Артур Шницлер - Жена мудреца (Новеллы и повести)
Он крадется в глубь комнаты. Здесь на другом кресле под бельем... боже милосердный! Вот он... вот кошелек - он держит его в руке... В то же мгновение Карло слышит легкий скрип. Быстрым движением распластывается он на полу в ногах кровати... Опять тот же скрип; тяжелый вздох, покашливание - и снова тишина, мертвая тишина. Карло все еще лежит на полу с кошельком в руке и ждет. Но никто больше не шевелится. В комнату уже просачивается бледный свет утра. Карло не решается встать и ползет по полу к двери, которая раскрыта достаточно широко, чтобы пропустить его, ползет дальше в коридор и только здесь, медленно, с глубоким вздохом поднимается на ноги. Он открывает кошелек; в нем три отделения: справа и слева только мелкие серебряные монеты. Тогда Карло открывает среднее отделение, закрытое на замочек, и нащупывает три двадцатифранковые монеты. Какую-то долю секунды он думает взять две из них, но быстро преодолевает искушение, вынимает только один золотой и закрывает кошелек. Потом он опускается на колени, смотрит сквозь щель в комнату, в которой снова стало тихо, и дает кошельку такой толчок, что он подкатывается под вторую кровать. Когда незнакомец проснется, он подумает, что кошелек упал с кресла. Карло медленно поднимается. Но пол под ним слегка затрещал, и в ту же минуту он слышит голос: "Что такое? Кто там?.." Затаив дыхание, Карло быстро пятится назад и проскальзывает в свою каморку. Чувствуя себя в безопасности, он прислушивается... Еще раз в комнате напротив скрипит кровать, и все стихает. Карло сжимает в руке золотой. Удалось, удалось! У него есть двадцать франков, и он может сказать брату: "Видишь теперь, что я не вор!" И они сегодня же отправятся в путь - на юг, в Бормио, потом дальше через Вальтел-лину... потом в Тирано... в Эдоле... в Брено... на озеро Изео, как в прошлом году. И это никому не покажется подозрительным, потому что еще позавчера он сам сказал хозяину: "Через несколько дней мы отправимся вниз".
Становится все светлее, комната погружена в предрассветный сумрак. Ах, только бы Джеронимо скорее проснулся! Как хорошо шагается ранним утром! Они уйдут еще до восхода солнца. Попрощаются с трактирщиком, со слугой и с Марией тоже, а потом прочь, прочь отсюда... И только после двух часов пути, уже подходя к долине, он скажет Джеронимо про золотой.
Джеронимо потягивается, и Карло его окликает:
- Джеронимо!
- Ну, в чем дело?.. - И, опираясь на обе руки, он садится.
- Джеронимо, пора вставать.
- Почему?
И он устремляет свои мертвые глаза на брата. Карло знает, что Джеронимо вспоминает сейчас о вчерашнем, но знает и то, что он ни словом об этом не обмолвится, пока опять не выпьет.
- Холодно, Джеронимо, надо уходить. В этом году хорошей погоды уже не дождешься, я думаю, пора идти. К полудню мы можем быть в Боладоре.
Джеронимо поднялся. Уже слышались звуки просыпающегося дома. Внизу, во дворе, хозяин разговаривал со слугой. Карло встал и отправился вниз. Он всегда рано просыпался и часто еще на рассвете выходил на дорогу. Подойдя к трактирщику, он сказал:
- Мы хотим проститься.
- А, так вы уже сейчас уходите? - спросил хозяин.
- Да. Очень уж холодно теперь стоять во дворе, на сквозняке.
- Ну, кланяйся от меня Балдетти, когда будешь в Бормио, и пусть он не забудет прислать мне масло.
- Хорошо, обязательно передам. А вот за сегодняшний ночлег. - Он запустил руку в мешок.
- Ладно уж, Карло, - сказал трактирщик. - Эти двадцать чентезимо я дарю твоему брату, ведь я тоже слушал его песни. Счастливого пути.
- Спасибо, - сказал Карло. - А впрочем, мы не так уж торопимся. Еще увидимся, когда ты вернешься от рабочих. Бормио-то ведь никуда не убежит, верно? - Он засмеялся и пошел по деревянной лестнице наверх.
Джеронимо стоял посреди комнаты,
- Ну, я готов идти, - сказал он.
- Сейчас, - ответил Карло.
Из старого комода, стоявшего в углу комнаты, он вынул их убогие пожитки и связал в узел. Потом он сказал:
- Хороший денек, но очень холодный.
- Знаю, - ответил Джеронимо. Оба вышли из комнаты.
- Иди потише, - сказал Карло, - здесь спят эти двое, что приехали вчера вечером. - Они осторожно сошли вниз. - Хозяин велел тебе кланяться, сказал Карло. - Он подарил нам двадцать чентезимо за сегодняшний ночлег. Сейчас он у рабочих и вернется только через два часа. Мы увидимся с ним будущим летом.
Джеронимо не ответил. Они вышли на большую дорогу, расстилавшуюся перед ними в неверном свете занимающегося дня... Карло взял брата за левую руку, и они молча зашагали по направлению к долине. Вскоре они подошли к месту, где дорога начинает делать крутые витки. Снизу навстречу им клубился туман, а вершины над ними словно были поглощены облаками. И Карло подумал: "Сейчас я ему скажу".
Но он не произнес ни слова, а вынув из кармана золотой, протянул его брату; тот взял его правой рукой, приложил к щеке, ко лбу и, наконец, кивнул.
- Я так и знал, - сказал он.
- Ну да, - ответил Карло и, неприятно удивленный, взглянул на Джеронимо.
- Даже если бы проезжий мне ничего не сказал, я все равно бы знал.
- Ну да, - растерянно повторил Карло. - Но ты ведь понимаешь, почему я там, наверху, при других... я боялся, что ты все сразу... И знаешь, Джеронимо, я подумал, пожалуй, пора купить тебе новую куртку, и рубашку, да и башмаки тоже, поэтому я...
Слепой запальчиво покачал головой:
- Зачем? - И он провел рукой по своей куртке. - Еще достаточно хорошая, достаточно теплая. Ведь мы идем теперь на юг.
Карло не понимал, почему Джеронимо совсем не обрадовался и не просит прощения. И он продолжал:
- Джеронимо, разве я был неправ? Почему же ты не радуешься? Ведь теперь у нас есть золотой, верно? Теперь он только наш. Скажи я тебе о нем наверху, кто знает...
И тогда Джеронимо закричал:
- Перестань врать, Карло, хватит с меня твоего вранья!
Карло остановился и выпустил руку брата.
- Я не лгу.
- А я знаю, что ты лжешь!.. Ты всегда лжешь!.. Лгал уже сотни раз!.. И эти деньги ты тоже хотел прикарманить, да только испугался, вот в чем дело!
Карло опустил голову и ничего не ответил. Он опять взял слепого за руку и пошел с ним дальше. Слова Джеронимо его ранили, но он удивлялся, что, в сущности, не очень сильно опечален.
Туман рассеивался. После долгого молчания Джеронимо сказал: "Становится тепло". Он сказал это равнодушно, просто, как говорил уже сотни раз, и в эту минуту Карло почувствовал, что для Джеронимо ничего не изменилось. Для Джеронимо он всегда был вором.
- Ты уже хочешь есть? - спросил он. Джеронимо кивнул, вынул из кармана куртки ломоть хлеба, сыр и стал есть. Они пошли дальше.
Им встретилась почта из Бормио. Кучер окликнул их:
- Уже спускаетесь?
Проехало еще несколько колясок, все поднимались наверх.
- Ветер из долины, - сказал Джеронимо, и в тоже мгновение, за крутым поворотом дороги, у их ног раскинулась Вальтеллина.
"Поистине ничего не изменилось, - думал Карло. - Теперь я ради него даже украл, но и это было напрасно".
Туман под ними становился все прозрачнее, блеск солнца прожигал в нем дыры. И Карло думал: пожалуй, было все-таки глупо так поспешно уйти из трактира... Кошелек лежит под кроватью, уж это-то, во всяком случае, подозрительно. Но как ему все безразлично! Что еще плохого может с ним случиться? Брат, которого он лишил зрения, думает, что он его обкрадывает, думает так многие годы и будет думать всегда - что же еще плохого может с ним случиться?
Под ними, словно купаясь в сиянии утреннего солнца, стоял большой, ослепительно-белый отель, а еще ниже, там, где долина начинает расширяться, тянулась деревня. Братья молча шли дальше, и все время рука Карло лежала на руке слепого. Они прошли мимо парка, окружавшего отель, и Карло увидел завтракающих на террасе гостей в светлой летней одежде.
- Где ты хочешь отдохнуть? - спросил Карло.
- Ну, в "Орле", как всегда.
Дойдя до маленького кабачка в конце деревни, они зашли в него, сели и заказали вина.
- Что это вы так рано к нам пожаловали? - спросил хозяин.
Этот вопрос слегка испугал Карло.
- Так уж и рано? Нынче у нас десятое или одиннадцатое сентября, верно ведь?
- В прошлом году, во всяком случае, вы спустились с гор гораздо позже.
- В горах так холодно, - сказал Карло. - Сегодня ночью мы мерзли. Да, кстати, хозяин просил тебе передать, чтобы ты не забыл послать ему масло.
Воздух в кабачке был спертый и душный. Странная тревога охватила Карло; ему захотелось снова очутиться под открытым небом, на большой дороге, которая вела в Тирано, в Эдоле, к озеру Изео, куда угодно, только подальше. И он вдруг поднялся.
- Разве мы уже уходим? - спросил Джеронимо.
- Ведь мы же хотим сегодня к полудню попасть в Боладоре. У "Оленя" все экипажи останавливаются на отдых. Это хорошее место.
И они пошли дальше. Парикмахер Беноцци стоял у дверей своего заведения и курил.
- Доброе утро! - крикнул он, - Ну, как там, наверху? Сегодня ночью, наверно, шел снег?
