Ричард Халл - Убийство моей тетушки. Убить нелегко (сборник)
Не скрою, его заявление меня разочаровало.
– А теперь, – продолжил он, – прошу вас, перестаньте. Особенно ты, Латимер. – Думаю, он выбрал меня, потому что с разумным человеком всегда приятнее иметь дело, хотя в его совете нуждался именно Спенсер. – Мы должны прекратить выяснять отношения друг с другом, и для начала призываю тебя еще раз подумать о рекламе для консервной фабрики. Мне кажется, с ними стоит попытаться установить контакт.
– А мне кажется, что не стоит! – взорвался я. – Это откровенная глупость. Ты-то сам готов провести для них расчеты? Наверное, нет.
– Отчего же, готов.
Так я ему и поверил!
– Выходит, у тебя есть для этого время. К тому же расчеты сейчас могут им понадобиться. А мне приниматься за работу рано.
– Ты вообще никогда не торопишься сделать что-то полезное, – возмутился Спенсер.
Я улыбнулся:
– Ничего подобного. Как раз сегодня утром я собирался сесть за работу, но мне вечно мешают.
На этом наш разговор закончился. Мои надежды не оправдались, но кое-какую пользу я из него извлек. Во мне созрело твердое решение избавиться от Пола Спенсера во что бы то ни стало. Неважно, каким способом, хотя предпочтителен был бы самый простой. И ради этого можно даже рискнуть переступить закон.
Глава 5
Забавно устроен человеческий мозг. Стоит позволить себе расслабиться и отпустить мысли в свободное плаванье, как из глубин подсознания может выплыть такое, о чем вы и не помышляли.
Поясню. Приняв решение избавиться от Спенсера, не гнушаясь никакими средствами, я не имел в виду ничего определенного. Один легальный способ был уже использован. Без результата. Теперь предстояло придумать что-то более действенное. Преступать закон я собирался только в самом крайнем случае. Если бы подвернулась возможность сыграть с ним какую-нибудь злую шутку, которую при других обстоятельствах я счел бы недостойной, тут я бы определенно не отказался. И внезапно проявилась эта странная особенность моей натуры. Чем больше я размышлял, тем прочнее в моем мозгу помимо воли формировалась решимость устранить Спенсера физически. Точнее убить, будем называть вещи своими именами. Вскоре это совсем перестало меня смущать. Я лишь обдумывал способ, как легче с такой задачей справиться.
Правда, за эту идею я сразу хвататься не стал, оставив ее на крайний случай, если не придумаю ничего другого. Тем более убить человека нелегко, кто бы что ни говорил.
Впрочем, в известном смысле сделать это довольно просто. Любой может купить нож и воткнуть его жертве в спину. Хватило бы храбрости. Но для меня такой способ неприемлем. Хотя бы потому, что на этом легко засыпаться. Устранить Спенсера и вскоре после этого отправиться на виселицу совсем не хотелось. Он такой жертвы не стоил.
По этой причине я решил вернуться к вопросу позже, когда в уме созреет какой-нибудь приемлемый план. Я был в этом уверен, потому что так неоднократно случалось. Казалось, перестаешь совсем думать о проблеме, проходит время, и вдруг решение возникает, и всегда в нужный момент. Вот как раз этого мои компаньоны никогда не могли понять. Ожидали, что я буду постоянно думать и думать о какой-то проблеме, пока не найду решение. Но ко мне самые интересные мысли являются спонтанно, сами собой.
Поэтому я сделал вид, что совершенно забыл о Спенсере. Пусть расслабится и думает, будто ему ничто не угрожает. Благо как раз в это время нам подвернулась действительно важная работа.
Надо ли говорить о том, что нашел ее я. И случилось это так.
С утра я отправился на выставку «Медикаменты и оборудование» и неплохо провел день. Спенсер, ясное дело, назвал это пустой тратой времени, что лишний раз напоминает о его невежестве. Как я могу создать что-то хорошее, откуда брать новые интересные идеи и вообще держаться на высоте, если не буду знакомиться с тем, что делают другие. А на выставке было на что посмотреть. Хотя бы на то, как оформлены стенды.
Спенсеру не по душе, что я уделяю слишком много внимания новинкам (на самом деле не так много, как ему кажется), хотя это грамотный подход к делу, потому что такие вещи привлекают не только меня, но и других, и надо выяснить – почему, что в них такого.
В тот день что-то на одном из стендов мне показалось интересным – я уже забыл, что именно, – и я остановился поговорить со стендистом. В частности, подчеркнул, что для показа достоинств товара необходима соответствующая реклама. Этот человек, наверное, был не просто служащим, а рангом повыше, потому что стал сомневаться, оправдаются ли расходы. На что я ему с достоинством возразил, что при сотрудничестве с нашим «Агентством» расходы непременно оправдаются, и тут же вручил ему нашу карточку. А чего теряться? Если мы «всегда начеку», так надо этому соответствовать.
Я бы поговорил с ним дольше, но нас прервал человек довольно странной наружности. Кстати, он какое-то время стоял неподалеку, ждал, когда мы закончим. Видно, у него было дело к стендисту. Я отошел. Мне, собственно, там больше нечего было делать. Семечко бросил, теперь подождем, может, и проклюнется. Давить на потенциального клиента, мозолить глаза – пустое дело. Тут всегда есть риск пересолить, чего никогда не может взять в толк Спенсер.
Так что я отошел к следующему стенду и стал незаметно разглядывать этого странного человека, о чем-то разговаривающего со стендистом, которому я вручил карточку «Агентства». Скорее всего, это был иностранец, но трудно сказать откуда. Темноволосый, довольно смуглый, с маленькими, похожими на бусинки, черными глазками. Синеватый подбородок. Явно южанин. Может быть, француз? Хотя нет, француз так безвкусно одетым быть не может. Размышляя о том, итальянец этот человек или португалец, я увидел, что он поглядывает на меня, и отвернулся. Пора было сходить в буфет, покрепиться. Чашка хорошего чая сейчас бы не помешала.
Я сажусь за столик, недовольно поглядывая на букет искусственных цветов – я их не терплю, – как в буфете появляется тот самый иностранец.
Осматривается, как будто кого-то ищет, затем замечает меня и направляется к моему столику.
– Извините, мсье, – он слегка поклонился, чем удивил меня, – вы уронили перчатку.
Скверно, когда теряешь одну перчатку, лучше сразу две, не так жалко. Наверное, я уронил ее, когда доставал карточку. Я, разумеется, рассыпался в благодарностях, возможно, чересчур обильных, так ведь иностранец. И я его этим впечатлил. Сильно. Это был с моей стороны весьма разумный ход, поскольку, как потом выяснилось, ему предстояло стать нашим весьма ценным клиентом.
Но не буду забегать вперед.
Я пригласил его присесть, решив, что неприлично не сказать хотя бы пару слов, завести какой-то пустяковый разговор. Показать, что мы, англичане, не такие холодные, какими нас представляют.
– Простите, а вы случайно не итальянец?
– Итальянец?! – воскликнул он негодующе. – Как вы могли такое подумать! – Моя догадка его почему-то возмутила, и он разразился длинной тирадой на своем языке. Ясное дело, никто из окружающих его не понимал, но и без того своим красновато-фиолетовым галстуком с замысловатым узлом при черном костюме и серыми замшевыми туфлями он привлек всеобщее внимание. Я уже начал подыскивать повод, чтобы поскорее уйти, но жаль было оставлять недопитый чай. Кроме того, казалось невежливым – вот так откланяться, когда я сам виноват, сунулся со своим вопросом. Хотя что может быть обидного в том, если тебя приняли за итальянца, ума не приложу. Так что я остался сидеть, и правильно сделал.
Да и он вскоре успокоился.
– Извините меня, мсье, но прошу вас при мне больше Италию не упоминать. По крайней мере до тех пор, пока там правит Муссолини. Я, к вашему сведению, р-румын. – Он произнес это именно так, с рычанием, и подкрепил сказанное, стукнув по-театральному кулаком себя в грудь. Затем, помолчав, объявил: – Моя фамилия Тонеску.
Как бы в подтверждение этому румын метнул на стол свою карточку, которая аккуратно прилепилась к моему шоколадному пирожному, я его только начал есть.
– Пардон, мсье, – пробормотал он и протянул другую карточку уже спокойнее.
Мне почему-то тогда не показалось странным, что этот румын изъясняется на французский манер. Не до того было, потому что я замешкался, не зная, как поступить с первой карточкой. Так ничего и не придумав, оставил ее, как есть, на пирожном, к которому больше не прикоснулся.
Затем извинился за свою ошибку, признав, что мы, англичане, не очень сильны в географии, и выразил надежду, что он приятно проведет время в нашей стране.
– К сожалению, мсье, у меня нет времени на развлечения. Я приехал по делам и не могу ни на что отвлекаться, пока их не улажу. Понимаете, мсье, я здесь не один, с друзьями, и мы намерены продавать в этой стране наше изобретение. Потрясающее, должен заметить. Потому что здесь у него замечательные перспективы. – Услышав слово «замечательные», я оживился. Оно мне понравилось. – Да, да, – продолжил он, – я верю, что у нашего изобретения здесь большое будущее. И все готово. Производство мы организуем в другой стране, обеспечим сюда бесперебойную доставку продукции. Остается решить лишь две проблемы.
