Вольфганг Шрайер - Похищение свободы
— Чего ждут от меня эти красные?! — раздраженно выкрикнул он. — Их требования содержат четыре пункта. А что, если мы не выполним ни одного из них? Не объявят же они нам войну!
— Сеньор президент, это всего лишь просьба, а не ультиматум, — мягко напомнил министр иностранных дел и уставился на Гальвеса, чтобы уловить момент, когда можно будет продолжать.
Гондурас попал в довольно щекотливое положение после того, как Гальвес наотрез отказался обсуждать условия Пакта о дружбе и ненападении, предложенного Арбенсом. Что же ответить президенту Гватемалы на его новую депешу? Что гондурасская армия не в состоянии закрыть государственную границу? Что она не может разоружить мятежные войсковые части, скрывающиеся в джунглях? А что касается аэродромов, которыми пользуется Армас, то правительство Гондураса не имеет о них ни малейшего представления. Подрывную деятельность отдельных эмигрантских групп, издающих в столице республики три газеты и имеющих две небольшие радиостанции, можно отрицать начисто. Именно так, по мнению министра иностранных дел, неплохого, между прочим, дипломата, и следовало отреагировать на демарш Гватемалы.
Однако президент Гальвес принял другое решение:
— Давайте проигнорируем эту беспардонную писульку. Сделаем вид, что мы ее в глаза не видели. — И с этими словами он бросил телеграмму в корзину для бумаг.
А в это время по мокрым улицам Нью-Йорка мчался черный дипломатический лимузин. Резко, так, что завизжали шины, машина затормозила перед зданием ООН, высоченной громадой из стекла и бетона.
Доктор Эдуарде Кастильо Арриола, представитель Гватемалы, быстро вошел в подъезд, миновал холл и на скоростном лифте поднялся на двадцатый этаж. Войдя в секретариат американского представителя при ООН, он заявил, что хотел бы поговорить с председателем Совета Безопасности мистером Кэботом Лоджем. Секретарь вежливо заметил, что по субботам глава представительства США обычно уезжает отдыхать на ранчо, однако доктор Арриола уходить не торопился. Вынув из кармана газету «Нью-Йорк трибюн», он ткнул пальцем в строчку, где было напечатано: «Жестокая война в Гватемале. Антикоммунисты свергли режим Арбенса. Пуэрто-Барриос пал», — и сказал:
— Я бы попросил вас непременно разыскать мистера Лоджа. Дело в том, что ваша пресса грубо искажает истинное положение вещей: у нас в стране нет никакой гражданской войны, напротив, мы подверглись грубому нападению извне. И я от имени моего правительства требую немедленной встречи с мистером Лоджем.
Решительность гватемальского представителя не подействовала на секретаря. Он пообещал сделать все возможное и закрыл дверь с матовыми стеклами. Время между тем шло. Арриола, усевшись в кресло, курил одну сигарету за другой.
В полдень появился Кэбот Лодж, брюнет аристократической внешности, чья родословная уходила своими корнями в XVII столетие, и заученным жестом пригласил гостя в кабинет, чтобы выслушать его заявление.
— Довольно! — остановил он наконец гватемальца. — Я не намерен собирать Совет Безопасности из-за вашей гражданской войны. У нас будет слишком много работы, если мы начнем обсуждать каждую попытку государственного переворота. Нет-нет, я не стану выяснять, откуда пришли мятежники — из Гондураса или откуда-нибудь еще. У нас нет возможности это проверить. В настоящее время они находятся в Гватемале и с ними можно…
— Главное командование мятежников разместилось в одном из отелей Тегусигальпы, — перебил его Арриола. — У нас имеются доказательства. Не станете же вы утверждать, что Тегусигальпа расположена не на территории Гондураса? Или Организация Объединенных Наций не обязана всячески препятствовать агрессии, которую одно государство предприняло по отношению к другому? Разве не с этой целью создавался Совет Безопасности? Тогда для чего же?
Лодж покачал головой и довольно спокойно заметил:
— Вот уже полтора часа, как верховное командование восставших находится в Эскипиласе. Возможно, я плохо знаю географию, но мне кажется, что этот город расположен на территории Гватемалы.
Несколько секунд Эдуарде Арриола молчал, ощущая, как стучит кровь в висках. Только теперь до него дошло, почему глава делегации США так поздно прибыл в свой офис: он связывался по телефону с полковником Армасом, а затем ждал, пока штаб «освободительной армии» пересечет границу.
— А как обстоят дела с аэродромами? — нервно выкрикнул гватемалец. — Откуда, по-вашему, мистер Лодж, стартовали самолеты, которые бомбили Сан-Хосе и потопили стоявшее в гавани британское грузовое судно?
— Неподалеку от Эскипиласа есть небольшой аэродром, — заметил Лодж. — Но не надо так горячиться, мистер Арриола, все равно никто не сможет проконтролировать, что происходит в джунглях по ту или по эту сторону границы. Вам ведь хорошо известно, что места эти довольно дикие, не так ли? Следовательно, разбираться в происходящих там событиях Совет Безопасности возможности не имеет. Население Гватемалы, судя по всему, намерено собственными силами почистить свой дом.
— От кого почистить?
— От коммунистов.
— Неужели вы всерьез станете утверждать, что мы являемся страной с коммунистическим режимом? — резко спросил доктор Арриола. — Не потому ли, что начиная с 1949 года мы разрешили деятельность этой партии? Но ведь коммунистическая партия в Мексике, например, существует вполне легально. В нашем же парламенте коммунисты занимают четыре из пятидесяти семи мест, а в правительстве вообще не представлены… Подавляющее большинство в конгрессе составляют представители трех либеральных партий. Они имеют сорок семь мандатов. В их число вошли шесть правых радикалов, один фашист типа Убико, но об этом никто в США словом не обмолвился, зато о наших коммунистах твердят постоянно.
— Все дело, видимо, в том, — снова заговорил Лодж, — что ваши либералы заключили с красными своеобразный союз, а нам такие коалиции почему-то не по душе. Вы ведь не считаете, что коммунисты играют в экономических и социально-политических событиях, происходящих в стране, большую роль, чем ваша группа в конгрессе?
Эдуарде Арриола онемел. Да и надо ли было отрицать сказанное, ведь за последние пять лет ряды гватемальской Партии труда выросли в двадцать раз. Она издавала собственную газету под названием «Трибуна популар», и, хотя шестьдесят пять процентов населения страны не умели читать, пропагандистские материалы имели большой успех. Более того, коммунисты организовали так называемые профсоюзы единства, неоднократно проводили стачки, добиваясь повышения заработной платы для наемников, гнувших спины на плантациях. Партийные функционеры принимали активное участие в разделе земли. Вот по стране и прошел слух, что на следующих выборах они попытаются войти в правительство.
Доктор Арриола считал, что в Гватемале вряд ли обрадуются хоть одному министру-коммунисту, хотя сознавал, что сегодня настоящими врагами республики являются не они, а правые, те, что вторглись в страну, угрожая уничтожить все демократические завоевания. Коммунисты же, напротив, вели себя вполне корректно, с самого начала широкомасштабной клеветнической кампании старались воздерживаться от обсуждения внутренних дел, чтобы не компрометировать правительство Арбенса. И доктор Арриола, как и все его коллеги-либералы, надеялся, что альянс левых буржуа и коммунистов сулит выгоды не только им.
Время, когда в странах Центральной Америки политика проводилась без участия собственного народа, кануло в вечность. Народ теперь требовал от правящих партий выполнения предвыборных обещаний. И повести народные массы за собой можно было только в том случае, если пойти им на уступки, а именно: гарантировать портовым рабочим право на проведение забастовок; предоставить профсоюзу кустарей право на социальное обеспечение; раздать индейцам, занятым на строительстве, хотя бы по крохотному клочку бросовых земель; разрешить наемникам, гнувшим спину на плантациях, присоединиться к Союзу сельскохозяйственных рабочих. Чтобы со временем превратить Гватемалу в независимое государство, способное постепенно освободиться от давления американского империализма, можно было заручиться поддержкой народа, а чтобы править им, не прибегая к террору, что влечет за собой взрыв возмущения против власть имущих, как это случилось в 1944 году, необходимо было жить в мире с коммунистами.
Арриола был достаточно умен, чтобы не высказать подобных мыслей вслух. Напротив, настойчиво пробиваясь к цели в течение трех часов кряду, он старался соблюдать осторожность, а когда убедился в тщетности своих усилий, то попытался атаковать Лоджа с другой стороны. Маленький подвижный гватемалец решил, что называется, взять быка за рога: он напомнил массивному американцу о речи, с которой тот выступил в Совете Безопасности как раз накануне по поводу просьбы Таиланда о защите от якобы возникшей коммунистической угрозы.
