Андрей Малыгин - Зеркало, или Снова Воланд
А в это время внизу, на нижнем ярусе набережной, происходили удивительнейшие вещи.
После того как разочарованная внезапным исчезновением моржа толпа зевак медленно разбрелась, обсуждая между собой его загадочную пропажу, наступило относительное затишье. Ну не в буквальном смысле этого слова, конечно же, потому как гуляющие оставались и здесь. Но прежнего оживления уже, понятно, не наблюдалось. Лишь какое-то время еще суетилась милиция, разыскивая сначала ластоногого гиганта, а за ним и исчезнувшего купальщика. Но и та, закончив неотложные следственные действия и родив положенный в таких случаях документ, умчалась куда-то из поля зрения.
Когда же в начале восьмого в воздушное пространство набережной вторгся удивительный голос скрипки, то и вовсе внимание нижних мгновенно переместилось наверх. Многие тут же по лестницам потекли к источнику звуков, обескуражено рассуждая по дороге о невидимой и непонятной для них причине сегодняшнего веселья, да так и застряли где-то на ступеньках, закупоренные пробкой из любопытствующих.
В какой-то момент над головами скопившихся людей в вышине неожиданно раздались хлопки, и небо расцвело огнями салюта. И тут же последовал следующий сюрприз: в низу косогора, среди громадных булыжников и корней деревьев, прямо из земли внезапно забили мощные струи светящейся воды, вместе составив удивительно красочный фонтан. Светящиеся снопы взлетали под углом над нижним прогулочным ярусом и, образуя над головами гуляющих длинную разноцветную арку, с шумом падали уже прямо в реку.
Вполне естественно, что для наблюдательных людей не составило большого труда подсчитать, что великолепный фонтан состоял ровно из тринадцати ярко окрашенных водных снопов. В самом центре неожиданного фейерверка взлетала и самая мощная фиолетовая струя, которая, казалось бы, вопреки всем законам физики где-то вверху превращалась в широкую водную ленту и с шумом и грохотом вспенивала воду на несколько метров подальше остальных. Другие же струи были точно окрашены в цвета, в целом составляющие весь яркий радужный спектр. Крайние справа и слева — красного цвета, за ними следовали оранжевые, затем желтые, зеленые, голубые и, наконец, синие.
Такого водного букета никто из жителей древнего города никогда в своей жизни уж точно не видывал. Будьте уверены!
Захваченные врасплох этим исключительным зрелищем горожане бурно выражали восторг, а самые эмоциональные от избытка чувств даже прыгали на месте и хлопали в ладоши. Дети и молодежь тут же бросились под водные струи и, к великой радости, обнаружили, что из этой водной стихии можно выйти совершенно сухим. За ними последовали и взрослые, посмеиваясь и боязливо поглядывая друг на друга. Но, само собой разумеется, что их опасения были напрасны. А старший инженер-конструктор Ермохин, глядя на эту красочную феерию, загадкой и украшением которой являлся, разумеется, фиолетовый столб воды, долго крутил головой и морщил лицо, пытаясь все же разрешить непостижимую для него тайну движения и преобразования воды, в конечном итоге махнул безнадежно рукой и, обращаясь к жене, воскликнул:
— Не понимаю! Ну совершенно ничего не понимаю, как такое может происходить! Просто фантастика! Ты видишь, Катюша? Да ты только взгляни! Вылетает обыкновенная круглого сечения струя воды, а затем вверху неизвестно отчего вдруг преобразуется в двухметровую широкую ленту. И подсветки никакой не видно, а вода, гляди-ка вот, светится! Это черт знает что! Но ведь должен же во всем этом быть какой-то секрет!
Но, к великому огорчению дотошного конструктора, курносенькая и большеглазая Катюша, как и большинство из находившихся поблизости, думать об этом была не в состоянии. Да и нетрудно себе представить. Взрослые, как и дети, смеялись, веселились и, пробегая под низвергавшейся водой, тут же пытались вернуться назад. Но надо заметить, что с каждой минутой проделать это становилось все труднее и труднее, потому что количество желающих прогуляться под цветным водопадом стремительно возрастало.
В головах у многократно сбитых с толку чередой удивительных событий горожан росли, копились и требовали непременного удовлетворения, казалось бы, элементарные вопросы, ответы на которые явно не находились. Даже, как правило, всезнающие блюстители порядка недоуменно переглядывались и пожимали плечами, потому что о каких-либо развлекательных мероприятиях их сегодня определенно никто не инструктировал…
Зато никаких неясностей на смотровой площадке у бывшего губернаторского дома, уж поверьте, не наблюдалось. Петр Петрович с бесстрастным выражением лица в окружении своей свиты, а также попавший со вчерашнего вечера в удивительный сон-сказку Шумилов Валерий Иванович, облокотившись на чугунное ограждение, наблюдали за тем, что творилось внизу. А внизу, прямо под ними, буйствовала и низвергалась водная стихия, которая, подобно засидевшемуся в тесной бутылке джину, вырвалась наконец-то наружу и спешила доказать свои чудесные способности. Зрелище было невероятно красивым. Словно радуга спустилась с небес, оживив и украсив собой любимое место отдыха горожан.
Но вот фонтан, подобно живому существу, зашевелился. На какое-то время его цветные струи ослабли, а затем крайние справа и слева, внезапно синхронно набрав силу, выстрелили дальше остальных и, увлекая за собой соседние и попутно наливаясь цветом, волной побежали к центру. На мгновение фиолетовый сноп воды потерялся, но в следующий же момент снова мощно вылетел вперед, сохранив свое первоначальное статус-кво. Это вызвало новый восторженный прилив эмоций, бурные возгласы, аплодисменты и свист присутствующих.
Шумилов взглянул на часы. Время близилось к половине девятого, и, несмотря на его предупредительный звонок с работы о том, что задержится, пора было отправляться домой. Нужно проверить у Алешки уроки, да и маленькая Светланка, как всегда, будет ждать от папы новую сказку или интересные стихи перед сном.
Валерий Иванович любил своих детей и искренне считал, что каждый из родителей должен вносить свою посильную лепту в их воспитание. И никаких условностей здесь быть не должно. Главный критерий — это, несомненно, опыт взрослых. Кто больше знает и умеет, тот и лидер в соответствующем вопросе.
Он только хотел открыть рот, чтобы сообщить о своем решении, но глава могущественного ведомства его опередил:
— Не беспокойтесь, Валерий Иванович! Сейчас мы вас в буквальном смысле слова доставим прямо к подъезду, — и, видя готовность к возражениям со стороны Шумилова, твердо добавил: — И никаких возражений, любезнейший! Я думаю, что еще несколько приятных минут, проведенных в хорошей компании, вам нисколько не повредят?! Да и транспорт как будто уже на подходе, — глянул он вопросительно на Тарантула.
Тот в знак согласия удовлетворенно прикрыл глаза:
— Вы, как всегда, исключительно правы, Петр Петрович. Наш транспорт в своем движении традиционно точен. Не как некоторые городские маршруты…
В то же самое мгновение из ближнего переулка на проезжую часть набережной вывернула удивительная карета, запряженная тройкой вороных коней с длинными темно-фиолетовыми гривами и хвостами и серебристой искрящейся сбруей, при виде которой кто-то глубоко сидящий внутри Шумилова опять восхищенно выдохнул: «Вот это да!.. Ничего себе транспорт!» И, надо признаться, неспроста.
Никакого топота животных, а также грохота кареты совершенно не было слышно, словно они, похожие на большие черные густые тени, легко парили в воздухе. Из ноздрей удивительных скакунов вырывались густые клубы пара.
Поравнявшись с находившейся на смотровой площадке компанией, диковинный экипаж внезапно остановился. Кони, перебирая стройными мускулистыми ногами и грызя серебристые удила, нетерпеливо потряхивали гривами, косясь по сторонам налитыми кровью глазами.
— Отсутствие шума, сами понимаете, любезнейший Валерий Иванович, первейший признак отсутствия трения, — весело глянул на Шумилова «Воландин», — вам как технически грамотному специалисту эта тема, надеюсь, понятна. Верные решения всегда приходят со временем. Или, как бы сказали любители рифмованных фраз: «Время калечит, время и лечит…» Прошу вас, — жестом указал он в направлении экипажа, и вся остальная компания потянулась следом за ними.
Приблизившись к карете, Шумилов рассмотрел, что на месте возницы сидел какой-то страшный длинноволосый горбун с морщинистым лицом и воспаленными глазами, который при их приближении быстро снял с головы широкополую шляпу и, прижимая ее к груди, застыл в низком поклоне. А на запятках стояли два мальчика-негра в белых тюрбанах, серебристых ливреях и с зажженными факелами в руках. Да и, надо сказать, сама карета производила престранное впечатление. Она была черна, как осеннее ночное небо, густо украшенное живыми звездами, которые, пульсируя, светились и таинственно мигали. Крыша кареты, как мухами, была вся облеплена очень похожими на Гарпию черными птицами, среди которых выделялась громадная серая сова, сидевшая как раз над входом. Она все время вертела головой и жутко хлопала зелеными глазищами.
