Редьярд Киплинг - Свет погас
- А по другой стороне, ежели только не ошибаюсь, - сказал он, - идет та самая молодая женщина, которая приходила к вам на дом, и вы рисовали с нее портрет. У меня отменная память на лица, только вот имена ни в жизнь не могу упомнить, кроме, известное дело, тех жильцов, какие платят в срок!
- Догоните ее, - сказал Дик. - Это Бесси Голь. Скажите, что я хочу с ней поговорить. Да поживей, любезнейший!
Мистер Битон перебежал мостовую, едва увертываясь от омнибусов, и остановил Бесси, шедшую на север. Она сразу узнала сурового человека, который встречал ее грозным взглядом, когда она подымалась по лестнице в мастерскую Дика, и первым ее побуждением было бежать со всех ног.
- Ведь это вы служили в натурщицах у мистера Хелдара? - сказал мистер Битон, заступая ей дорогу. - Вы самая и есть. Он дожидается на той стороне, хочет с вами поговорить.
- Чего ради? - робко пролепетала Бесси.
Она припомнила - или, вернее сказать, до сих пор не забыла - судьбу, которая некогда постигла едва законченную картину.
- А того ради, что он так просил, ведь сам он слепой, света не видит.
- Стало быть, пьян?
- Нет. Форменно слепой. Напрочь лишился зрения. Вон там дожидается.
Мистер Битон указал на Дика, который стоял, прислонившись к парапету моста, - обросший щетиной, ссутуленный человечек в грязном пальто и торчавшем наружу замусоленном красном шарфе. Такого нечего было бояться. Ежели он даже погонится за мной, подумала Бесси, то вскорости отстанет. Она перешла на другую сторону, и Дик просиял. Ведь он так долго был лишен удовольствия поговорить с женщиной.
- Надеюсь, вы здоровы, мистер Хелдар? - спросила Бесси не без смущения.
Мистер Битон стоял рядом, важный, как дипломатический посланник, и внушительно сопел.
- Я совершенно здоров, и - разрази меня гром! - я очень рад видеть... то бишь слышать тебя, Бесс. А ты, с тех пор как получила деньги, хоть бы разок зашла нас проведать. Но я понимаю, тебе это ни к чему. Ты идешь куда-нибудь по делу?
- Нет, просто гуляю, - ответила Бесси.
- Неужели опять взялась за старое? - спросил Дик, понизив голос.
- Боже упаси! Я внесла залог, - последнее слово Бесси произнесла с особенной гордостью, - и меня взяли на работу в бар, там я и проживаю, так что теперь я строго себя блюду. Ей-же-ей.
Мистер Битон не имел особых причин верить в возвышенность человеческих чувств. Поэтому он, даже не попросив извинения, бесшумно испарился, чтоб вновь заняться своими газовыми рожками. Бесси смотрела ему вслед с некоторым беспокойством; но Дик, видимо, не знал, какое зло она ему причинила, а если это так...
- Качать пиво вручную ужас как тяжело, - продолжала она, - и вот у нас поставили такую машину, надо только опустить монету в щелку, и готово, а ежели за день бывает какая недостача... но я не верю, что машина умеет считать. А вы?
- Я видел только, как она действует. Мистер Битон...
- Он ушел.
- Тогда мне придется просить, чтоб ты довела меня до дому. Я в долгу не останусь. Сама видишь, что со мной.
Он обратил к ней незрячие глаза, и она все увидела.
- Может, ты занята? - спросил он нерешительно. - Если для тебя это затруднительно, я могу попросить полисмена.
- Нисколечки. Я заступаю в семь и кончаю в четыре. Самое лучшее время.
- Боже правый! А я решительно ничего не делаю. Мне очень хотелось бы иметь хоть какую-нибудь работу. Ну пойдем, Бесс.
Он повернулся и чуть не сбил с ног какого-то прохожего, который отскочил и сердито выругался. Бесси взяла его за руку без единого слова как некогда без единого слова повиновалась его приказам повернуть лицо к свету. Некоторое время они шли молча, и девушка ловко помогала ему пробираться через толпу.
- А где... где теперь мистер Торпенхау? - осмелилась она спросить наконец.
- Уехал в пустыню.
- Это где ж такое?
Дик указал вправо.
- Сперва надо плыть на восток до устья реки, - ответил он. - Потом на запад, потом на юг и снова на восток, вдоль всей южной оконечности Европы. А потом снова на юг, бог весть в какую даль.
Бесси ровным счетом ничего не поняла из этого объяснения, но воздержалась от дальнейших расспросов и благополучно довела Дика до дома.
- Сейчас мы будем пить чай со сдобными булочками, - оживленно сказал он. - Ты даже не представляешь себе, Бесси, как я рад, что снова тебя нашел. Отчего ты вдруг исчезла без следа?
- Решила, что вам нету больше во мне нужды, - ответила она, осмелев, поскольку окончательно убедилась, что он ничего даже не подозревает.
- Собственно, так оно и было... но потом... да что уж там, все одно я рад нашей встрече. Идем наверх, ты ведь помнишь куда.
Бесси отвела его в мастерскую - на лестнице им никто не встретился - и затворила дверь.
- Экий тут у вас беспорядок! - первым делом сказала она. - Видать, не прибирают уже который месяц.
- Нет, Бесс, всего лишь несколько недель. Да что с них взять, ведь им до меня нет дела.
- Не знаю, что, по-вашему, с них можно взять. А только они тоже должны совесть иметь, ежели им деньги плачены. Ну и пылища, просто страсть. Под ней даже мольберта не видно.
- Он мне теперь ни к чему.
- Всюду пылища, и на картинах, и на полу, и на вашей одежде. Вот я сейчас потолкую с прислугой.
- Позвони и вели подать чай.
Дик ощупью добрался до кресла, в котором привык сидеть. Бесси смотрела на него и, насколько это было доступно ее душе, в ней шевельнулось сострадание. Но она обрела и неведомое ей дотоле захватывающее чувство своего превосходства, которое явственно слышалось в ее голосе.
- И давно вы таким стали? - спросила она сердито, словно и в его слепоте была повинна прислуга.
- Каким таким?
- Да вот как теперь.
- На другой же день, едва ты получила чек и ушла, а я закончил свою картину: больше я ее не видел.
- Стало быть с тех самых пор вас и обирают. Уж я-то знаю, как ловко они обделывают делишки.
Женщина может любить одного мужчину и презирать другого, но в силу самой своей природы сделает все, чтобы спасти даже того, кого презирает, от бессовестного обмана. Любимый сумеет сам за себя постоять, а вот такой скудоумный бедняга нуждается в защите.
- Не думаю, чтоб мистер Битон так уж меня обирал, - сказал Дик.
А Бесси бойко сновала по комнате, и он с захватывающим наслаждением прислушивался к шелесту ее юбок и к легкой, проворной поступи.
- Чаю и сдобных булочек, - отрывисто потребовала она, позвав звонком служанку. - Заварить две ложечки, а после добавить еще одну. Да не в старом чайнике, как раньше, когда я приходила сюда. В нем заварка плохо настаивается. Новый подайте.
Служанка ушла посрамленная, а Дик рассмеялся. Но тут же он закашлялся от пыли, которую подняла Бесси, решительно хозяйничая в мастерской.
- Что ты там делаешь?
- Навожу порядок. У вас тут свинарник, а не комната. И как вы это терпели?
- А что мне еще оставалось? Ладно, мети дальше. - Бесси продолжала усердно мести, и в самый разгар уборки вошла миссис Битон. Муж, вернувшись домой, рассказал ей о случившемся, а под конец присовокупил наиболее подходящее из своих изречений: "Не делай другим того, чего сам себе не желаешь". И вот она соблаговолила лично пожаловать в мастерскую, дабы поставить на место эту бесстыжую девку, которая так дерзко потребовала булочек и заварки в новом чайнике, будто имела на все это полное право.
- Ну, готовы булочки? - спросила Бесс, продолжая выметать пыль.
Теперь это была уже не уличная шлюха, а благопристойная молодая женщина, ведь с тех пор, как она получила деньги по чеку и внесла залог, ей доверили подавать пиво в приличном заведении. На ней было новое черное платье, и она без малейшей робости встретила миссис Битон, после чего обе женщины обменялись взглядами, каковые Дик оценил бы по достоинству, если б мог видеть. Все обошлось без слов. Бесси одержала верх, и миссис Битон отправилась печь булочки, изливая перед мужем свое уничтожающее презрение ко всяким натурщицам, потаскушкам, шлюхам и прочим подобным тварям.
- Мы ничего не выгадаем, ежели вмешаемся, Лиз, - сказал он. - Алф, ступай-ка играть на улицу. Когда этому жильцу не перечишь, из него можно веревки вить, но скажи ему поперек хоть слово, он становится сущим дьяволом. С тех пор, как он ослеп, мы изрядно попользовались от него по мелочам, так что пускай делает, чего хочет. Само собой, слепому все эти вещи без надобности, но ежели дойдет до суда, мы не оберемся неприятностей. Да, я сам подозвал к нему эту девушку, потому как у меня самого чувствительное сердце.
- Даже слишком чувствительное!
Миссис Битон с досадой вывалила булочки на тарелку, вспомнив смазливых служанок, которым ей не раз приходилось отказывать от места из-за определенных подозрений.
- Я нисколько этого не стыжусь, и нельзя судить человека слишком строго, ежели он завсегда платит в срок. Я умею ладить с молодыми людьми, ты умеешь для них стряпать, и я говорю: пускай каждый занимается своим делом, тогда все будет тихо-мирно. Подай им булочки, Лиз, да не вздумай пререкаться с девчонкой. Больно уж тяжкая у него доля, и ежели ему перечить, он в ответ сыплет такими ругательствами, каких я сроду от своих жильцов не слыхивал.
