Не говорите Альфреду - Нэнси Митфорд
Мои дети считали всех людей старше тридцати лет старыми маразматиками, а вот шестидесятипятилетняя Сумасбродка воспринималась ими как сверстница. У нее был поразительный дар юности – пожалуй, благодаря сочетанию глупости, безграничного добродушия и способности к наслаждению. Физически она прекрасно сохранилась для своего возраста. Легко можно было заметить, что ее сердце никогда не отзывалось ни на одно из ее бесчисленных любовных приключений.
А Бэзил продолжал рассказывать на своем любопытном жаргоне, который заключался в наложении, когда он не забывал это делать, диалекта кокни или американского сленга на обычную речь образованного человека.
– Старина дедуля обнаружил, что бабулины деньги приносят ничтожные четыре-пять процентов, с которых она к тому же платит налоги. Так вот, на его вкус, этого маловато, поэтому он разнюхивает, где что почем, понимаешь, и тут узнает об этом туристическом рэкете. Мать честная! Рэкет – самое подходящее слово. Он бросает немного бабулиных бабок на помещение и рекламу и после этого уже целиком нацелен на публику с повышенным уровнем дохода – ну и конечно, никаких налогов. А я при нем занимаю видное положение и скоро буду близок к тому, чтобы обеспечить вам с отцом чудесную жизнь на старости лет. Дедуля у нас мозговой центр, а я – крепкий исполнитель. Идеальное сочетание. В общем, ты теперь понимаешь, почему я не смог с тобой пообедать в тот день – я только-только начинал свою карьеру.
– Какую именно?
– Я тот, кто насаживает мясо на вертел.
– Вот твой завтрак.
– Спасибо. Немало дней прошло с тех пор, как я ел нормальную еду. Вы когда-нибудь бывали в Испании? И не надо! Так вот, продолжая мое разоблачение – дедуля гуртует скот, а я гоняю его туда-сюда. Говоря простым языком, дедуля многочисленными обещаниями и обнадеживающими лозунгами вроде «Без спешки и без забот путешествуйте с Дедушкой» собирает партии туристов, забирает у них наличность и предоставляет мне вести их на погибель. Ужасающий перегон: пятнадцать человек едут в автобусе через всю Францию, и еще больше – когда мы делаем пересадку, чтобы направиться на полуостров. Затем, когда они наконец высаживаются, скорее мертвые, чем живые, после нескольких дней без пищи и сна, им приходится заняться размещением. «Позвольте Дедушке снять вам рыбацкую хижину», – говорится в буклете. Вот он и снимает. Постели еще горячи после домочадцев честного рыбака, выманенных из них вашим покорным слугой! Вот тут жвачные и начинают разваливаться – разочарование их приканчивает. В любом случае старые коровы мрут как мухи, когда температура зашкаливает за сотню[57]. Британцы же считают, что им понравится жара, но на самом деле она их убивает – мы обычно зарываем одного-двух на кладбище, прежде чем отправляемся домой. Теперь я специально держу там вещи для похорон, так это выглядит лучше. К счастью, я крепкий орешек, на такой работе это необходимо, могу вас заверить!
– И они что, не жалуются?
– Жалобы! Что в них толку? Коль скоро они попали в данную ситуацию, им приходится пройти путь до конца. Деваться некуда.
– Как бы я вас ненавидела! – сказала Норти.
– Они и ненавидят, но проблема в том, что они полностью зависимы. Не умеют говорить ни на каком языке, если не считать примитивного британского, и у них нет денег, потому что дедуля забирает все, что они могут позволить себе на поездку, еще перед отъездом. В общем, они полностью в моей власти. Вы бы видели письма, которые они пишут, когда добираются до дома, о «вашем высоком темноволосом курьере», угрожая отнять у меня жизнь и все такое. Но, конечно, тогда бывает уже поздновато, я далеко и набираю новую группу.
– А что побуждает их туда ехать, не наведя никаких справок? Это выглядит абсолютным безумием!
– А! Дедуля буквально гипнотизирует их своей пропагандой. Все построено на эксплуатации сексуального чувства. «Позвольте Дедушке увести вас в страну романтики, отдохновения и наслаждения», «Не хотите ли услышать, как испанская дама обольщает англичанина?» Чувствуете, в чем тут дело? У нас в конторе есть зеркальное окно с изображением в натуральную величину сеньориты, сидящей на лошади позади кабальеро. Внутри все обклеено свадебными снимками людей, вступившими в брак с испанцами в ходе Дедушкиных туров (никаких снимков с похорон, разумеется). Впрочем, в этом есть кое-что, некоторые девушки действительно спят с таможенниками.
– На тех отвратительных столах? – удивилась Норти.
– Но как они успевают? – спросила я. – Мне кажется, на таможне я всегда слишком тороплюсь, чтобы с кем-то спать.
– В следующий раз ты должна испробовать Дедушкин тур – «без спешки». Беда в том, что ты путешествуешь в мягком вагоне. Ты не представляешь, каким может быть путешествие, когда едешь задешево, – это убивает фантазию. Отдохновение и наслаждение! Паузы и задержки бесконечны, порой по целым дням – на каждой границе приходится ждать часами. Разумеется, таможенники, будучи в униформе, получают выбор. Леди постарше вынуждены платить официантам, служителям на пляже и прочим.
– Я думала, у них нет денег.
– Они срывают с себя драгоценности.
– Ну так расскажи о программе. Вы осматриваете достопримечательности или что?
– Да ничего. Британская женщина едет за границу за романтическими чувствами и больше ни за чем.
– Увы, – кивнула Норти, – как это верно!
– А мужчины? Разве за испанками не строго присматривают?
– Обычно мужчины приезжают смертельно усталыми. Они переносят путешествие хуже женщин, и ярость изнуряет их сердца. У них хватает энергии только на то, чтобы сбросить с себя одежду. Не думаю, чтобы в том состоянии, в каком они находятся, они сподобились… понимаешь? Кроме того, их эмоции и энергия, если таковые имеются, сосредоточены на мести.
– А как ты проводишь там время? – Я надеялась на отчет об уроках испанского продвинутого уровня.
– Я? Лежу лицом вниз на пляже. Так безопаснее. Как только мы прибываем на место и они видят, где им предстоит ночевать, и чуют запах еды, вызывающий воспоминания о прогорклом жире, которые им полагается подавить, более молодые британцы думают только об одном. Пропади пропадом все сеньориты – им просто хочется настучать мне по репе – короче, набить морду. Вот я и лежу там, замаскированный защитной окраской. Моя спина черная, но лицо белое; они не связывают эти два обстоятельства, и я в полном порядке, при условии, что не стану переворачиваться. Когда же наступает время ехать домой, они
