? Чего вы боитесь больше, чем бедности?
– Оказаться в долгах, которые я не смогу оплатить. Быть заклейменным в Сити и объявленным банкротом. Знать, что у людей есть ко мне законные претензии и бояться смотреть им в глаза. Разве это не хуже бедности?
– Да, Гарольд, в тысячу раз хуже! Но это можно пережить. А больше ничего?
– Мой компаньон сбежал и оставил меня отвечать за огромные долги. В подобной ситуации от меня могут решением суда потребовать возместить по крайней мере часть пропавших денег. Их доверили ему для вложений, а он их растратил. Я как его компаньон несу за это ответственность. Я обрек на страдания своих близких – отца и мать. Но, по крайней мере, на вас тень пасть не должна. Вы свободны, Клара. Нас ничто не связывает.
– Чтобы кого-то связывать, нужны двое, Гарольд, – ответила она, с улыбкой беря его под руку. – Двое, дорогой мой, и двое, чтобы разорвать связь. Разве так ведут дела в Сити, раз человек может всегда по своей прихоти нарушить обязательства?
– Вы настаиваете, чтобы я сохранил отношения, Клара?
– Нет более безжалостного кредитора, чем я, Гарольд. Вы никогда не избавитесь от обязанностей по договору.
– Но я разорен. Вся моя жизнь рухнула.
– И поэтому вы хотите и меня разорить, сделав так, чтобы и моя жизнь рухнула. Нет, сэр, так легко вы не отделаетесь. Но если серьезно, Гарольд, вы причинили бы мне боль, не будь все столь абсурдно. Неужели вы думаете, что любовь женщины похожа на зонтик от солнца, который у меня в руке, и годится он лишь для солнечной погоды, а когда дует ветер и сгущаются тучи, то совершенно бесполезен?
– Я не потащу вас в пропасть, Клара.
– А разве я не окажусь в пропасти, если брошу вас в такое время? Именно сейчас я могу вам помочь своей поддержкой. Вы всегда были сильнее и выше меня. Вы и сейчас сильны, но вдвоем мы сильнее. К тому же, сэр, вам и невдомек, какая я деловая женщина. Так папа говорит, а уж он-то знает жизнь.
Гарольд попытался что-то ответить, но его переполняли чувства. Он смог лишь сжать белую ручку, обвивавшую его рукав. Клара шла бок о бок с ним, весело щебеча и своей жизнерадостностью развеивая окутавшую его мрачную пелену. Слушая ее, он мог подумать, что с ним болтает Ида, а не ее уравновешенная и серьезная сестра.
– Скоро все разъяснится, – говорила Клара, – и нам станет скучно. Конечно, в любом бизнесе случаются взлеты и падения. Полагаю, что среди всех, с кем вы имеете дело на бирже, не найдется ни одного человека, кому не пришлось бы пережить нечто подобное. Если бы все и всегда шло гладко, то, знаете ли, все, конечно же, подались бы в брокеры, и вам пришлось бы встречаться в Гайд-парке. Какая вам нужна сумма?
– Гораздо большая, чем я смогу собрать. Не менее тринадцати тысяч фунтов.
Когда Клара услышала эту цифру, у нее вытянулось лицо.
– И что вы предполагаете делать?
– Сейчас я поеду в Сити и попрошу всех кредиторов собраться завтра у меня. Прочитаю им письмо Пирсона и целиком отдамся в их руки.
– А они что сделают?
– А что они могут сделать? Подадут иски на возврат своих средств, и фирма будет объявлена банкротом.
– Вы говорите, что собрание будет завтра. А моего совета не хотите послушать?
– Какого совета, Клара?
– Попросите у них несколько дней отсрочки. Кто знает, какой новый поворот примет это дело.
– А какой оборот? Я никак не смогу собрать деньги.
– Давайте выпросим несколько дней.
– О, их нам должны дать при обычном развитии событий. На все юридические формальности уйдет какое-то время, пусть и недолгое. Однако мне пора идти, Клара, нельзя давать
