Алан Маршалл - В сердце моем
- Может быть, вы и правы, - сказал я механически, лишь бы что-то сказать.
- Джордж разрешил мне устроить вечеринку, если я захочу. Сам-то он развлекается на разных вечеринках, когда попадает в Сидней или Брисбен.
- Почему бы вам с Джорджем не устраивать вечеринки, когда он приезжает в Мельбурн? Фэс помрачнела:
- Не знаю... Он ведь чудак. Как только попадает домой, вечеринки его уже не интересуют. Мужчины только о себе думают: когда им хочется куда-нибудь пойти, и ты иди, когда они желают дома сидеть, ты тоже сиди. Если они не хотят вечеринки - не смей ее устраивать.
Прежде, когда я только гуляла с Джорджем, он из кожи лез, лишь бы мне угодить, покупал мне шоколад и еще там всякую всячину. А теперь постоянно ноет из-за денег, а ведь все равно их нет. Джордж даже не разговаривает со мной, как прежде. Мы тогда часами болтали о том, о сем, а теперь - никогда.
Мама говорит - все мужья такие. Они просто не способны поговорить с женой по-хорошему. "Если он тебе ничего не говорит, ты тоже молчи", - вот как она считает.
Через несколько дней Фэс спросила меня, не буду ли я возражать, если она устроит вечеринку. В порту стоит немецкий крейсер "Кельн", она познакомилась с несколькими матросами оттуда, ребята они славные, и ей хочется пригласить в гости их и кое-кого из знакомых девушек.
Я не стал возражать, спросил только:
- Вы ведь не затеваете пьянку?
- О нет, что вы! - поспешила она меня успокоить. - Я не такая...
Вечеринку назначили на субботу. В этот день я собирался навестить родителей в Уэрпуне, в двадцати милях от Мельбурна, и, признаться, радовался, что меня не будет дома.
Однако миссис Скрабс решительно запротестовала против вечеринки у Фэс:
- Если вы разрешите этой ужасной девке устроить попойку с матросами, я тотчас же съеду с квартиры, - заявила она. - Матросы вообще ведут себя отвратительно, будут всю ночь горланить песни, пьянствовать и дебоширить. Ни одна порядочная женщина не потерпит такого безобразия. А у меня язва желудка, доктор велел мне беречься. Я сказала Перси: "Мистер Маршалл не ведает, что творит, он поощряет порок", - сказала я. А мисс Оксфорд, с которой я говорила об этом, посоветовала: "Крепко заприте дверь на замок в этот вечер, миссис Скрабс, мне будет неприятно, если вас изнасилуют". Да, она употребила именно это выражение, произнесла именно это слово. Я порядочная женщина, вы сами знаете, мистер Маршалл, и не выношу никакого проявления вульгарности, но я уверена, что мисс Оксфорд руководили добрые чувства, когда она сказала это. Она ведь знает, что такое матросы и как они бесчинствуют. А Перси услышал слова мисс Оксфорд и говорит: "Пока я жив, эти сволочи до тебя не дотронутся". А мой Перси никогда не ругается, не такой он человек, лучшего мужа не было ни у одной женщины на свете, можете мне поверить. А потом, я ведь и о нем подумать должна, - если вокруг будут пьяные девки и все такое? Ни за что ведь поручиться нельзя. Я решительно вам заявляю, если эта особа устроит свою вечеринку, мы съедем с квартиры! Ведь вот бедная мисс Тревис уже переезжает.
- Мисс Тревис все равно собиралась менять квартиру, - возразил я.
- Да, но даже если бы у нее не было такого намерения, она все равно съехала бы из-за этой вечеринки, это-то я уж наверное знаю.
- Хорошо, я скажу миссис Ричарде, что вы возражаете против ее вечеринки, - сказал я.
Миссис Скрабс неожиданно заволновалась:
- Нет, прошу вас, не делайте этого. Вы даже не заикайтесь, что я говорила с вами по этому поводу. Скажите, что вы сами все обдумали и не хотите, чтобы в вашем доме была пьяная матросня. Так и скажите.
- Ничего этого я говорить не стану, - рассердился я. - Пойду и скажу ей, что соседки против вечеринки.
Я поднялся наверх и постучал в квартиру Фэс. Она открыла мне дверь, лицо ее выражало простодушие невинного младенца.
- Привет. - Она улыбнулась, хотя догадывалась, зачем я пришел.
- Дело касается вечеринки... - начал я.
- Вот как, вечеринки! - Она насторожилась.
- Боюсь, - продолжал я, - что вам придется отказаться от этой затеи. Жильцы возражают, грозят съехать с квартиры. А в этом случае и вам придется уехать, потому что мне ничего не останется делать, как запереть дом.
- Вижу, что миссис Скрабс уже наговорила вам с три короба.
- Не только она.
Фэс колебалась, кусая губы. На меня она не глядела.
- Вот уж не думала, что они такие ханжи! - сердито сказала она. Я промолчал.
- Ладно, - сказала она наконец, - вечеринки не будет.
Но она все-таки ее устроила. В понедельник, после возвращения из Уэрпуна, я, не заезжая домой, поехал прямо на работу. В десять часов на моем столе зазвонил телефон. Я поднял трубку:
- Контора фабрики "Модная обувь".
- Это из полиции, - раздался голос. - Пожалуйста, попросите Алана Маршалла.
- У телефона.
- Это вы арендуете дом номер четыре по Роджер-стрит в районе Альберт-парк?
- Да.
- В вашем доме драка. Вам лучше сейчас же приехать. Мы подождем вас.
- Что случилось?
- Одна баба стукнула кулаком другую, та позвонила в полицию. Трудно разобрать, в чем дело. Сейчас они перестали орать, но обязательно сцепятся снова, если вы их не усмирите. Сколько вам надо на дорогу?
- Полчаса.
- Ладно, только, пожалуйста, поспешите.
Когда я подъехал к дому, двое полицейских стояли на веранде, разговаривая с буфетчицей Джин, которая, видимо, в то утро на работу не пошла.
- Я решила, что мне лучше дождаться вас... - сказала она мне потом.
У стоявших с ней полицейских был вид людей, вынужденных заниматься пустяками, тогда как им это по чину и по должности не положено.
Были они рослые, самоуверенные, казалось, сама профессия защищала их авторитет от всяких посягательств.
- А вот и вы! - произнес один из них; по его виду я заключил, что этот человек вполне доволен своим положением в жизни, что он уравновешен и привычки его сложились раз и навсегда.
- Да. Так что же все-таки произошло? - спросил я.
- Две ваши жилички сцепились, потом одна из них нам позвонила.
- Миссис Скрабс, - пояснила Джин Оксфорд.
- Она самая. Потребовала, чтобы полиция защитила ее от соседки.
- От Фэс, - добавила Джин.
- Вот-вот. Мы приехали и разняли их. Сейчас они поливают друг дружку грязью; драться они больше не станут, просто им хочется отвести душу. Потом тут затесался чей-то муж...
Полицейский повернулся к Джин:
- Как зовут того парня, с длинной шеей?
- Мистер Скрабс - Перси, - ответила она.
- Да, да. Он обвиняет девушку, живущую наверху, что она ударила его жену в живот.
- У нее язва желудка, - заметил я, считая, что это сообщение должно пробудить к ней сочувствие.
- Да ну, язва желудка! - усмехнулся полицейский. - Судя по всему этому, желудку изрядно досталось нынче утром.
Он посмотрел на часы.
- Уже без двадцати пяти одиннадцать, - обратился он к своему спутнику.
- Да, я вижу, - откликнулся тот. - Нам пора идти. - И повернулся ко мне: - Обыкновенная драка с похмелья; если они опять сцепятся, успокойте их. Пошли, Тед.
Когда они ушли, Джин сказала:
- Фэс устроила-таки вечеринку. С того все и пошло.
- Устроила все-таки? Господи! - я был вне себя. - Здорово же она меня провела! Бог и верь после этого женщинам! А вы знали, что она и не подумает отказаться от своей затеи?
- Конечно. Своим отъездом вы ей развязали руки. Кто бы мог ей помешать?
- И какая же это была вечеринка? - спросил я, смущенный своим легковерием.
- Известно какая, - сказала Джин. - Вы должны были знать наперед, что здесь может случиться. Половина парней приехали пьяными. Сначала пели, танцевали, потом начали ссориться из-за девушек.
Я решила, что на всякий случай надо пойти туда. Я выпила с ними и сказала Фэс, что нора расходиться, не то явятся фараоны, но она уже ничего не соображала. Повисла на каком-то парне, глаза шалые, говорить с ней было уже бесполезно.
Почти никто из матросов не понимал по-английски, так что с ними тоже бесполезно было говорить. Расселись прямо на лестнице, бродили по передней. Беда в том, что уборная-то внизу. Двое парней свалились с лестницы на радость миссис Скрабс.
- Но наверх она не ходила пли все-таки не утерпела? - спросил я.
- Не ходила. Она следила за ними из-за двери, подслушивала, подглядывала. Мне стало ее даже жалко. Я посоветовала ей лечь спать и не слушать, но уйти она просто не в силах была. Перси тоже все время бегал то туда, то сюда. По-моему, он и сам не прочь был повеселиться. Но он всю жизнь на такие развлечения только со стороны смотрел, и теперь ему кажется, что они отвратительны.
Потом одному матросу вдруг пришло в голову поднести миссис Скрабс стаканчик. Наверно, с ней еще никогда в жизни такого не бывало. Перси встал на пороге своей комнаты и стал гнать его. А матрос не понимал, он все пытался войти к ним в квартиру с бутылкой и выпить с ними обоими.
Перси и миссис Скрабс понятия не имеют, как обходиться с пьяными. Они его только раззадоривали, и он ни за что не хотел уходить. Ну тут уж я спустилась и увела его, дала ему крепкого кофе в своей комнате и завела разговор о его матери. Он был из тех пьяных, с которыми не трудно справляться, нужно только, чтобы они поверили, что ты относишься к ним с симпатией и готова их слушать.
