Все романы в одном томе - Фрэнсис Скотт Фицджеральд
– Мне нужно ехать встречать поезд, – уклонился от ответа Дик.
Выйдя за дверь, он вместе со свежим воздухом вдохнул влажные снежинки, которых уже не было видно на фоне потемневшего неба. Трое ребятишек промчались мимо на санках, выкрикивая предостережение на каком-то непонятном языке, вскоре он услышал их голоса уже из-за другого, нижнего поворота, а вслед за этим чуть дальше звякнули бубенцы поднимавшихся в гору конных саней.
Вокзал сверкал праздничным убранством, юноши и девушки весело ожидали прибытия других юношей и девушек. К моменту остановки поезда Дик подстроился под общий ритм и успешно притворялся перед Францем Григоровиусом, будто лишь на полчаса оторвался от бесконечной череды развлечений. Однако Франц в данный момент был настолько целеустремлен, что никакие уловки Дика не могли сбить его с толку. Чуть раньше Дик написал ему: «Я мог бы на денек вырваться в Цюрих, а может, вы сумеете приехать в Лозанну?» Франц не поленился проделать путь до самого Гштада.
Ему было теперь сорок лет. На здоровую зрелость его личности накладывалась профессиональная мягкость манер, но надежней всего он чувствовал себя под прикрытием своего рода пуританской ограниченности, позволявшей с презрением относиться к богатым пациентам, которых ему приходилось возвращать к нормальной жизни. Научное наследие предков открывало перед ним более широкие жизненные горизонты, но он сознательно выбрал скромную позицию в обществе, что подтверждалось и выбором жены. По их прибытии в отель Бейби Уоррен произвела беглую визуальную оценку Франца и, не найдя на нем почитаемого ею пробирного клейма – то есть никаких признаков душевной утонченности и изысканности манер, по которым представители привилегированных классов опознают друг друга, – бесповоротно отнесла его к категории, заслуживающей обращения по второму разряду. Николь всегда немного побаивалась его. Дик же любил так, как любил всех своих друзей, – безо всяких оговорок.
Вечером они спустились в деревню на маленьких санях, которые здесь выполняли ту же функцию, что гондолы в Венеции. Пунктом назначения была старомодная швейцарская пивная при отеле, с деревянными стенами, гулко отражавшими звук, настенными часами, бочонками, витражными окнами и оленьими рогами. Несколько компаний, сидя впритык за длинными общими столами и сливаясь воедино, угощались фондю – неудобоваримым национальным блюдом, напоминавшим валлийские сырные гренки, – и запивали его обжигающим глинтвейном.
В зале царило веселье – дым коромыслом, как выразился молодой англичанин, и Дик вынужден был признать, что лучше не скажешь. Отведав пьянящего пряного напитка, он расслабился и сделал вид, будто мир снова обрел цельность благодаря седовласым мужчинам золотых девяностых, горланившим старые мужские песни вокруг рояля, вторившим их молодым голосам и многоцветью одежды, расплывавшемуся за пеленой табачного дыма. На миг ему показалось, что они – на корабле, который мчит их к долгожданной земле. На лицах всех девушек читалось одно и то же невинное ожидание чего-то, что таили в себе это веселье и этот вечер. Он огляделся: не здесь ли та девушка, которую он заприметил днем? Ему показалось, что она сидит за столом позади них, но, тут же забыв о ней, он стал нести какой-то забавный вздор, чтобы развлечь своих спутников.
– Мне нужно поговорить с вами, – тихо сказал Франц по-английски. – Я могу пробыть здесь не более суток.
– Я так и подумал, что у вас на уме что-то есть.
– Да, есть план, и по-моему, превосходный. – Его рука легла на колено Дика. – План, который принесет успех нам обоим.
– Вот как?
– Дик, есть клиника, которую мы с вами могли бы приобрести на двоих. Это старая больница Брауна на Цугском озере. Если не считать некоторых мелочей, оборудовано заведение в соответствии с современными требованиями. Браун болен, хочет перебраться в Австрию – возможно, чтобы там умереть. Такой шанс выпадает раз в жизни, а мы с вами могли бы составить замечательную команду! Нет, пожалуйста, не говорите ничего, пока я не закончу.
По желтой искорке, сверкнувшей в глазах Бейби, Дик понял, что она прислушивается к их разговору.
– Мы должны использовать этот шанс вместе. Это не так уж вас и стеснит – вы получите базу для экспериментов, лабораторию, собственный научный центр. Проводить там нужно будет не более, скажем, полугода, притом в самый благоприятный с точки зрения погоды период. Зимой вы сможете уезжать во Францию или Америку и писать книги на основе только что проведенных клинических исследований. – Он понизил голос. – И для вашей семьи тамошняя атмосфера и упорядоченность режима будут весьма полезны. – По выражению лица Дика можно было понять, что эта тема ему неприятна, поэтому Франц, быстро облизнув губы, оставил ее. – Мы могли бы стать партнерами. Я взял бы на себя все организационно-административные обязанности, а вы – функции теоретика, блестящего консультанта и все такое прочее. Я трезво оцениваю свои возможности и знаю, что у меня нет тех талантов, которыми наделены вы. Тем не менее и у меня есть кое-какие способности – я отлично владею самыми современными клиническими методами. В своей старой клинике я порой месяцами исполнял обязанности руководителя по лечебной части. Профессор считает этот план великолепным и советует приложить все усилия к его осуществлению. Он говорит, что сам намерен жить вечно и работать до последней минуты.
Прежде чем хотя бы попытаться поразмыслить над этим предложением, Дик представил себе перспективу «в картинках».
– А каковы финансовые условия? – спросил он.
Франц вскинул подбородок, и все в нем словно бы взлетело вверх: брови, морщины на лбу, руки, плечи; мышцы ног напряглись так, что натянулась ткань на брюках, сердце подпрыгнуло к горлу, а голос – под купол нёба.
– Вот! В этом-то и загвоздка! Деньги! – Он принял скорбный вид. – У меня их мало. Сама клиника стоит двести тысяч американских долларов. Мо-дер-ни-за-ци-я, – новое слово он произнес по слогам, неуверенно, – а она, вы же не станете спорить, необходима, обойдется еще в двадцать тысяч. Но эта клиника – золотое дно. Говорю безо всяких сомнений, хотя и не знакомился еще с бухгалтерией. Вложив двести двадцать тысяч долларов, мы будем иметь гарантированный доход в…
Бейби уже так явно демонстрировала свой интерес, что Дик решил привлечь ее к обсуждению.
– Бейби, вы, как человек опытный в таких делах, не дадите соврать: когда европеец очень настойчиво ищет встречи с американцем, это наверняка связано с деньгами, правда?
– А в чем дело? – невинно поинтересовалась та.
– Этот молодой приват-доцент считает, что мы с ним должны пуститься в крупную коммерческую авантюру в расчете на нервные срывы
