Уильям Гибсон - Двое на качелях
ГИТЕЛЬ (философски): Вот видите, а у меня она есть.
ДЖЕРРИ: Чем же это объяснить - вы старомодны или невежественны?
ГИТЕЛЬ: Ну, это дела не меняет.
ДЖЕРРИ: Как сказать. От этого зависит, например, допью ли я молоко и уйду или останусь у вас ночевать. (искоса смотрит на Гитель)
Та отвечает ему спокойным взглядом. Оба откровенно глядят друг на друга.
ГИТЕЛЬ: Вы в самом деле хотите повернуть дело так?
ДЖЕРРИ: В том-то и вопрос. Если б знать, куда повернуть. А то я часами топчусь на месте. (подходит к менекену и резко меняет разговор, чем окончательно сбивает Гитель с толку. Тон его сух и небрежен) Кстати, о летучих мышах - это что такое?
ГИТЕЛЬ: Балетный костюм. Одна знакомая девушка будет танцевать в воскресенье на утреннике общества морального самовоспитания.
ДЖЕРРИ: А от пояса и дальше она будет совсем голая, эта ваша знакомая?
ГИТЕЛЬ: Что вы, она наденет трико.
ДЖЕРРИ: А, это удачная мысль. (подходит к швейной машинке) Значит вы живете на этот нескромный заработок?
ГИТЕЛЬ (неуверенно): М-м... Наполовину.
ДЖЕРРИ: Почему только наполовину?
ГИТЕЛЬ: Потому что работы мало.
ДЖЕРРИ (разглядывая фотографии на стене): Надо шить костюмы подлиннее, только и всего. Ага, акробаты! Кто эта смуглая красавица в судорогах?
ГИТЕЛЬ: Это я.
ДЖЕРРИ: Вы?
ГИТЕЛЬ: Да, а что вас удивляет? Я танцую.
ДЖЕРРИ: Понятно. Просто у меня сложилось впечатление, что балет вас не устраивает. Либо, наоборот, вы - его.
ГИТЕЛЬ (возмущенно): Ничего подобного! Я танцовщица! Вы шутите, я столько лет занимаюсь у самого Хосе!
ДЖЕРРИ: У какого Хосе?
ГИТЕЛЬ (изумленно): Вы что, притворяетесь?
ДЖЕРРИ: Иногда. Значит это вы в своем натуральном виде?
ГИТЕЛЬ: Конечно, не зря же я платила по семь пятьдесят за урок.
ДЖЕРРИ: А этот Мистер Америка - ваша последняя ошибка?
ГИТЕЛЬ: Кто-кто?
ДЖЕРРИ: Ваш муж.
ГИТЕЛЬ: Да нет, это не он. Уолли был у меня так недолго, что не успел сняться. Это Ларри.
ДЖЕРРИ (глубокомысленно): А, теперешняя ошибка. (рассматривает фотографии) А вот тут вы еще больше в натуре. У вас в самом деле такие хорошенькие ножки?
ГИТЕЛЬ: Ну да! То есть были раньше, до болезни, теперь-то я здорово похудела.
ДЖЕРРИ (став на цыпочки, чтобы лучше разглядеть фотографию): От этой вашей старомодной язвы? Тут, кажется, даже и ее можно разглядеть.
ГИТЕЛЬ: Нет, от язвы как раз поправляешься. Ведь надо есть шесть раз в день, с ума сойти. Когда у меня было последнее желудочное кровотечение, я прибавила восемнадцать фунтов. Я дивно выглядела.
Джерри оборачивается к ней, нахмурясь.
Это все говорили!
ДЖЕРРИ: Пос-лед-не-е кровотечение.
ГИТЕЛЬ: Да, надеюсь, последнее. А то ведь и крови не напасешься.
ДЖЕРРИ: Это не шутки. Сколько раз это у вас было?
ГИТЕЛЬ: Два. И надо же, когда у меня был такой цветущий вид, как никогда в жизни, меня вдруг - бац! - кладут на операцию.
ДЖЕРРИ: Язва?
ГИТЕЛЬ: Аппендицит! (смущаясь под его пристальным взглядом, смеется) Так что видите, сколько у меня дефектов в организме!
ДЖЕРРИ (после паузы поднимает кружку с молоком): За ваш организм без аппендикса. Я против излишеств. (пьет молоко)
ГИТЕЛЬ (весело засмеявшись, тоже отпивает из кружки): Ну вот, теперь все мои болезни вам известны. Расскажите о своих.
ДЖЕРРИ: О моих? У меня их нет.
ГИТЕЛЬ: Как вас угораздило сломать ногу в пяти местах?
ДЖЕРРИ: Ах, ногу!.. Она сломалась от горя. (осушив кружку, подходит к радиоприемнику. Включает его, смотрит на зеленый глазок, выключает, и, вынув сигарету, принимается шагать по комнате)
ГИТЕЛЬ: Знаете что - перестаньте метаться, сядьте и успокойтесь.
Джерри круто оборачивается, но она предупреждает его возражения.
Я не собираюсь вас нянчить, просто это действует мне на нервы.
ДЖЕРРИ (сухо): Я могу находиться лишь в двух состояниях, второе полуобморок. Между прочим, последнюю женщину, которая предложила мне сесть и успокоиться, я потом не мог привести в чувство девять лет. (садится на стул поодаль и снимает обертку с сигареты)
ГИТЕЛЬ (смотрит на него во все глаза): Кто была эта женщина?
ДЖЕРРИ: Ее имя выскочило из моей памяти. Но дело не в этом, а в том, как мы с вами решим.
ГИТЕЛЬ: Что решим?
ДЖЕРРИ: Оставаться мне у вас или нет. Я благодарен вам за приглашение, но не уверен, стоит ли вам настаивать. С другой стороны, здесь очень мило, а я не могу сослаться на то, что уже куда-то приглашен.
ГИТЕЛЬ (не сразу): Я вас не пойму, Джерри.
ДЖЕРРИ: Это только так кажется. Обычно меня понимают сравнительно легко.
ГИТЕЛЬ: Сначала вы долго на могли решить пригласить меня обедать или нет, а потом вдруг - бац! - в постель. Зачем вы так, это же пустая болтовня!
ДЖЕРРИ: Не столько болтовня, сколько разведка. Как сказала одна старушка: "Откуда мне знать, что я думаю, пока не услышу, что я скажу?"
ГИТЕЛЬ: Ага. Интересно, а вы всегда все решаете именно так?
ДЖЕРРИ: Именно как?
ГИТЕЛЬ: Головой.
ДЖЕРРИ: Видите ли, так есть такое серое вещество, которое удерживает меня от ложных шагов. А вы чем решаете?
ГИТЕЛЬ: В таких случаях - не головой. И я считаю, что один-два ложных шага иной раз могут вывести на новую дорогу.
ДЖЕРРИ (пристально поглядев на нее): Не торопите меня.
ГИТЕЛЬ (негодующе): Вы что же думаете, что я толкаю вас на ложный шаг?
ДЖЕРРИ: Так. Я сжигаю перед собой мосты. Может, послушаем музыку, чтобы затуманить мысли о будущем? Кстати, я соскучился по музыке. Мне думается, надо взвесить, на что я иду.
ГИТЕЛЬ (подняв брови): Позвольте, разве я сказала "да"?
ДЖЕРРИ: И вам не мешало бы взвесить. Что, если я могу себе позволить всего лишь... (жест рукой в сторону фотографий) девушку на карточке, а не живое человеческое существо с язвой и прочим?
ГИТЕЛЬ: Погодите, неужели у вас даже радио нет?
ДЖЕРРИ: Нет, а что?
ГИТЕЛЬ: Уж радио-то у всех есть!
Джерри закуривает сигарету.
(не сводя с него глаз, включает приемник и крутит рукоятку, стараясь найти какую-нибудь музыку) Слушайте, вы вправду сели на мель, да?
ДЖЕРРИ (рассматривая сигару): Что это за имя - Гитель? Какое-то экзотическое. Должно быть, такие имена бывают у эскимосов или...
ГИТЕЛЬ: Нет, у поляков. Так вы тоже?
ДЖЕРРИ: Поляк?
ГИТЕЛЬ: На мели.
ДЖЕРРИ: А почему это вас так интересует?
ГИТЕЛЬ: Просто я хочу знать, не от того ли вы не спите по ночам, а если так, то чего ради мы обедали в ресторане и пошли в театр? По крайней мере каждый мог бы заплатить за себя.
ДЖЕРРИ (невозмутимо): А я думал, вы итальянка.
ГИТЕЛЬ: Кто, я? Я еврейка.
ДЖЕРРИ: Моска.
ГИТЕЛЬ: Нет, это как раз, чтобы было экзотичнее. Я взяла эту фамилию для сцены.
ДЖЕРРИ: Для какой же именно сцены?
ГИТЕЛЬ: Что?
ДЖЕРРИ: Ничего. Как ваша настоящая фамилия?
ГИТЕЛЬ: Для электрических реклам она слишком длинная. Москович.
ДЖЕРРИ: Обрубили лишнее и стали итальянкой. Вы там и родились?
ГИТЕЛЬ: Где, в Италии?
ДЖЕРРИ: В Польше.,
ГИТЕЛЬ (сердито): Я родилась здесь, в Бронксе! Слушайте, почему вы не возьмете пособия по безработице? Меня, например, оно просто спасает.
ДЖЕРРИ: Гм... Во-первых, официально я живу в другом штате.
ГИТЕЛЬ: А-а... (на секунду задумывается) В каком же штате вы официально живете?
ДЖЕРРИ: В Небраске.
ГИТЕЛЬ: Небраска... Это где-то в Калифорнии?
ДЖЕРРИ: Нет, в Калифорнии, по-моему, Невада.
ГИТЕЛЬ: Ну все равно. Одним словом, вы далеко от дома. И у вас тут нет никого, кто мог бы вам одолжить денег?
ДЖЕРРИ (сидя на стуле, окидывает ее испытующим взглядом): Никого, кроме вас.
Пауза. Оба смотрят друг н друга, потом Гитель берет свою пустую кружку, собираясь налить еще молока, и что-то прикидывает в уме.
ГИТЕЛЬ: Сколько вам нужно?
ДЖЕРРИ (опустив глаза): Вы добрая душа. (встает и отходит в сторону; голос его становится ровным и вялым) Даже чересчур добрая. Не разыгрывайте из себя фею-крестную, все равно вас сожрет волк.
ГИТЕЛЬ: Вы же сказали, что вы без гроша!
ДЖЕРРИ: Нет, это вы сказали. Разумеется, это весьма не романтично, но в прошлом году я заработал пятнадцать тысяч долларов.
ГИТЕЛЬ (вытаращив глаза): Каким образом?
ДЖЕРРИ: Я - поверенный.
ГИТЕЛЬ: То есть - адвокат?
ДЖЕРРИ: Скажем - поверенный. Чтобы было экзотичнее.
ГИТЕЛЬ (возмущенно): Я перебиваюсь на восемнадцать долларов в неделю и еще стараюсь вам помочь!
ДЖЕРРИ (стоя у окна, равнодушно): По-моему, вам нравится кормить собой пробегающих мимо волков.
ГИТЕЛЬ: Что-что?
ДЖЕРРИ: Вы - прирожденная жертва.
ГИТЕЛЬ: Чья?
ДЖЕРРИ: Своя собственная.
ГИТЕЛЬ (глядя на него широко открытыми глазами): Я ошибаюсь или вы действительно нахал? Я вас пожалела, что же тут плохого?
ДЖЕРРИ (оборачиваясь): Пожалели?
ГИТЕЛЬ: Да, конечно!
ДЖЕРРИ: Сколько вам лет?
ГИТЕЛЬ: Двадцать девять, а что?
ДЖЕРРИ: А то, что не ведите себя так, будто вам двадцать пять. В тридцать лет вы на самой вершине, и половина уже прожита, а судя по этой комнате, вам особенно нечем похвастаться. Пора бы позаботиться о своих делах.
