Письма молодого врача. Загородные приключения - Артур Конан Дойль
Глава 5. Победа на море
У доктора и адмирала вошло в привычку прогуливаться вместе по утрам после завтрака и почти до самого обеда. Жившие вдоль обсаженных деревьями дорог уже привыкли видеть две фигуры – высокого, подтянутого и сурового с виду моряка и низенького оживленного доктора в твидовом костюме – ходивших туда-сюда с таким постоянством и регулярностью, словно они запустили остановившийся часовой механизм. Адмирал за два шага одолевал столько, на сколько у доктора выходило три, но более молодой врач двигался быстрее, так что они шагали со скоростью добрых шести с половиной километров в час.
Вслед за описанными ранее событиями наступил дивный летний день. Небо было темно-голубого цвета, по нему лениво плыли редкие белые перистые облака, а воздух наполняло негромкое жужжание насекомых, изредка прерываемое гудением пролетавшей мимо пчелы или овода, похожим на дрожание камертона. Когда друзья поднимались на холм, за которым начиналась дорога к Хрустальному Дворцу, в северной части горизонта они видели серовато-коричневые лондонские облака, сквозь которые иногда прорывались силуэты церковных шпилей или куполов. Адмирал находился в приподнятом настроении, поскольку с утренней почтой пришли хорошие новости для его сына.
– Это прекрасно, Уокер, – говорил он, – просто прекрасно, как мой мальчик продвинулся за последние три года. Сегодня пришло письмо от Пирсона, который, как вы знаете, является старшим партнером. Мой же сын – партнер младший, а фирма называется «Пирсон и Денвер». Этот Пирсон – старый пройдоха, хитрый и жадный, как акула из устья Амазонки. Он уезжает в отпуск на две недели и оставляет вместо себя моего Гарольда, передавая ему все полномочия по ведению дела и предоставляя свободу действий. Как вам такое доверие, а он ведь проработал на бирже всего три года?
– Ему бы любой доверил дела. Надежность и уверенность у него на лице написаны, – ответил доктор.
– Продолжайте, Уокер! – ткнул его локтем в бок адмирал. – Вы знаете мою слабую сторону. Но тут что правда, то правда. Бог наградил меня отличной женой и прекрасным сыном, и, возможно, я еще больше восторгаюсь ими оттого, что так долго был с ними в разлуке. Мне есть за что благодарить судьбу!
– Как и мне. У меня две дочери, каких во всем свете не найдешь. Вот Клара, которая изучала медицину на таком уровне, что могла бы получить свидетельство фельдшера, и все просто для того, чтобы участвовать в моей работе. Так, а это кто там летит?
– На всех парусах да с попутным ветром! – воскликнул адмирал. – Четырнадцать узлов, не меньше. Боже мой, это же та женщина!
Из-за поворота вынырнул несшийся на полной скорости трехколесный велосипед-тандем в облаке желтоватой пыли. Впереди сидела миссис Уэстмакотт в серо-лиловой твидовой куртке, в юбке чуть ниже колен и гетрах из того же материала. Под мышкой она держала толстую пачку красных листков, а у Чарльза, сидевшего позади нее в широкой тужурке с поясом и в собранных под коленом широких брюках, такая же пачка торчала из кармана. Пока друзья глядели на них, парочка притормозила, дама спрыгнула с велосипеда, насадила листок на колышек садовой ограды у пустующего дома, а затем вновь запрыгнула в седло и собралась было мчаться дальше, когда племянник обратил ее внимание на двух стоявших на тропинке джентльменов.
– О, а я вас и не заметила! – воскликнула дама, провернув педали и подкатив к ним велосипед. – Чудесное утро, не так ли?
– Просто дивное, – отозвался доктор. – Вы, похоже, очень заняты.
– Очень. – Она указала на развевавшуюся на колышке ограды красную бумагу. – Понимаете, мы ведем пропаганду. Мы с Чарльзом с семи утра разъезжаем. Речь о нашем собрании. Хочется, чтобы оно прошло с огромным успехом. Вот поглядите! – Она разгладила листок, и доктор увидел свое имя, напечатанное внизу большими черными буквами.
– Как видите, мы не забываем нашего председателя. Придут все. Две милые старые девы, живущие напротив, сестры Уильямс, немного колебались, но теперь они твердо обещали. Адмирал, я просто уверена, что вы желаете нам удачи.
– Гм! Мадам, я не желаю вам ничего плохого.
– Вы займете место в президиуме?
– Буду… Нет, не думаю, что смогу.
– Тогда на собрание придете?
– Нет, мадам. Я не выхожу из дома после ужина.
– О, да, вы обязательно придете. С вашего разрешения, когда вы вернетесь домой, я к вам загляну, и мы поговорим. Мы с Чарльзом еще не завтракали. До свидания!
Зашуршали колеса, и желтоватое облако снова покатилось по дороге. Адмирал обнаружил, что каким-то непостижимым образом держит в правой руке одно из докучливых объявлений. Он скомкал его и швырнул на дорогу.
– Пусть меня повесят, если я пойду туда, Уокер, – произнес он и снова зашагал по дорожке. – Меня никогда насильно никуда не завлекали, будь то мужчина или женщина.
– Я не люблю пари, – ответил доктор, – но мне кажется, что шансы складываются скорее в пользу того, что вы пойдете.
Не успел адмирал вернуться домой и расположиться в столовой, как нападение на него повторилось. Он не спеша и любовно разворачивал «Таймс», готовясь к долгому чтению до самого обеда, и успел водрузить пенсне на своем тонком с горбинкой носу, когда услышал снаружи хруст гравия и, взглянув поверх газеты, увидел шедшую по садовой дорожке миссис Уэстмакотт. Она по-прежнему была в странном наряде, оскорблявшем старомодные представления моряка о приличиях, однако, глядя на нее, он не мог отрицать, что она очень привлекательна. На всех широтах он повидал женщин всех оттенков кожи и возрастов, но никогда не встречал более изящного и миловидного лица и более прямой, гибкой и
