Якоб Беме - Аврора, или Утренняя заря в восхождении
астрологическим искусством твоим, глубокомыслием и измерением
окружностей ты также не сможешь этого постичь; оно должно родиться в
тебе, иначе не постичь его ни хотением, ни умением.
121. Если ты хочешь, чтобы глаза твоего духа были отверсты, то вот
как ты должен рождать; иначе разумение твое одно только безумие, и
бывает с тобою то же самое, как если бы художник написал тебе
Божество на доске красками и сказал, что он написал его совершенно
точно и что оно таково. И легковерный, и художник -- оба оказываются
в одинаковом положении: оба не видят ничего, кроме дерева и красок,
и, таким образом, один слепец ведет другого; поистине не со зверями
надлежит тебе здесь сражаться, но с богами.
122. Теперь заметь: когда все Божество в сем мире подвиглось на
творение, то было не так, чтобы подвиглась только одна часть, а
другая покоилась; но все одновременно было в движении: вся глубина,
где был царем господин Люцифер, и на какую только простиралось место
его царства и на какой был возжжен в огне гнева салиттер.
123. Движение трех рождений длилось шесть дней и ночей, в течение
которых все семь духов Божиих пребывали всецело в подвижном
рождении, а равно и сердце этих духов: и в это время салиттер земли
обернулся шесть раз в великом колесе, каковое колесо суть семь
неточных духов Божиих; и при каждом обороте рождался особый состав
сил, сообразно присущим неточным духам.
124. Ибо первый неточный дух есть терпкое, холодное, острое и
жесткое рождение; и он принадлежит первому дню; в звездном рождении
астрологи называют его сатурническим рождением, и оно было совершено
в первый день.
125. Ибо тогда произошли и были сплочены воедино жесткие, грубые,
острые камни и земля, а также рождена была крепкая небесная твердь,
и сердце семи духов Божиих пребывало сокрытым в жестокой остроте.
126. Второй день астрологи приписывают солнцу; но, выражаясь
астрологическим языком, он принадлежит Юпитеру, ибо на второй день
свет из сердца семи неточных духов прорвался сквозь твердое качество
неба и произвел смягчение в жесткой воде неба, и в кротости просиял
свет.
127. Тогда кротость и жесткая вода были разлучены друг с другом, и
жесткая осталась на своем жестком престоле как жесткая смерть, а
кроткая силою света прорвалась сквозь жесткую.
128. И это есть вода жизни, рождающаяся в свете Божием из жесткой
смерти: так прорвался свет Божий в сладкой небесной воде сквозь
терпкую и жесткую мрачную смерть, и так было создано небо из среды
воды.
129. Жесткая твердь есть терпкое качество, а нежная твердь есть
вода, и в ней восходит свет жизни, который есть ясность Сына Божия.
130. И таким же точно образом восходят познание и свет жизни и в
человеке, и в таком образе, рождении и восхождении состоит весь свет
Божий в сем мире.
131. Третий день совершенно приписывается Марсу, ибо он горький, и
неистовый, и подвижный дух. В третьем обороте земли горькое качество
терлось с терпким.
132. Пойми правильно эту высокую вещь: когда свет в сладкой воде
проник сквозь терпкого духа, то молния огня, или испуг света, когда
он зажегся в воде, взошла в терпком и жестком, мертвом рождении и
возбудила все, откуда и произошла подвижность.
133. И я говорю здесь не об одном только небе над землею; но это
возбуждение и рождение произошло одновременно и на земле, и повсюду.
134. Но как небесные плоды до времени гнева восходили только в этом
возбуждении неточных духов и путем возбуждения их также исчезали и
изменялись, то и в третий день творческого рождения они взошли в
терпком качестве земли, также через возбуждение молнии огня.
135. И хотя все Божество пребывает сокрыто в средоточии земли, все
же земля не могла породить небесные плоды; ибо терпкий дух задвинул
жесткий затвор смерти, чтобы сердце Божества во всяком рождении
оставалось таким образом сокрытым в своем кротком и светлом небе.
136. Ибо самое внешнее рождение есть природа, и ей не подобает
простираться обратно в сердце Божие, да она и не может этого; но она
есть тело, и в ней рождаются неточные духи и являют и предлагают
рождение свое с его плодами.
137. Вот почему в третий день, когда неточные духи пребывали в
испуге слова, или молнии огня, земля зазеленела.
Глава XXII
О РОЖДЕНИИ ЗВЕЗД И ТВОРЕНИИ ЧЕТВЕРТОГО ДНЯ
Здесь начинается описание звездного рождения, и пусть читатель
обратит внимание на первое заглавие этой книги, гласящее: Утренняя
заря в восхождении, ибо здесь даже и простец сможет увидеть и
постигнуть существо Божие.
2. Пусть только читатель не ослепляет себя сам своим неверием и
тугою понятливостью, ибо у меня здесь вся природа со всеми ее детьми
в свидетели и в доказательство. И если ты разумен, то оглянись
вокруг, и взгляни на самого себя, и поразмысли хорошенько, и ты
скоро найдешь, из какого духа я пишу.
3. Я же выполню послушно повеление духа; смотри же, не дозволяй себе
затворяться пред открытою дверью, ибо здесь пред тобою открыты врата
познания.
4. И хотя дух вступит в противоречие с иными астрологами, это меня
не очень смущает; я должен повиноваться Богу больше, нежели людям:
они слепы в духе; если не хотят видеть, пусть и остаются слепыми.
5. Теперь заметь: когда на третий день взошла из просиявшего в
сладкой воде света молния огня (каковая молния есть горькое
качество, рождающееся в воде из возжженного испуга огня).
6. То вся природа сего мира пришла в кипение и движение в земле, как
и над землею, и во всех вещах начала снова рождаться жизнь.
7. Из земли взошли трава, зелень и деревья, и в земле -- серебро,
золото и всякие руды, и в глубине над землею взошло дивное сложение
сил.
8. Но чтобы ты мог понять, при каких обстоятельствах и как все
произошло со всеми этими вещами и рождениями, я опишу тебе все
последовательно, каждое в своем порядке, чтобы ты правильно понял
основание этой тайны: во-первых, начну с земли; затем, во-вторых,
будет речь о глубине над землею; в-третьих, о сплочении воедино тел
звезд; в-четвертых, о семи главных качествах планет и о сердце,
каковое есть солнце; в-пятых, о четырех стихиях; в-шестых, о внешнем
постижимом рождении, происходящем из всего этого правления, и,
в-седьмых, о дивной соразмерности и пригнанности всего колеса
природы.
9. Пред это зеркало приглашаю я теперь всех любителей святых и
многохвальных искусств философии, астрологии и теологии: я хочу
здесь открыть их корень и основание.
10. И хотя я раньше не изучал их искусств, и не учился им, и не умею
обходиться с их измерениями окружностей, да это меня и не заботит, -
все же они найдут здесь достаточно того, чему можно поучиться, так
что иной во всю свою жизнь не успеет основательно изучить и
постигнуть все.
11. Ибо я не нуждаюсь в их правилах и приемах, так как я научился не
у них, но имею иного учителя, каковой есть вся природа. У этой-то
всей природы с присущим ей рождением изучил я мою философию,
астрологию и теологию и от нее научился, а не от людей или через
людей.
12. Но так как люди суть боги и имеют познание Бога, единого Отца,
из которого они произошли и в котором живут, то я вовсе не презираю
их правила философии, астрологии и теологии; ибо я нахожу, что
большей частью оно покоится на истинном основании, и я приложу также
старание, чтобы следовать их правилу.
13. Ибо я должен сказать, что их правило было моим учителем и что с
их правила я начал и из него получил свое первое познание; и я вовсе
не имею намерения опрокидывать или улучшать их правило, ибо я и не
могу этого сделать, никогда не учившись ему, но оставлю его на его
престоле.
14. Я не намерен также строить на их основании, а как усердный
работник хочу отгрести всю землю от корня, чтобы можно было видеть
все дерево с корнем, стволом, сучьями, ветвями и плодами и чтобы
писание мое не было, таким образом, ничем новым, но чтобы их
философия и моя философия были единым телом, единым деревом,
приносящим одинаковые плоды.
15. И у меня также нет никакого повеления сильно сетовать на них или
осуждать их иначе, чем за их пороки гордости, зависти, жадности и
гнева; на это сетует весьма могущественно дух природы, а не я; и что
мог бы сделать я, жалкий прах, я, который весьма немощен
16. Но вот что указывает дух: им вверен был полновесный талант и
ключ; но они погрязли в сла-дострастиях плоти, и закопали в землю
полновесный талант, и в гордом опьянении своем потеряли ключ.
17. Дух долгое время дожидался, что они отопрут, что день уже