Ирвинг Стоун - Происхождение
- Обещаю, Чарлз.
- Тогда я хотел бы спросить, не выйдешь ли ты за меня замуж?
Эмма не колебалась ни секунды.
- Конечно, выйду, Чарлз! - выпалила она. - Я столько лет ждала, когда ты наконец сделаешь мне предложение. Все Дарвины и Веджвуды ждали этого. Разве ты не знал?
- Нет, не знал... ничего.
Он выглядел таким растерянным и жалким, что она тихонько засмеялась. Чарлз робко произнес:
- Я люблю тебя. Ты сказала, что выйдешь за меня. Но любишь ли ты меня?
Она крепко обняла и поцеловала его. Чарлз еле слышно пробормотал:
- Какой замечательный ответ! У нас будет с тобой чудесная жизнь. Надеюсь, ты так же счастлива?
- Все это так неожиданно. Пока я еще не чувствую всей полноты своего счастья. Но это придет. Ты самый честный, самый чистый из всех, кого я знаю. Каждое твое слово выражает то, что ты думаешь. И ты так нежен с сестрами, так добр с ними, у тебя такой мягкий характер!
- Как ребенок не может расстаться со своей любимой игрушкой, так я не могу расстаться со словами "моя дорогая Эмма"!
Теперь настала очередь Чарлза поцеловать ее - со всей глубиной и страстью, на какие он оказался способен. Это был их второй поцелуй: он взволновал их обоих, внушив им веру в то, что все будет хорошо. Высвободившись из его объятий, она спросила:
- Наверно, надо все рассказать папа и Кэтти?
Как только в комнату вошли Джозайя и Кэтти, Эмма объявила с сияющей улыбкой:
- Глядя на наши лица, вы уже обо всем догадались? Чарлз сделал мне предложение! Мы женимся!
Джозайя Веджвуд не стал скрывать слезы радости. Он обнял сперва Эмму, потом Чарлза.
- Это один из самых счастливых дней в моей жизни! - Голос его звучал хрипло от обуревавших его чувств. - Годами я надеялся и молился в ожидании этого момента. Ты знаешь, с каким уважением я всегда относился к тебе, Чарлз!
- А я всегда относился к вам, дядя Джоз, с величайшим почтением и любовью.
К воскресному обеду у Веджвудов были приглашены несколько родсгвенников. Из Лондона приехал Генслей с женой. Хотя, уволившись из полицейского суда, он почти год сидел без работы, муж и жена были в превосходном расположении духа, как, впрочем, и все остальные.
- Да они просто какие-то буйные, - прошептал Чарлз на ухо Эмме, сидевшей рядом с ним за обеденным столом. - Не стоит, наверно, объявлять о нашей помолвке среди такого шума.
- Ты прав,
Он сжал ее руку под столом.
- Я до того счастлив, у меня так легко на сердце оттого, что все сомнения позади и мы понимаем друг друга, что у. меня даже разболелась голова.
- Представь, дорогой Чарлз, у меня тоже.
Он уже собирался раздеться и лечь, когда к нему постучали. Отворив дверь, Чарлз увидел на пороге Генслея Веджвуда.
- Идем к нам в спальню. У нас там вечеринка. Пока Чарлз шел за ним по коридору, до него доносились возбужденные голоса. Когда они вошли в комнату, Эмма вскочила со стула, стоявшего у камина.
- Знаешь, за столом у нас был такой жалкий вид, что и моя тетушка Фэнни и Джесси, жена Гарри, заподозрили что-то неладное. Фэнни догадалась первой. Наша тайна раскрыта.
- Вашей тайне уже несколько лет! - воскликнула Фэнни. - Это мы держали ее в... тайне.
Родственницы тут же заключили Чарлза в сердеч-лые объятия. От радости у него стало тепло на душе, а голова закружилась от сознания, что все в его жизни "дет теперь как надо. Эмма усадила его на стул рядом с собой.
- Чарлз, дорогой, все, оказывается, только и делали, что готовили наш брак.
- Тем не менее Кэтти и я поедем завтра в Шрусбери, чтобы сообщить о нашем решении отцу и Сюзан, - отвечал он. - Уверен, что отец будет так же счастлив, как и дядя Джоз.
Глаза Эммы сверкали.
- Генслей, я голодна. Принесите, пожалуйста, чего-нибудь поесть.
Потом все заспорили о том, какая помолвка предпочтительней длительная или короткая.
- Короткая! - вскричал Чарлз. - Я и так уже лишился изрядной порции счастья.
- Длительная, - тихо промолвила Эмма. - Не могу же я сейчас бросить маму на одну Элизабет.
- А почему, собственно? - откликнулась Элизабет, с трудом превозмогая постоянно мучившую ее боль. - Твоего счастья хватит и на меня.
Тем временем Генслей вошел, неся поднос с хлебом, кухонный нож и два фунта свежего масла. Все дружно накинулись на эту, как выразилась Эмма, "восхитительную закуску".
На следующее утро первыми поднялись Джозайя и Чарлз. За окном падали мелкие, похожие на кристаллики снежинки. После кофе Джозайя предложил оседлать лошадей и отправиться на прогулку в лес. Бодрящий морозный воздух слегка пощипывал ноздри. Они проехали сперва берегом озера, а затем углубились в лесную чащу, где провели столько чудесных часов, вместе охотясь в сентябре на куропаток и другую дичь. В белом безмолвии раннего утра отчетливо слышалось каждое слово Джо-зайи:
- Что может быть лучше приветливой и любящей дочери, не считая хорошей жены! Я ни за что не расстался бы с Эммой ради человека, который не был бы мне как родной сын. - Его изборожденное морщинами лицо расплылось в сердечной улыбке. - Но поговорим сейчас о практической стороне дела. Я предполагаю положить на имя Эммы пять тысяч фунтов стерлингов в ценных бумагах - ровно столько, сколько я выделил Шарлотте и сыновьям, и выплачивать ей ежегодно по четыреста фунтов из моих доходов, которых, смею надеяться, должно хватить до тех пор, пока я жив.
Чарлз покраснел. Он ни разу не задумывался над приданым, которое могли дать за Эммой, хотя, разумеется, в бесприданницах ее не оставят: фаянсовый завод в Этрурии, известный далеко за пределами Англии, принес Веджвудам целое состояние.
- Весьма великодушно с вашей стороны, дядя Джоз. Мне наверняка потребуется совет, и ваш и отца, куда лучше поместить Эммины пять тысяч. Скоро я и сам начну зарабатывать и надеюсь, что весь капитал Эммы вместе с процентами мы сможем оставить нетронутым для наших детей, как в свое время сделал для нас отец.
Когда они вернулись, Эмма еще завтракала. Они поцеловались, глядя друг на друга сияющими глазами. Затем она поставила перед ним кашу, копченую селедку, вареные яйца в маленьких голубых подставках веджвудовской выделки, блюдо с ломтиками тоста и кофе с горячим молоком. Чарлз с аппетитом принялся за еду.
- Как ты думаешь, - спросил он у Эммы, - нельзя будет затопить камин в библиотеке? Там так приятно посидеть, поговорить.
Когда они перешли в уставленную книгами комнату, Чарлз обратился к Эмме:
- Боюсь, первые несколько лет нам придется жить в Лондоне, пока я не опубликую своих геологических работ. Ты не возражаешь?
- Где бы ни был наш дом, я буду в нем счастлива. У меня просто способность находить счастье.
- Это один из твоих многочисленных талантов. А что ты предпочитаешь: центр или пригород?
- Думаю, что центр, оттуда будет удобнее добираться до Геологического общества, где тебе надо бывать как секретарю.
- И еще мне хотелось бы жить поблизости от Лайелей. Помощь Чарлза для меня просто бесценна - и по части геологии, и по части экономики. Район там, правда, не слишком модный, но довольно хороший, недалеко от Британского музея и нового Лондонского университета.
- Когда ты найдешь несколько подходящих домов, я приеду и помогу тебе сделать окончательный выбор.
После некоторого обсуждения Эмма назначила день их свадьбы на 29 января 1839 года - через два с половиной месяца. Венчаться им предстояло в церкви на холме рядом с имением.
ЛЮБОВЬ-ТА ЖЕ ЛИХОРАДКА
От Джона Генсло Чарлз получил письмо: он и Хэрриет собираются в Лондон и надеются посетить там Дарвинов. Не будучи знакомой с супругами Генсло, Эмма знала о той решающей роли, которую они сыграли в жизни её мужа.
- Почему бы нам не пригласить их погостить? - спросила она у Чарлза. Комната для гостей теперь, с новыми эстампами, выглядит вполне респектабельно.
Он отослал приглашение и тут же начал тревожиться.
- А чем мы сможем их развлечь? Сумеем ли мы заполучить на вечер тех ученых, кого Генсло наверняка захочет увидеть? Пожалуй, надо на несколько дней нанять экипаж?
В ответ Эмма рассмеялась:
- Ты похож сейчас на сына, который в первый раз пригласил к себе домой своих строгих родителей. Не беспокойся. Все будет в порядке.
Она оказалась права: более легких гостей трудно было себе представить. Они явились к четырем пополудни, Хэрриет сразу же отправилась отдыхать в отведенную для нее комнату, а Чарлз и Генсло удалились в кабинет. Теперь Эмма смогла беспрепятственно заняться последними приготовлениями к первому в своей жизни званому обеду. По-веджвудовски безукоризненно сервированный стол поражал своим великолепием: серебряные приборы, сверкающий хрусталь и тончайшая скатерть камчатного полотна (еще один свадебный подарок). У нее еще осталось время, чтобы не спеша принять ванну, затем переодеться в декольтированное бархатное платье синего цвета, которое было ей так к лицу.
Первыми из приглашенных прибыли супруги Лайели, с которыми приехала и сестра Мэри Леонора. Генсло и Лайели были давнишними друзьями.
