Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции - Владимир Вениаминович Агеносов
Где смерть за мной ходила,
Как нянька, по пятам.
Лишь ты меня не мучай,
С укором не смотри,
Когда сушу, на случай
Ржаные сухари.
Не мудрено, не мудро
Жить с горем пополам.
Сейчас в России утро
И где-то, где-то там…
Подземный собор
В пещерных недрах мчится
Собвей, у-бан, метро —
Летит, но не как птица,
А гулко, как ведро.
Гремит в пустом колодце,
Стремглав летит на дно.
Рискует расколоться
Незрячее окно.
В гробу железном странно
Колышется народ,
Покорно, бездыханно
Безмолвствует и ждет.
Во вторник или в среду,
Такого-то числа,
Как все, я тоже еду
В подземном царстве зла.
Различные по коже,
Одежде, форме рук,
Но друг на друга всё же
Похожи все вокруг.
У всякого делишки,
Заботы и семья.
Людишки как людишки,
Такие же, как я.
Испепеленные
Нас минами рвали,
Нас фосфором жгли,
Но мы устояли,
Костьми не легли.
Едва уцелели боях и в плену.
Приплыли без цели чужую страну.
Рожденье второе
И новая жизнь.
Один или двое —
Мужайся, держись.
Всё в жизни короткой
Хватай на лету.
Работой и водкой
Глуши пустоту.
Но мозг, словно в зыбке,
Качает тоска.
И спрятан в улыбке
Собачий оскал.
В боях мы не пали,
Костьми не легли.
Нам души взорвали,
Сердца нам сожгли.
Лирический трактат
Жене моей Елизавете
Не знает любовь повторений
И множественного числа,
И в каждом своем воплощеньи
Иная она, чем была.
Взаимность – нелепое слово,
Взаимность торговле нужна,
А ревность лишь страсти основой
Служила во все времена.
Любовь – это жалость до боли,
Никак не мое иль моя:
Тебе, для тебя и тобою,
Во всем только ты, а не я.
Неувязка
Мы можем слышать то и дело
В любой стране, в любом краю,
Что жизнь собачья надоела.
(Должно быть, нет собак в раю.)
Грыземся из-за каждой кости,
Собачьей ярости полны.
А ночью от тоски и злости
Терзают нас собачьи сны.
Разодран мир собачьей сворой,
Нам от собак невпроворот.
Добычу рвут, как вор у вора…
Устроить бы переворот!
Собачью жизнь, собачьи нравы
Давно пора пересмотреть.
По человеческому праву:
Собакам всем – собачья смерть.
Собак к расстрелу!.. Всё иначе:
Мир соблазнительно хорош,
И только верности собачьей
Теперь нигде в нем не найдешь.
Соба
Соба одна, соба без «ка».
Какая же она?
Поверхностна иль глубока
И в чем отражена?
Кой-кто умеет с нею пить,
Топя тоску в вине.
Тут он не прочь поговорить
С собой наедине.
Себя без толку не тревожь,
Доволен будь собой,
А если не доволен, что ж,
Соба дана судьбой.
Ведь торговать собой – позор,
Собой гордятся все.
Соба не вымысел, не вздор
Во всей ее красе.
Лишь с удивлением большим
И как бы с похвалой
Мы почему-то говорим:
Покончил он с собой.
Беспечность
Пароходик в море
Говорит: «Я плаваю»,
С ним поэт не спорит,
Гонится за славою.
Пароходик душат,
Топят волны мрачные;
А поэт на суше
Рвет оковы брачные.
Пароходик черти
Заберут без почестей
Лишь поэт бессмертен
В гениальном творчестве.
Жребий слишком строг был,
Пароходик в тлении.
Он воскреснуть мог бы
Вновь, в стихотворении.
Но поэт беспечно
Запил на три годика
И ему, конечно,
Не до пароходика.
Из царства Ра
Во время оно
Для нужд наук
Из фараона
Изъят был жук.
Из камня сделан,
Оставив свет,
В царе сидел он
Пять тысяч лет…
Пред жизнью нашей
Тая испуг,
Всё ж ошарашен
Священный жук.
На мир безбожных
Услад, скорбей
Глядит тревожно
Жук-скарабей.
Всегда
Не строй воздушных зданий,
Мечты пусти на слом
И с робким ожиданьем
Не думай о «потом».
Как птица на просторе,
Как под кустами еж,
Живи, с судьбой не споря,
Дыши, пока живешь.
Без накоплений косных,
Без горечи потерь;
Люби не «до», не «после»,
Но каждый раз – «теперь».
Самость
Приобретя умение,
Не думай, что велик:
Основы вдохновения
Еще ты не постиг.
В самом себе разыскивай
Пути к любви, к борьбе;
Пусть всё чужое – близкое
Перегорит в тебе.
Ухватки даже тятины
Поэту не под стать.
Нельзя без отсебятины
Хоть что-нибудь создать.
Строки о пророке
Чем усмирить души тревогу?
Пустыня
