Письма молодого врача. Загородные приключения - Артур Конан Дойль
– Право же, не знаю, – ответила она.
– Она не обручена?
– Нет, насколько мне известно.
– Вы как-то неуверенно ответили.
– Потому что я сама не уверена. Но он может сам у нее спросить. Ида будет только польщена.
– Именно так. Я говорю ему, что это самый дивный комплимент, какой мужчина только может сделать женщине. Он немного застенчив, но если что-то решит, то сделает обязательно. Уверяю вас, он по уши в нее влюблен. Неторопливых и крупных мужчин всегда влечет к невысоким и живым девушкам – так устроена природа, чтобы уравновешивать характеры. Однако все потянулись домой. Думаю, что с вашего разрешения я воспользуюсь возможностью сказать Чарльзу, что, насколько вам известно, со стороны обязательств помолвки нет положительно никаких препятствий.
– Насколько мне известно, – повторила Клара, когда вдова зашагала к столпившимся у сетки игрокам, которые потихоньку начали расходиться по домам.
Клара встала и было направилась за миссис Уэстмакотт, но голова закружилась от нахлынувших мыслей, и она снова села в кресло. Кто окажется для Иды лучшим мужем – Гарольд или Чарльз? Она раздумывала об этом с такой же озабоченностью, с какой мать размышляет о будущем своего единственного ребенка. Гарольд казался ей во многих отношениях благороднейшим и лучшим из всех молодых людей, которых она знала. Если она кого и полюбит, то мужчину вроде него. Однако ей нельзя думать о себе. У нее были основания полагать, что оба молодых человека влюблены в ее сестру. Кто окажется для нее лучшей партией? Но, возможно, дело уже решено. Она не могла забыть отрывки услышанного накануне вечером разговора, а также некую тайну, которую сестра отказалась ей открыть. Если Ида продолжит молчать, есть только один человек, кто может посвятить ее в эту тайну. Клара подняла глаза и увидела стоявшего рядом Гарольда Денвера.
– Вы о чем-то размышляли, – с улыбкой сказал он. – Надеюсь, о приятном.
– О, я строила планы, – вставая, ответила Клара. – Похоже, это, как правило, пустая трата времени, ведь делам свойственно устраиваться самим по себе, да так, как меньше всего ожидаешь.
– И какие же вы строили планы?
– Планы на будущее.
– Чье?
– На свое и моей сестры Иды.
– А я присутствую в вашем совместном будущем?
– Надеюсь, там будут присутствовать все наши друзья.
– Не спешите, – сказал Гарольд, когда Клара медленно двинулась в сторону дома. – Мне хотелось бы сказать вам пару слов. Давайте пройдемся вдоль лужайки. Возможно, вам холодно? Если так, я мог бы принести накидку.
– Нет-нет, мне не холодно.
– Вчера вечером я говорил с вашей сестрой Идой.
Она заметила, что голос у него немного дрожит, и, взглянув на его изящное смуглое лицо, увидела, что оно посерьезнело. Кларе показалось, что дело уже решено, и что он явился к ней, чтобы просить руки ее сестры.
– Она очаровательная девушка, – чуть помедлив, продолжил Гарольд.
– Да, это так! – с чувством воскликнула Клара. – И никто не живший с ней бок о бок и близко ее не знавший не может сказать, насколько она прелестна и добродетельна. Она в доме словно луч солнца.
– Только наделенный добродетелью может быть столь счастлив, какой она кажется. По-моему, это дар небес – быть настолько чистой помыслами и возвышенной духом, чтобы не замечать в окружающем нас мире скверны и зла. Ибо если мы их замечаем, то как можем быть по-настоящему счастливы?
– Но в ней есть еще и глубина. Она не вникает в окружающий мир, что вполне естественно, ибо она очень молода. Но она вдумчивая девушка, и у нее есть свои стремления.
– Я восхищаюсь ею гораздо больше вашего. Право же, мисс Уокер, я могу лишь просить о более близких с нею отношениях и осознавать, что между нами существует неразрывная связь и общность.
Вот оно, наконец-то! На мгновение у Клары сжалось сердце, а затем все затмила сестринская любовь. Прочь, черные мысли, которые могли бы вновь пробудиться! Она повернулась к Гарольду, сверкая глазами, готовая произнести самые лестные слова.
– Мне хотелось бы стать близким и дорогим вам обеим, – произнес Гарольд, беря ее за руку. – Хочу, чтобы Ида стала моей сестрой, а вы – моей женой.
Клара ничего не ответила и замерла, чуть приоткрыв рот и вопросительно глядя на него огромными темными глазами. Из виду пропала лужайка, тянувшиеся по пологим склонам сады, кирпичные коттеджи, темнеющее небо, луна, начинавшая бросать бледные отблески на дымовые трубы. Исчезло все, она видела лишь смуглое серьезное лицо с умоляющим взглядом и слышала лишь далекий и отстраненный голос, голос мужчины, говоривший, как сильно он ее любит. Этот голос признавался, что он несчастен, что жизнь его пуста и что спасти его может только она. Он достиг перепутья: по одну сторону – счастье и честь, высокие и благородные помыслы, по другую – убивающее душу однообразие, жизнь в одиночестве, погоня за деньгами, подлость и эгоизм. Ему нужна рука любимой женщины, чтобы вести его по доброй стезе. А силу его любви покажет жизнь. Он любит ее за добрый нрав, за женственность и силу. Она ему очень нужна. Примет ли она его? И пока Клара его слушала, ее внезапно осенило, что этот мужчина – Гарольд Денвер, а женщина – она сама, а все творения Божии – прекрасны. И зеленая трава лужайки у нее под ногами, и шелест листьев, и вытянутые оранжевые зарницы на западе. Она едва понимала смысл своих не очень внятных слов, но видела, как его лицо озарилось радостью, а ее рука все так же лежала в его ладони, когда они неспешно шли в сумерках. Они умолкли и лишь шагали дальше, чувствуя близость друг друга. Их окружила свежесть, все вокруг было знакомо, но вместе с тем ново, освещено их обретенным счастьем.
– А вы раньше ничего не знали?
– Я и помыслить об этом не смела.
– Какую, наверное, ледяную маску я носил! Как мог человек такое чувствовать и никак себя не проявить? По крайней мере, ваша сестра все знала.
– Ида?!
– Это случилось вчера вечером. Она начала вас хвалить, а я рассказал о своих чувствах, а через мгновение во всем признался.
– Но что вы… что вы могли во мне найти? О, молю Бога, чтобы вы не раскаялись!
В нахлынувшей радости ее нежное сердце кольнула мысль, что она недостойна подобного счастья.
– Раскаялся! Да я чувствую себя спасенным! Вы не знаете, насколько унижает эта городская жизнь, как она
