Джон Пассос - 1919
В полдень они взяли курс на Ливерпуль; главный механик гнал вовсю, чтобы поскорей добраться, и все толковали о родных краях. Бананы они ели до отвала; каждое утро суперкарго выносил перезрелые связки и вешал их в камбузе. Команда ворчала, что на пароходе нет оружия, но "старик" и мистер Мак-Грегор, по-видимому, беспокоились больше о бананах, чем о немецких катерах. Они то и дело заглядывали под брезент над люком, в котором был устроен вентилятор, - не перезрели ли бананы. В кубрике всячески поносили проклятые бананы.
Пройдя тропики, они попали в сильный норд, дувший четыре дня подряд, да и после этого погода была довольно поганая. Отстояв четыре часа у штурвала, Джо не знал, что ему делать. В кубрике ругались, что на пароходе нет средства от клопов и тараканов, и нет оружия, и почему они не присоединяются к какому-нибудь каравану. Потом прошел слух, что у Лизарда крейсируют немецкие подводные лодки, и все, начиная со "старика", стали раздражительны как черти. Все приставали к Джо, почему Америка не вступает в войну, и он вел долгие споры с Малышом и одним пожилым человеком из Глазго, которого звали Хейг. Джо сказал, что Штатам нет никакого дела до войны, и у них чуть не завязалась драка.
Когда завиднелись огни острова Силли, радио сообщило, что они находятся поблизости от каравана и что в Ирландском море, до самого Ливерпуля, покуда они не войдут в Мерси, их будет сопровождать предоставленный им эсминец. Британцы выиграли большое сражение под Монсом. "Старик" выставил всем по стакану рома, и все были в чудном настроении, кроме Джо, который беспокоился, как у него все обернется в Англии без паспорта. Он все время зябнул, потому что у него не было никакой теплой одежды.
Вечером из сумеречного тумана внезапно вынырнул эсминец, высокий, как церковь, над огромной волной, пенившейся из-под его носа. На мостике страшно перепугались, думали, это немец. Эсминец развернул британский флаг, уменьшил ход и пошел рядом с "Аргайлом". Команда высыпала на палубу и приветствовала эсминец троекратным ура. Кое-кто предложил спеть "Боже, храни короля", но офицер на мостике начал ругать в мегафон "старика", почему он, мать его так, не шел зигзагом и разве ему, мать его так, неизвестно, что в военное время на торговом судне запрещено шуметь.
Пробило восемь склянок, и сменилась вахта. Джо с Малышом шли по палубе и засмеялись как раз в ту минуту, когда им навстречу попался побагровевший мистер Мак-Грегор. Тот остановился прямо перед Джо и спросил его, что именно кажется ему таким смешным. Джо ничего не ответил. Мистер Мак-Грегор пристально поглядел на него и сказал тихим злобным голосом, что он, вероятней всего, вовсе и не американец, а гнусный тевтонский шпион, и приказал ему работать следующую смену в кочегарке. Джо сказал, что подписал контракт в качестве матроса первого класса и никто не имеет права заставлять его работать в качестве кочегара. Мистер Мак-Грегор сказал, что за тридцать лет плавания он еще ни разу никого не бил, но, если Джо произнесет еще хоть слово, он даст ему по морде. Джо вспыхнул, но удержался и молча стиснул кулаки. Несколько минут мистер Мак-Грегор смотрел на него, красный, как индюк. Двое вахтенных прошли мимо.
- Отведите этого парня к боцману и закуйте его в кандалы. Он, вероятней всего, шпион... Ну, идите смирно, а то хуже будет.
Джо провел ночь, скорчившись, со скованными ногами, в крошечной каморке, пахнущей плесенью. Наутро боцман выпустил его и сказал ему довольно вежливо, чтобы он пошел к коку и попросил овсяной каши, но чтобы не совался на палубу. Он сказал, что, как только они придут в Ливерпуль, его выдадут английским властям.
Проходя по палубе в камбуз (лодыжки его еще ныли от кандалов), он увидел, что "Аргайл" уже вошел в реку Мерси. Было розовое солнечное утро. Повсюду стояли на якорях корабли, приземистые черные парусники и патрульные катера шныряли по бледно-зеленой ряби. Над головой широкую пелену коричневого дыма кое-где прорезали кудрявые струйки белого пара, на которых отсвечивало солнце.
Кок дал ему каши и кружку горького, чуть теплого чая. Когда он вышел из камбуза, они уже поднялись вверх по реке, по обоим берегам виднелись города, все небо было затянуто коричневым дымом и туманом. "Аргайл" шел самым малым ходом.
Джо спустился в кубрик и завалился на койку. Товарищи глядели на него молча, и, когда он обратился к Малышу, лежавшему на койке под ним, тот не ответил. Это было обидней всего. Джо повернулся лицом к стене, натянул одеяло на голову и заснул.
Он проснулся оттого, что его кто-то тряс.
- Идите за мной, - сказал высокий английский бобби в синем шлеме с лакированным ремешком, держа его за плечо.
- Хорошо, только подождите секунду, - сказал Джо, - я помоюсь.
Бобби покачал годовой.
- Чем скорей вы пойдете и чем тише будете себя вести, тем будет лучше для вас.
Джо надвинул шапку на лоб, достал из-под матраца сигарную коробку и вышел вслед за бобби на палубу. "Аргайл" уже пришвартовался. Так, ни с кем не попрощавшись и не получив жалованья, он спустился по сходням; на полшага позади шел бобби.
Бобби крепко держал его за руку повыше локтя. Они прошли по мощенной плитняком пристани и вышли за большие чугунные ворота, где их поджидала "Черная Мария". Кучка зевак, красные лица в тумане, черная, грязная одежда.
- Поглядите на проклятого гунна, - сказал кто-то. Какая-то женщина зашикала, кое-кто заорал, замяукал, и блестящая черная дверца захлопнулась за ним; автомобиль плавно тронулся, и Джо чувствовал, как машина набирает скорость по булыжной мостовой.
Джо сидел скорчившись в темноте. Он был рад, что он один. Это давало возможность собраться с силами. Руки и ноги у него были ледяные. Он с трудом сдерживал дрожь. Ему хотелось быть бы одетым прилично. А на нем всего-то и было, что сорочка и штаны, измазанные краской, да грязные войлочные туфли. Внезапно автомобиль остановился, два бобби приказали ему сойти, и его повели по оштукатуренному коридору в маленькую комнату, где за желтым полированным письменным столом сидел полицейский инспектор, высокий длиннолицый англичанин. Инспектор вскочил, подошел к Джо со стиснутыми кулаками, словно собираясь ударить его, и вдруг сказал что-то по-немецки, как показалось Джо. Джо покачал головой, ему все это почему-то показалось смешным, и он осклабился.
- Не понимаю, - сказал он.
- Что в коробке? - вдруг рявкнул инспектор, вновь усевшись за стол и глядя на двух бобби. - Надо было обыскать этого сукина сына, прежде чем вести сюда.
Один из бобби выхватил коробку из подмышки Джо и открыл ее, облегченно вздохнул, убедившись, что в ней нет бомбы, и вывалил ее содержимое на стол.
- За американца себя выдаете! - крикнул инспектор.
- Ну конечно, я американец, - сказал Джо,
- А какого черта приехали в Англию в военное время?
- Я вовсе не хотел ехать...
- Молчать, - крикнул инспектор.
Потом он жестом отпустил обоих бобби и сказал:
- Пошлите ко мне капрала Икинса.
- Есть, сэр, - почтительно сказали бобби в один голос.
Когда они вышли, он опять подошел к Джо со стиснутыми кулаками.
- Лучше говорить мне все начистоту, парень... У нас есть точная информация.
Джо пришлось стиснуть зубы, чтобы они не отучали. Он испугался.
- Я сидел на мели в Буэнос-Айресе... Пришлось наниматься на первое попавшееся судно. Как вы думаете, неужели я нанялся бы на цинготник, если бы не нужда, а? - Джо рассердился; ему опять стало тепло.
Инспектор взял карандаш и грозно постучал по столу.
- Грубость вам не поможет... Вы лучше попридержите язык. - Потом он стал рассматривать фотографии, марки и газетные вырезки, вываленные из сигарной коробки. Вошли два человека в хаки. - Разденьте его и обыщите, сказал инспектор, даже не взглянув на них.
Джо недоуменно поглядел на вошедших; они чем-то напоминали больничных санитаров.
- Ну, живо, - сказал один из них. - Не заставляйте нас прибегать к насилию.
Джо снял рубашку. Его раздражало, что он краснеет: ему было стыдно, что у пего нет нижнего белья.
- Так, теперь брюки.
Джо стоял голый, в туфлях, покуда люди в хаки осматривали его рубашку и штаны. Они нашли в карманах кусок чистой пакли, погнутую жестянку из-под печенья с куском жевательного табака и маленький ножик со сломанным лезвием. Один из них осмотрел пояс и показал другому распоротое и вновь зашитое место. Он разрезал его ножом, и оба жадно заглянули внутрь. Джо ухмыльнулся.
- Я там держал деньги, - сказал он.
Те и бровью не повели.
- Откройте рот. - Один из них взял Джо тяжелой лапой за подбородок. Прикажете вынуть пломбы, сержант? У него две пломбы в задних зубах. Человек за столом покачал головой. Один из двух шагнул за дверь и вернулся, натягивая на руку намасленную резиновую перчатку.
- Наклонитесь, - сказал первый, кладя руку на затылок Джо и нагибая его голову, в то время как второй сунул палец в резиновой перчатке в его задний проход.
- Эй вы, полегче, - прошипел Джо сквозь стиснутые зубы.
