Севера (СИ) - Дмитрий Николаевич Матвеев
— Десять человек. И еще пятеро девчонок.
— Так вот: я сейчас еду обратно, четверых человек с личными вещами с собой возьму. Тебе оставлю лодки. Каждая нормально поднимает четверых человек. Твоя задача — за день перевезти всех людей и минимально необходимое барахло — спальное там, костровое, а потом уже будешь потихоньку остальное таскать.
— Договорились.
— Тогда распорядись, чтобы кто первым поедет, готовился. На сборы — пятнадцать минут. Да, вот еще: та девка, которую вчера привезли, очухалась?
— Так почти сразу, как ты ускакал.
— И как она? Как себя ведет? Как с другими общается?
— Да можно сказать, что никак. К ней девчонки подходили, пытались поговорить, расспросить, но без толку.
— Как ее звать-то сказала?
— Изольда.
— Вот же имечко!
— А что, ей подходит. Холодная, как изо льда.
— Ладно, пинай своих орлов, а у меня к ней одно дело есть.
Прежде, чем начать разговор, Бородулин немного понаблюдал издали. Прислонившись к стене дома, стояла высокая, стройная, даже худощавая девушка. Густые черные волосы, красивое аристократическое породистое лицо с тонкими чертами. Черные джинсы и черная куртка, под курткой — оранжевая футболка с абстрактным рисунком, на ногах оранжевые кроссовки. В ушах золотые серьги с крупными рубинами, на руках — перстень с таким же камнем. Вокруг нее была некая зона отчуждения — никто из проходящих мимо ребят не приближался к ней ближе двух метров. Бородулин подошел и остановился прямо перед ней.
— Здравствуй, Изольда.
— Я вас не знаю, — бросила она, даже не посмотрев в его сторону. Голос у нее был низкий, с хрипотцой.
— Естественно. Меня зовут Андрей Владимирович Бородулин, я возглавляю анклав, который живет на берегу озера около истока этой реки.
— Мне это неинтересно.
— Напрасно. Потому что твоя дальнейшая судьба зависит, в первую очередь, от меня.
— И что вы можете сделать? — она поглядела, наконец, на Андрея. В ее лице не было ни тени волнения.
— Могу отправить тебя кормить червей следом за твоим приятелем. Могу выгнать подыхать в тайгу, могу отдать на расправу твоим бывшим подружкам. А могу поселить в таком месте, где не будут знать твоего прошлого. Правда, там придется работать, и, возможно, физически.
— Чем же вызвано такое внимание к моей скромной особе?
— Дело в том, что именно меня должны были убить посланные тобой люди.
— Так, значит, месть?
— Справедливость. Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца — гнить в могиле.
— Он уже и так гниет. Я-то тут причем?
— Насколько я знаю, в вашем дуэте ты была далеко не последней скрипкой. Так что просто так я тебя не отпущу.
— Ладно. Вы говорили, есть возможность анонимно где-то поселиться.
— Да, так и есть.
— И от чего зависит выбор варианта?
— Мне нужно, чтобы ты отдала мне один предмет. Думаю, ты знаешь, какой.
Глаза девушки полыхнули гневом.
— Так в чем же дело? Пристрели меня и забери его с тела.
— Я не уверен, что он у тебя при себе, а обыскивать всю поляну я не хочу, хотя и могу это сделать.
— И что, это как-то повлияет на мою судьбу?
— Повлияет. Можешь считать, что этой вещью ты покупаешь себе жизнь.
— Почему я должна тебе верить?
— Потому что у тебя нет другого выбора.
— А где гарантии того, что ты меня не кинешь?
Ее глаза сощурились, она оценивающе поглядела на Андрея.
— Мое слово.
— Мне этого мало.
— Это твои проблемы.
— У меня есть альтернативное предложение.
Девушка внезапно придвинулась к Андрею вплотную и, расширив черные глаза, эротично облизнула губы и, протянув руку, провела по его щеке острыми коготками.
— Тебе ведь нужна женщина, которая всегда будет рядом? Я многое умею, тебе будет о-очень хорошо. Ты станешь королем, а я — твоей королевой.
Это она произнесла бархатным, с придыханием, голосом, словно готова была прямо здесь и сейчас устроить Бородулину показательный сеанс страстного секса. Он, поморщившись, отступил на шаг.
— Не принимается.
— Ну почему же?
Она состроила гримаску обиженного ребенка, даже чуть прикусила кончик изящного указательный пальца.
— Потому что я никогда не смогу доверить тебе свою спину. Решай, у тебя есть три минуты.
Лицо девушки на миг исказилось злобой. Затем, овладев собой, она вынула из кармана куртки шар и с презрительной усмешкой вложила его в руку Бородулину.
— Надеюсь, ты умеешь держать свое слово, — сказала она неожиданно беззаботным тоном и, резко повернувшись, быстро пошла прочь.
Глава 24
К началу сеанса Андрей едва успел. Пришлось всю дорогу держать газ на максимуме. Впрочем, ребятам это нравилось. Они стояли, держась за рамку ветрового стекла и подставляли лица встречному ветру, глядели, как из-под форштевня расходятся в стороны широкие усы белой пены, и вообще наслаждались поездкой, шумно выражая свое огорчение, когда она завершилась. А когда увидели крепость, вообще остановились и, разинув рты, глядели на чудо. Впрочем, долго любоваться Бородулин им не дал:
— Успеете насмотреться, еще надоест. Давайте вперед.
Михайленко увидел их с башни еще издалека и ждал у раскрытых ворот.
— Станислав Наумович, возьмите, пожалуйста, на себя роль квартирмейстера, а я побегу.
Заместитель понимающе кивнул, и Андрей помчался в башню. Взлетел, запыхавшись, на четвертый этаж и лишь там перевел дух. Успел!
Только он отдышался, как терминал пиликнул, возвещая о начале сеанса. Список он приблизительно, в уме, составил еще по дороге. Сперва — продукты. Они, конечно, у Хорина, да и у бандитов на складе есть, но пока еще их привезут, пройдет время, а кормить людей нужно уже сегодня. Значит, мешок отборной гречи, пятьдесят килограмм, и ящик тушенки, тридцать шесть банок и пятнадцать с хвостиком кил. Так вот раз — и почти половина веса в минус. Еще бы к этому соли и специй, но это напоследок, если место останется.
Ладно, людей, будем считать, накормили. Теперь за оружие, «вариативно ограниченное по количественному и качественному составу». Бородулин не поленился, нашел в бумаге Экспериментаторов нужное место и перечел, но ясности это не добавило. Придется, как обычно, изучать незнакомую систему «научным тыком». Он выбрал в меню соответствующий пункт. Выпал следующий уровень: нарезное или гладкоствольное. Нарезное, конечно! В этом месте планшет недовольно пиликнул и выдал окошко:
Включён режим ограничения.
Нарезное оружие только производства страны-определителя. Срок производства — до окончания Второй мировой войны. Количественные ограничения по видам и типам.
Страна-определитель, это какая? Наверное, так, которая стержневой этноформат, то есть Россия. Это, собственно, не так и плохо. Два десятка калашей и пара ПКМ решат проблему бандитизма раз и навсегда. Вот только до окончания второй мировой… Это значит,
