Эйлин Гудж - Две сестры
— Меня называли как угодно, только не «прелесть», — заметила Керри-Энн и застенчиво улыбнулась.
Она опустилась на кровать, рассматривая ангела, лежавшего у нее на ладони. Перед ее мысленным взором вдруг поплыли туманные видения из прошлого. Ей показалось или она действительно вспомнила, как уже держала похожую фигурку, только ладошка у нее тогда была совсем маленькой.
— Не обижайся, но ты была сущей обезьянкой, и ничто не могло заставить тебя усидеть на месте. Ничто, кроме вот этих ангелочков. Однажды у одной деревянной фигурки отломилось крыло, — мисс Хони жестом показала на группу ангелов, вырезанных из пробкового дерева и приклеенных к деревянным подставкам, — и ты расплакалась так горько, как будто настал конец света. Ты сказала мне, что тебе очень грустно, потому что «…он не сможет улететь обратно на небеса с одним крылом».
— Должно быть, я была совсем маленькой, раз еще верила в рай, — заметила Керри-Энн.
— А что, ты больше не веришь в него? — Лицо мисс Хони опечалилось.
Керри-Энн отрицательно покачала головой, возвращая фигурку пожилой женщине.
— Я даже сомневаюсь, что верю в Бога. Как мне представляется, если Господь действительно существует, он, должно быть, отвернулся от меня, устав от моих выходок.
— Господь никогда не отвернется от нас, детей своих, особенно от тех, кто нуждается в нем больше всего. — Мисс Хони заправила Керри-Энн за ухо прядку рыжих волос, упавших ей на щеку, как, наверное, делала еще в те времена, когда Керри-Энн была ребенком. — Мы все делаем вещи, о которых потом сожалеем. Но ты должна смотреть вперед. Если ты не веришь в Бога, то, по крайней мере, верь в себя.
Керри-Энн улыбнулась.
— Вы рассуждаете совсем как Олли.
— Что же, у этого мальчика есть голова на плечах, пусть даже ты так вскружила ее, что он позабыл обо всем на свете.
Керри-Энн виновато потупилась. Беспокоясь о том, что скажет или подумает ее сестра, она будто забыла, что у мисс Хони тоже есть глаза. И пусть в этих глазах с огромными накладными ресницами и голубовато-зелеными тенями на веках светились лишь понимание и участие, Керри-Энн все равно ощутила необходимость объясниться.
— Я не ловлю его на крючок, чтобы потешить свое самолюбие. Я знаю, что Линдсей думает именно так, но… но он на самом деле нравится мне.
— А кому бы он не понравился? Этот мальчик знает, как следует обращаться с леди.
Керри-Энн не могла не согласиться с пожилой женщиной.
— Что касается моих знакомых парней, я считала себя счастливой, если они вспоминали, что меня нужно поздравить с днем рождения, а уж о том, чтобы приготовить что-нибудь, и речи не было.
Мисс Хони понимающе улыбнулась.
— Вот такой он, наш Олли. И всегда был таким, сколько я его знаю. Хотя Линдсей рассказывала мне, что в школе он одно время связался с дурной компанией и совсем отбился от рук. Между нами говоря, я была рада услышать это, — с довольным смешком призналась она. — Небольшой бунт против правил в душе такого мальчика — это как щепотка перца на правильно приготовленное мясо, придает ему пикантности. Зато теперь мы знаем, из какого теста он слеплен.
Керри-Энн вспомнила, какую твердую позицию — в прямом и переносном смысле — он занял сегодня вечером. Да, обвинить Олли в излишней мягкости было нельзя.
— В его возрасте я даже не понимала, чего хочу от жизни. Единственное, чего мне хотелось, — это вырваться из замкнутого круга.
— Ну вот, теперь ты оказалась там, где нужна и где твое настоящее место. — На лице у мисс Хони отразились доброта и участие, и Керри-Энн, как в детстве, захотелось усесться старушке на колени и прижаться лицом к ее груди.
Но она была твердо уверена в том, что не будет знать ни минуты покоя до тех пор, пока Белла тоже не окажется там, где ее любят и ждут.
— Как бы мне хотелось, чтобы моя девочка была сейчас здесь, рядом со мной! — прошептала она, и глаза ее наполнились слезами.
Мисс Хони ласково похлопала ее по коленке.
— Будет, обязательно будет.
— Не знаю. Второго шанса мне могут и не дать.
— Об этом можешь не беспокоиться. Просто будь готова, когда придет время.
— Почему вы так уверены в том, что они дадут мне второй шанс?
Мисс Хони, на губах которой играла слабая улыбка, взглянула на ангелочка в руке и ответила вопросом на вопрос:
— Для чего же еще, по-твоему, Господь создал ангелов?
Глава девятая
— С тобой точно все в порядке? — Грант с беспокойством смотрел на Линдсей поверх доски с «Монополией».
— Конечно. Я ведь выиграла, не так ли? — И она подняла руку с горкой разноцветных фишек на ладони.
— Я имел в виду не это, — и он устремил многозначительный взгляд на темный коридор, в котором совсем недавно скрылась Керри-Энн.
В доме было тихо; слышалось лишь потрескивание поленьев в камине да негромкое сопение Честера, лежавшего у их ног.
— А-а… — Плечи у Линдсей поникли, и она тихонько вздохнула. — Ты думаешь, я расстроена из-за того, что моя сестра пошла прогуляться с Олли?
— Это ты сказала, а не я.
Она снова вздохнула и принялась раскладывать по отделениям розовые, голубые и желтые банкноты.
— Ладно, я, пожалуй, и впрямь немного расстроена. Я знаю, что Олли — уже большой мальчик и совсем не нуждается в няньках, но я не могу избавиться от чувства, что я до сих пор отвечаю за него. В некоторой степени, во всяком случае. В конце концов, это ведь я свела их вместе! А то, как моя сестра расхаживает повсюду полуодетая… — Линдсей сунула последние фишки в кармашки с бОльшей силой, чем требовалось. — Разумеется, при виде ее у него текут слюнки — да и какой мужчина вел бы себя иначе на его месте?
— Я могу назвать, по крайней мере, одного.
Линдсей подняла глаза на Гранта. Сейчас им впервые за весь вечер предоставилась возможность поговорить — шутливые реплики за столом или игрой были не в счет. С чувством вины она вдруг осознала, что за весь вечер ни разу не подумала о нем. Это было странно, учитывая, что долгое время она частенько жаловалась на то, что они видятся не так часто, как ей того хотелось бы. Она улыбнулась Гранту и взяла его за руку.
— Я ценю твою верность, — сказала она, — однако же мне известно, что моя сестра не в твоем вкусе.
Грант был истинным джентльменом и не мог позволить себе нелицеприятно отзываться о Керри, хотя о его чувствах нетрудно было догадаться по той изысканной любезности, с какой он с ней обращался, равно как и с мисс Хони и другими, кого он считал недостаточно культурными или интеллигентными людьми.
— А как может быть иначе, когда я замечаю только одну женщину? — сказал он, и его темно-синие глаза озорно засверкали.
Она решила подыграть ему.
— Интересно, кто бы это мог быть?
— Представь себе, она как раз сидит напротив! — Он сплел свои пальцы с ее. — И, раз уж мы об этом заговорили, могу я тебе напомнить, что прошло уже довольно много времени с тех пор, как мы с тобой ночью делили не только глоток вина? — И он вновь многозначительно посмотрел на полутемный коридор.
— И как ты себе это представляешь, когда моя сестра спит в нескольких шагах от меня?
— У меня тоже есть квартира, — напомнил он ей.
Линдсей соблазнительно улыбнулась.
— Назови день.
— Как насчет следующих выходных?
— Годится.
Он нахмурился.
— Подожди — нет. В пятницу я лечу в Сиэтл для дачи показаний под присягой и, скорее всего, мне придется заночевать там.
— А в воскресенье ты свободен?
— Увы, нет. Ко мне приезжает мой кузен Дэрил из деревни.
— Ты не хочешь познакомить меня со своим кузеном?
Грант покачал головой, и на лице его отразилось страдание пополам с недовольством.
— Поверь мне, этим я делаю тебе одолжение. Дэрил — славный парень, но он способен обсуждать исключительно виды на урожай, цены на зерно и шансы «Грин Бэй Пэкерс» выйти в финал Суперкубка Национальной футбольной лиги. Он заговорит тебя до смерти.
Линдсей же подумала: «Почему бы не позволить мне самой судить об этом?» Но вслух она сказала:
— Значит, остаются выходные через неделю.
На лбу Гранта, под мальчишеской челкой, собрались морщинки.
— Ничего не получится. В следующий понедельник у нас начинается судебное разбирательство, так что я буду занят и все выходные.
Оба погрузились в молчание, глядя на языки пламени, пляшущие в камине. Наконец Линдсей встряхнулась, свернула полотнище «Монополии» и уложила игру в коробку:
— Нам с тобой надо сверить свое расписание. Уверена, мы что-нибудь придумаем.
Она злилась на него, хотя и не могла понять почему. Ей бы уже давно следовало привыкнуть к его перегруженному деловому графику. В конце концов, он же не бегает к другой женщине! Он делает важное и даже благородное дело. И что же, он должен бросить свое занятие ради нее?
