Элизабет Гоудж - Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны
«Он должен что-нибудь поесть. Ему нужно поддерживать силы», — сказал Робин.
«Он поддержал их за завтраком», — ответила Мария. — «Он съел баранью ногу, кусок говядины, пирог с почками и— ветчину. Сначала я удивилась его прожорливости, но теперь я понимаю».
«Львы всегда так поступают», — объяснил Робин. — «Они наедаются, чтобы весь день быть сильными».
Они все поели и попили воды из ручейка. Мария сложила ненужную бумагу, в которую были завернуты бутерброды, и затолкала ее подальше под корни там, где они сидели. Но Рольву не понравилось то место, которое она выбрала, он выудил комок бумаги лапой, взял ее в пасть, отнес на другую сторону дерева и бросил там.
«Но бумагу нужно спрятать, Рольв», — сказала Мария. — «Я ненавижу беспорядок». И она с силой хлопнула по корню. К ее изумлению почва от толчка просела, и она чуть не упала носом в землю.
«Посмотри, Робин!» — закричала она. — «Тут внизу пещера».
Робин подошел, стал рядом с ней на колени, наклонился, и они увидели, что под корнями сосны — большая дыра. Кто-нибудь маленького роста мог пробраться между корнями и залезть туда.
«Ну-ну, кто-то может там поселиться», — сказал Робин, — «и никто не узнает, где он. А теперь пойдем. Рольв уже готов».
Они снова двинулись в том же порядке, что раньше, Рольв во главе, все глубже в темные глубины леса, которые становились все темней и темней по мере того, как они продвигались вперед, пока наконец кругом не стало так темно, что они с трудом могли различить, куда ступают. Они как будто начали немного подниматься вверх, и наконец Робин сказал: «Гляди, Мария!»
Они подошли к краю лесной прогалины, пустынному месту, похожему на каменоломню, усыпанную валунами. Между камнями был пруд со стоячей водой. С трех сторон камни образовывали подобие стены, а над стеной, взглянув вверх, они увидели замок, построенный в форме квадратной башни, такой старый, что он казался частью тех же самых камней, из которых был построен. Со всех сторон, кроме той, где были огромные ворота, глядевшие прямо на прогалину, сосновый лес укрывал его своей ночной тьмой… Это и был ужасный замок…
Насколько Мария могла видеть, был только один способ пробраться внутрь — взобраться по череде ступеней, вырубленных в каменном утесе, а для этого надо было оставить отличное укрытие — сосновый бор — и выйти на прогалину, открытую взгляду любого, кто бы выглянул из окошка над воротами.
«Есть еще и другой путь, — прошептал Робин. — «Рольв показал мне его, когда мы были здесь раньше. Смотри, он ведет нас туда».
Они вернулись обратно в лес, повернули налево, сделали большой полукруг и начали карабкаться круто вверх, перебираясь через камни, которые торчали из земли между соснами, продираясь сквозь гущу колючих кустов. Мария должна была спешиться и вела Барвинка в поводу, Робин нес под мышками Захарию и Биггинса, потому что со своей густой шерстью они не могли пробраться сквозь кусты. Потом они повернули направо и оказались с другой стороны замка. Его мрачные стены поднимались прямо над ними. Но здесь не было никаких дверей, ни даже окон. Только огромные высокие стены, размером с самые высокие сосны, да еще с зубцами наверху.
«Мы вскарабкаемся на самое высокое дерево, а потом с него на зубец», — беззаботно объяснил Робин. — «Я уже один раз пробовал и убедился, что это очень легко».
«Я не верю, что Рольву было так легко», — сказала Мария.
«Конечно, звери не смогут подняться», — весело отозвался Робин. — «Мы пойдем одни».
Идти внутрь без Рольва? Сердце Марии упало прямо в пятки. Но она не сказала ни слова. Она только подобрала юбку костюма для верховой езды и приготовилась следовать за Робином. Ветви сосны росли почти до самой земли, и она начала взбираться там, где, как сказал Робин, это было полегче.
Но Виггинс считал, что она не может оставить его одного с Рольвом. Рольв может его съесть. Прежде, чем Мария преодолела пару веток, он встал на задние лапки у дерева и начал жалобно скулить.
«Робин», — сказала Мария, — «я не могу оставить Виггинса. Он всегда идет туда, куда иду я».
«Тогда передай его мне», — со смешком сказал Робин. — «Я его потащу, для того, чтобы лезть на дерево мне достаточно одной руки».
Они спустились, прихватили Виггинса и снова отправились в путь. Когда они уже добрались до середины дерева, Мария, чувствуя себя уверенней, осмелилась взглянуть вниз. Рольв Барвинок и Тишайка стояли рядом у подножья дерева с довольными выражениями на шерстистых мордах; Но Захария, как Мария с изумлением заметила, карабкался вслед за ней… Он тоже идет как хорошо…
Присутствие Захарии придало Марии храбрости. Может быть, он только кот, но кот необыкновенный.
Верхняя ветка сосны была как мост между стволом и зубцом башни, и если бы внизу не было ужасной пропасти, ничего бы не стоило перейти по ней. Если бы между веткой и землей оыло несколько футов, Мария не задумываясь прошла бы по ней. Но Робин и теперь, казалось ни о чем не задумывался. Он легко и свободно шел по ветке с Виггинсом под мышкой.
Но когда настала очередь Марии, она поняла, что просто не может этого сделать. Перед ней казалось, были сотни миль. Она просто не могла. Когда Робин, благополучно перешедший на ту сторону, уже карабкался, держась одной рукой на зубцы, она была еще у другого конца ветки. раскачивающейся там, где она сидела, еле сдерживая тошноту и головокружение. Ей было ужасно неприятно, что Робин обернется и увидит, что она испугалась… Но она ничего не могла поделать… И тогда что-то черное перебралось по ее плечу к ветке перед ней, и она увидела огромный черный хвост прямо у своего носа. Со вздохом облегчения она схватилась за него, как будто это была веревка, закрыла глаза, двинулась вперед и следом за Захарией добралась до Робина, который перегнулся через зубцы стены, чтобы поддержать ее.
Когда она снова открыла глаза, все четверо сидели вместе на каменной крыше замка. Она была похожа на дворик, совершенно пустой, за исключением квадратного каменного строения с дверцей в стене. Они сидели и ждали, пока к ним вернется дыхание, а потом Робин подошел к двери и открыл ее. Внутри была винтовая каменная лестница, ведущая во тьму. Не произнося ни слова, он подхватил Виггинса и пошел вниз, Мария последовала за ним, Захария шел за ней по пятам.
Свет из открытой двери недолго светил им, и скоро они очутились в полной темноте. Они продвигались ощупью, пока Робин не наткнулся на другую дверь. Он нащупал ручку, повернул ее и легонько отворил дверь на дюйм. В проеме показалась вертикальная полоса света, он открыл дверь пошире и обернулся.
«Пойдем», — шепнул он Марии.
Они прошмыгнули в дверь и бесшумно закрыли ее за собой. Они оказались в маленькой каменной галерее, с которой узкие каменные ступени вели в большой замковый зал внизу.
Должно быть, это был не только зал, но и кухня, потому что в огромном очаге горел жаркий огонь, над которым на вертеле жарились огромные куски мяса.
«Это корова сэра Бенджамина», — прошептал Робин. — «А отец Петеркина Перчика сказал, что у него вчера украли яйца. А у отца Пруденсии в последнюю среду пропал бочонок сидра и весь хлеб, который испекла миссис Булочка».
В середине зала вместо стола стояли покрытые досками козлы, а на них огромное блюдо с печеными яйцами. Там же лежали ломти хлеба и стояли кувшины с сидром.
Но Марию больше заинтересовала не еда, а люди. Два свирепых на вид человека с черными волосами и бородами в кожаных передниках поворачивали вертел с мясом, а еще двое расставляли тарелки и кружки. Еще один раздувал мехами уголья в жаровне, а другой сидел на табурете и точил на камне ужасный нож. Ни один из них ей не понравился.
«Они собираются обедать», — шепнула она Робину. — «У них такой поздний обед».
«Они обедают, когда закончат все злые дела за день», — объяснил Робин. — «Мы должны выждать, пока сидр мистера Булочки не подействует, и они не станут добрее, и тогда мы спустимся».
Дверь в заднем конце зала открылась, и вошел крупный мужчина, он был выше других, на плече у него сидел огромный черный петух, в руках он держал ружье, а на поясе у него болталась пара мертвых кроликов. Он был одним из тех, от кого они спасли Тишайку. За ним шли еще пятеро, которые несли корзины, полные свежей рыбы. Они отдали одну из корзин человеку у жаровни, и тот принялся чистить рыбу и печь ее на угольях. Мужчины сняли сапоги и расположились отдыхать на скамьях, стоящих вдоль стен.
Мария сосчитала их. Всех вместе их было двадцать. Двадцать здоровенных мужчин и один здоровенный петух против двух детей, очень маленькой собачки и кота.
Как только мясо и рыба были готовы, трапеза началась. Люди из Темного Леса придвинули скамьи и с жаром накинулись на еду. У детей закипела кровь в жилах, когда они увидели, «как эти люди наслаждаются ворованной едой. Рыба пахла замечательно. У них в Усадьбе никогда не было такой рыбы. Даже рыбные головы для Захарии приходилось возить из города, и они были совсем не такого качества. Захария очень хорошо почувствовал разницу, потому что когда они принялись за рыбу, он начал сглатывать слюну и тихонько урчать.
