Не говорите Альфреду - Нэнси Митфорд
– Конечно, ведь мы найдем в Париже Филипа – я совершенно забыла, что он там. Какое утешение!
– Да, и для меня тоже большое утешение. Кстати, не забывай, что светская сторона совершенно неважна. Я говорил тебе вчера вечером, что моя миссия рассматривается как весьма серьезная; уравновешенность и безопасность – вот ее основные пункты. При Леонах в чести были сi-devants [13], я же намерен сосредоточиться на политиках и людях, имеющих реальное значение. Пожалуй, твои, осмелюсь сказать, наиболее взбалмошные родственники могут потерять охоту наносить нам слишком много визитов.
– Да, дорогой, я совершенно согласна. Но мальчики…
– Мальчики! Ну конечно, тот дом будет и их домом всякий раз, как они захотят приехать.
Ясно, что сейчас был неподходящий момент упоминать о моих тревогах по поводу Бэзила. Но так или иначе, вскоре начинались каникулы, и предполагалось, что Бэзил прервет подготовку к экзамену, чтобы поработать самостоятельно в каком-нибудь тихом месте. Я решила подождать и посмотреть, что произойдет.
Филип Клифф-Макгрейв появился в моей гостиной в час дня. На десять лет моложе меня, он был моим любимцем среди всех студентов, которые прошли, так сказать, через наши руки. Из-за войны он поступил в Оксфорд поздно, уже не юношей, а мужчиной. Он был, как я думаю, слегка влюблен в меня, и я могла бы легко ответить взаимностью, если бы пример моей матери Сумасбродки навсегда не отвадил меня от подобных приключений, которые, как я заметила, начинаются весело, а заканчиваются печально. Однако мы прошлись по приятной тропинке нежной дружбы, и я продолжала тепло относиться к нему. Филип был самым элегантно одетым мужчиной из всех, кого я знала, и одним из тех людей, которые, кажется, родились со светскими манерами. Альфред считал его блестящим.
– Ну! – воскликнули мы оба, глядя друг на друга и смеясь.
– Madame l’Ambassadrice [14]. Слишком потрясающе, чтобы выразить словами. О преемнике сэра Льюиса ходили самые разные слухи, но реальность определенно удивительнее вымысла. Подумать только, на сколько званых обедов меня пригласят, когда выяснится, что я вас знаю!
– Филип, я в ужасе!
– Разумеется. Они сожрут вас, все эти роскошные женщины. Во всяком случае, попытаются это сделать вначале. В перспективе, уверен, вы себя защитите.
– Вы несносны – Альфред сказал, что вы меня обнадежите.
– Да, да, я просто дразнюсь.
– Будьте осторожны – я в неважном состоянии. Столько всего мне нужно у вас спросить. С чего начать? Леоны знают?
– Что они уезжают? Да.
– Я имею в виду, про нас?
– Когда я уезжал, три дня назад, ему было сказано, что существует такая возможность. Думаю, они останутся довольны. То есть для нее станет ударом покинуть посольство, но если необходимо передать свое место кому-то, она бы предпочла, чтобы это был кто-то вроде вас.
– Кому-то скучному?
– Кому-то непохожему. И самое главное, не жене коллеги. Вы не представляете, какова ревность между женами на этой службе. Что же касается сэра Льюиса, он типичный карьерный дипломат. Презирает непрофессионалов и уверен, что Альфред превратит эту работу в дьявольский беспорядок. Это, конечно, значительно смягчит ему удар расставания со службой.
– Филип, скажите мне, почему они выбрали Альфреда?
– В соответствии со своими хитрыми уловками.
– Так что же нас ждет?
– Не надо нервничать. Я только хочу сказать, что когда война благополучно закончилась, Антанта справилась, союзники были влюблены друг в друга – не правители, а обычные люди. Все были заняты собственными внутренними проблемами. Тогда сэра Льюиса послали пленять французов. Как он в этом преуспел – они стали совсем ручными! Теперь же, когда мы входим в бурные воды, они посылают Альфреда, чтобы озадачить их.
– А он их озадачит?
– Точно так же, как и остальных. Вся его карьера была одной длинной загадкой, если вдуматься. Что он делал с Эрни Бевином[15] во время войны? Вы когда-нибудь это понимали? И никто не понимал. Вы знали, что он завтракает на Даунинг-стрит, 10, наедине с премьер-министром, по крайней мере раз в неделю? Держу пари, что нет. Или что хорошо информированные люди считают его одним из тех, кто действительно правит страной?
– Альфред очень таинственный, – произнесла я. – Я часто думаю, что именно поэтому я с ним счастлива. Гладкое стекло такое скучное.
– Мне интересно увидеть его за работой. Нет сомнения, что он будет держать Буш-Бонтана и его честную компанию в состоянии хронической растерянности, что может стать весьма полезным.
– Кто такой Буш-Бонтан?
– Моя бедная Фанни, вам следует подучить политическую ситуацию. Определенно, вы о нем слышали – он французский министр иностранных дел.
– Они часто меняются.
– Да, но есть те, кто возрождается, как солдаты в «Фаусте», и он один из них.
– Я знаю Мендеса-Франса.
– Только потому, что в нем есть слово «Франция». Все в Англии о нем слышали, поскольку о мистере Мендесе-Франсе распространяется «Дейли пост», что делает его имя легким и приятным.
– Я знаю о генерале де Голле.
– Да, но вы можете забыть о нем, по крайней мере на данный момент.
– Возвращаясь к Леонам. Она очень не хочет уезжать?
– Все жены послов не хотят. Они обычно кричат: «Encore un instant, M. le Bourreau»[16]. Бедная Полина, да, она в отчаянии.
– И вам будет очень жаль потерять ее?
– Да. Я ее обожаю. В то же время, Фанни, поскольку вы идете ей на смену, я буду на вашей стороне.
– А здесь должны быть стороны? Должны ли мы быть врагами?
– Никогда не бывает иначе. Лучше вам знать порядок. К тому времени, как вы приедете, ее уже торжественно проводят на Северный вокзал. Весь Париж соберется там – фотовспышки, цветы, речи, слезы. Всему миру придется услышать – не напрямую от нее, а из разных источников, – какие мерзавцы вы с Альфредом. Полагаю, что я буду плыть против течения – но не до изнурения. Несколько вялых гребков, потому что все быстро поменяется. Дело в том, что пока вы не приедете, парижское общество будет проклинать ваше имя и желать вам смерти, но с того момента, как вы переступите порог посольства, вы станете совершенно восхитительны. Вскоре мы услышим, что Леоны никогда по-настоящему не ценились в Париже.
– А вы циничны!
– Такова жизнь. Имейте в виду, что их друзья будут продолжать их любить, давать в
