Уильям Фолкнер - Звук и ярость
– Я проснулась уже час назад, если не больше, – сказала миссис Компсон, – и подумала, может быть, ты ждешь, чтобы я спустилась и затопила плиту.
Дилси добралась до верхней площадки и взяла грелку.
– Я налью ее через минутку, – сказала она. – Ластер нынче проспал. Он вчера полночи проколобродил из-за этого цирка. Я уж сама огонь разведу. Идите-ка, не то всех перебудите до того, как я управлюсь.
– Если ты разрешаешь Ластеру всякое баловство, которое мешает ему исполнять свои обязанности, то сама и расплачивайся, – сказала миссис Компсон. – Джейсону это не понравится, если он узнает. Ты сама понимаешь.
– Он не на деньги Джейсона ходил, – сказала Дилси. – Уж это-то так.
Она начала спускаться. Миссис Компсон вернулась в свою комнату. Снова улегшись в постель, она продолжала слышать, как Дилси все еще спускается с мучительной и жуткой медлительностью, которая могла бы вывести из себя, если бы вскоре звук этих шагов не приглушила качающаяся дверь кладовой.
Дилси вошла на кухню, и растопила плиту, и начала готовить завтрак. Вдруг она отошла от плиты, и направилась к окну, и посмотрела в сторону своей хижины, а потом пошла к двери, и открыла ее, и крикнула в мчащуюся непогоду.
– Ластер! – крикнула она, встав так, чтобы лучше слышать, отклоняя лицо от ветра. – Ластер, кому я говорю! – Она прислушалась, и тут, когда она готовилась крикнуть еще раз, из-за угла кухни появился Ластер.
– Что, мэм? – спросил он невинно, до того невинно, что Дилси, на мгновение застыв, посмотрела на него с выражением, которое было не просто удивленным.
– Где ты был? – спросила она.
– Да нигде, – сказал он. – Просто в погребе.
– А что ты делал в погребе? – сказала она. – Не стой на дожде, дурак, – сказала она.
– Ничего не делал, – сказал он и поднялся по ступенькам.
– Только попробуй войти без охапки поленьев, – сказала она. – И так уж я таскаю за тебя дрова и растапливаю за тебя плиту. Говорила я тебе вчера или не говорила, чтоб ты не смел уходить, пока не натаскаешь полный ящик?
– А я натаскал, – сказал Ластер. – До самого верха.
– Так куда же они делись?
– Не знаю, мэм. Я их не брал.
– Ну, так натаскай опять до самого верха, – сказала она. – А потом иди к Бенджи.
Она захлопнула дверь. Ластер пошел к поленнице. Пять соек покружили над домом, пронзительно стрекоча, и снова метнулись к тутовым деревьям. Ластер проводил их взглядом. Он подобрал камешек и бросил.
– Кыш! – сказал он. – Ну-ка, проваливайте к себе в ад. Понедельник-то еще не настал.
Он взгромоздил себе на грудь гору поленьев. Он ничего из-за них не видел, и кое-как добрел до крыльца, и поднялся по ступенькам, и слепо ткнулся в дверь, рассыпая плахи. Тогда Дилси открыла ему дверь, и он слепо зашагал через кухню.
– Ластер, кому я говорю! – крикнула она, но он уже обрушил поленья в ящик с оглушительным грохотом.
– Фу! – сказал он.
– Ты что, весь дом хочешь перебудить? – сказала Дилси и ударила его по затылку открытой ладонью. – Ну-ка, иди наверх одевать Бенджи.
– Да, мэм, – сказал он. И пошел к входной двери.
– Куда это ты идешь? – сказала Дилси.
– А лучше я пойду через парадное, чтоб не разбудить мисс Каролину и их всех.
– Иди по задней лестнице, как тебе говорят, и одень Бенджи, – сказала Дилси. – Ну, живее.
– Да, мэм, – сказал Ластер. Он повернулся и вышел через дверь столовой. Немного погодя дверь перестала скрипеть. Дилси готовилась печь лепешки. Она ровно потряхивала ситом над доской для теста и пела – сначала про себя – без точного мотива и без слов что-то монотонное, тоскливое, жалобное и суровое, вытряхивая легкую непрерывную метель муки на доску для теста. Плита уже согревала кухню и наполняла ее минорным ропотом огня, и вскоре Дилси запела громче, словно и ее голос оттаял в нарастающем тепле, и тут миссис Компсон снова выкрикнула наверху ее имя. Дилси подняла голову, словно ее взгляд мог пронизать и пронизал стены и потолок, и увидела на верхней лестничной площадке старуху в стеганом халате, выкликающую ее имя с механической регулярностью.
– О Господи! – сказала Дилси. Она поставила сито, и подхватила край фартука, и вытерла руки, и взяла грелку со стула, на который ее положила, и собрала фартук комком на ручке чайника, уже пускавшего струйки пара. – Через минутку, – крикнула она. – Вода только согрелась.
Однако миссис Компсон имела в виду другое, и, ухватив грелку за горлышко, как зарезанную курицу, Дилси подошла к нижней ступеньке лестницы и посмотрела вверх.
– А разве Ластер его не одевает? – сказала она.
– Ластер в доме и не появлялся. Я все время лежала и слушала, не идет ли он. Я знала, что он опоздает, по я все-таки надеялась, что он придет прежде, чем Бенджамин разбудит Джейсона в единственное утро за всю неделю, когда Джейсон может позволить себе выспаться.
– А как, по-вашему, может кто-нибудь спать, если вы будете стоять в коридоре и кричать на людей ни свет ни заря? – сказала Дилси. Она начала подниматься по лестнице, тяжело преодолевая каждую ступеньку. – Я послала малого наверх полчаса назад.
Миссис Компсон глядела на нее, зажимая халат под подбородком.
– Что ты хочешь делать? – сказала она.
– Одену Бенджи и отведу его на кухню, чтоб он не разбудил Джейсона и Квентин, – сказала Дилси.
– А завтрак ты еще и не начинала готовить?
– Будет вам и завтрак, – сказала Дилси. – А вы шли бы в постель, пока Ластер у вас не затопит. Утро нынче холодное.
– Я это знаю, – сказала миссис Компсон. – У меня ноги как лед. Они так замерзли, что я проснулась. – Она наблюдала, как Дилси поднимается по ступенькам. На это ей потребовалось много времени. – Ты знаешь, как Джейсон сердится, если завтрак запаздывает, – сказала миссис Компсон.
– Я могу делать зараз только одно дело, – сказала Дилси. – Ложитесь-ка в постель, мало мне сегодня хлопот и без вас.
– Если ты бросаешь все, чтобы одеть Бенджамина, то мне, наверное, надо сойти вниз и заняться завтраком. Ты не хуже меня знаешь, как ведет себя Джейсон, если завтрак запаздывает.
– А кто будет есть то, что вы настряпаете, хотела бы я знать? – сказала Дилси. – Ну-ка, идите, – сказала она, карабкаясь по ступенькам. Миссис Компсон наблюдала, как она поднимается, одной рукой упираясь в стену, другой придерживая юбки.
– Ты что же, хочешь разбудить его только для того, чтобы одеть? – сказала она.
Дилси остановилась. Она стояла, занеся ногу над следующей ступенькой, упираясь рукой в стену, вырисовываясь неподвижной и бесформенной массой через серое пятно окна позади нее.
– Так он что, еще не проснулся? – сказала она.
– Когда я к нему заглянула, он еще спал, – сказала миссис Компсон. – Но ведь он обычно просыпается раньше. Он никогда не спит дольше половины восьмого. Ты сама знаешь.
Дилси ничего не сказала. Она просто перестала подниматься, но миссис Компсон, хотя видела она только вздутое пятно без глубины, тем не менее знала, что она чуть-чуть опустила лицо и стоит теперь, как корова под дождем, сжимая горлышко пустой грелки.
– Ведь не тебе приходится нести это бремя, – сказала миссис Компсон. – Это не твой долг. Ты-то можешь уехать. Ты-то не должна терпеть это изо дня в день. У тебя нет никаких обязательств перед ними, перед памятью мистера Компсона. Я знаю, ты никогда не питала к Джейсону добрых чувств. Ты никогда даже не пыталась этого скрывать.
Дилси ничего не сказала. Она медленно повернулась и пошла вниз, упираясь рукой в стену, перенося свое тело со ступеньки на ступеньку, как делают маленькие дети.
– Идите к себе, а его не тревожьте, – сказала она. – Не ходите туда больше. Я пошлю Ластера наверх, как разыщу. А вы его не тревожьте.
Она вернулась на кухню. Она заглянула в плиту, потом накинула фартук на голову, и надела шинель, и открыла наружную дверь, и оглядела двор. Капли измороси били ее по лицу, жесткие и крохотные, но больше нигде вокруг не было видно никакого движения. Дилси спустилась с крыльца, осторожно, словно стараясь не шуметь, и пошла за угол кухни. И тут же Ластер быстро и невинно возник из двери погреба.
Дилси остановилась.
– Чего это ты затеял? – спросила она.
– Ничего, – сказал Ластер. – Мистер Джейсон велел мне поискать, откуда в погреб натекает вода.
– Когда он тебе это велел? – сказала Дилси. – На прошлый Новый год, так?
– Я просто подумал, что вот посмотрю, пока они спят, – сказал Ластер. Дилси подошла к двери. Он посторонился, и она заглянула во тьму, пропитанную запахом сырой земли, плесени и резины.
– Хм, – сказала Дилси. Она опять посмотрела на Ластера. Он ответил ей ясным, невинным и открытым взглядом. – Не знаю, чего ты затеял, но только не дело, это уж верно. Решил изводить меня нынче, как все они, так, что ли? Ну-ка иди наверх к Бенджи, слышишь?
– Да, мэм, – сказал Ластер. Он быстро пошел к кухонному крыльцу.
– Э-эй! – сказала Дилси. – Принеси-ка мне прежде еще одну охапку дров.
