Сущность - Фрэнк де Фелитта

Карлотта чем-то напоминала те здания в бедных районах Лос-Анджелеса. У которых проблемы с конструкцией – они стоят десятками лет. Потом происходит землетрясение. Остальные здания так и стоят. А эти обрушиваются в облаке щебня, оставляя голые балки на том месте, где раньше была здоровая психика.

В чем дело? И почему сейчас?

Шнайдерман попытался сосредоточиться на других пациентах. Хотел написать письмо домой. Не вышло. В конце концов он закинул в сумку кроссовки и толстовку, пошел в спортзал и час колотил мячом по стене.

20:16, 11 ноября 1976

Непроницаемая тьма окутала дом на Кентнер-стрит. Она поглощала их всех, как черный туман, днем и ночью. Казалось, сквозь него ничто не сможет пробиться. Он отрезал их от реальности. Все, что находилось снаружи, – почтальон, ребенок на скейтборде – стало далеким, за пределами их пещеры, безнадежно картинным и иллюзорным.

Работал ли телевизор, сидел ли рядом Билли, занималась ли чем-то Карлотта – все это не имело значения. Они в доме теперь были не одни.

Вечером 11 ноября Карлотта сидела на диване и пришивала заплатки к рубашкам и брюкам. Девочки лежали на полу с раскрасками. Билли рылся в корзине с чистыми носками в поисках пары.

– Черт, – сказала Карлотта.

Билли посмотрел на нее.

– Смотри туда, – прошептала она.

Билли повернулся. На потолке образовалась трещина. Штукатурка сыпалась на ковер.

Они все завороженно смотрели. Потому что трещина росла. Становилась длиннее и длиннее. Больше стала походить на змею; затем остановилась. Потолок покрывал черный незаконченный рисунок, и штукатурка сыпалась из этой раны, как мука.

– Господи, – прошептал Билли сквозь сжатые зубы.

Карлотта наконец опустила глаза вниз. Дом казался таким хрупким. Ночь теперь стала всемогущей.

– Это что-то значит, Билл? – прошептала Карлотта.

– Нет, просто трещины. Линии.

– Боже, – отозвалась она, – выглядит так…

Мысль в голове так и не сформировалась. Девочки запутались в лабиринте страха.

– Мамочка, – прошептала Джули, – у окна кто-то стоит.

Карлотта обернулась.

– Где?

Чернота ночи отражала ее саму – рука на шее, тело готово бежать.

– Не знаю, – неуверенно ответила Джули.

– В смысле ты не знаешь? – прошипела Карлотта, не сводя глаз с двух окон на дальней стене.

– Я…

Билли подошел к окну. Наклонился вперед. Собрал ладони у глаз на своем отражении. Затем внезапно закричал и открыл окна, размахивая руками. Мертвенная тишина. Мальчик осторожно выпрямился. Снаружи только стрекотали сверчки.

– Она просто испугалась, – заключил Билли, поворачиваясь к Джули.

– Слушай, Джули, – начал отчитывать он, – мы не играем. Ты понимаешь? Мамочке не надо говорить то, что понарошку. Ясно? Это очень важно.

– Я не играла, – ответила Джули.

Карлотта задрожала и пошла к термостату.

– Слушай, Джули, – тихо продолжил Билли. – Ты правда что-то увидела или нет? Ты придумала, так ведь? Это понарошку?

– Я… я… я не знаю…

– Билли, – позвала Карлотта.

Термостат бешено вращался. Циферблат в металлическом контейнере заметно ходил взад-вперед, прогибаясь внутрь. Билли стоял позади матери, заглядывая ей через плечо. Он протянул руку вперед.

– Не надо! – предупредила Карлотта.

Билли замер, а потом убрал руку.

– Даже не знаю, – сказал он. – Я не разбираюсь в датчиках температуры. Это не нагреватель. Он работает. Может, металл внутри покоробился или сгнил…

– Металл не гниет.

– Проржавел. Ты поняла. И тогда он начинает сходить с ума.

– Как это – «сходить с ума»?

– Ну, вращаться, когда ломается. Я об этом.

– Но… – пробормотала Карлотта. – Сейчас все нормально. Видишь?

Стрелка стабилизировалась на двадцати двух градусах, немного опустилась, затем вернулась на прежнее место.

– Видимо, заработало. Тебе же подходит двадцать два?

– Закрой окна, Билл, – сказала Карлотта, отворачиваясь.

– Ладно. Видишь? Это был просто ветер.

Билли закрыл окна. Карлотта села в кресло, покусывая губу.

– И задерни шторы, хорошо? Полностью.

Мальчик послушался. Наступила тишина. Она почти гремела в ушах.

– Я заштукатурю потолок, – сказал Билли. – Завтра. Куплю штукатурку днем.

– Хорошо.

Но Карлотта от всех отстранилась. Ее лицо было напряжено, а сердце колотилось.

– Эй, Джули, – позвал Билли, – давай сыграем в Червы[1].

Они достали колоду и раздали.

– Ты помнишь, как играть, – сказал он. – Нужно избавляться от черв.

Карлотта наблюдала за ними, но их голоса были словно за тысячу миль.

– Королева пик – злая ведьма, – сказал Билли. – От нее надо избавиться.

– Господи Боже, – выдохнула Карлотта.

– Вот так. У тебя двойка крести. Клади.

– Боже милостивый, Боже.

Карлотта откинулась в кресле. Лицо поглотила тень, она едва слышала детей. Она ждала.

7

Переливающаяся, длинная, красная рыба скользила в зеленых водорослях, как угорь. Океан был огромным, прозрачным и теплым. Внезапно рыба перевернулась и вошла в каньон из голубых коралловых скал, мерцающих на песчаном дне. Она что-то искала… В устьях пещер были яркие камни, жемчужины, сверкающие в голубой воде…

Зазвонил телефон.

Карлотта вскочила, держась за голову. Солнечный свет лился в окна. Билли сидел в мягком кресле, ел кукурузные хлопья и смотрел автогонки по телевизору.

– Что?..

Телефон зазвонил снова.

– Я видела сон, – пробормотала Карлотта, покачивая головой.

Она встала с дивана и попыталась вспомнить сон. Куда пропала рыба? Почему все было таким красивым? Телефон зазвонил в третий раз. Сон исчез.

– Джерри!

Карлотта прижала трубку к уху как можно плотнее.

– Где ты? В Сент-Луисе? Ты же должен быть в Сиэтле! Что?.. Аудит в конце года? Ну, не сажай никого в тюрьму…

Она накручивала провод на палец. Билли подумал, что она была похожа на школьницу перед свиданием. Это зрелище вызвало у него смутное, неопределенное отвращение. Он отвернулся.

– О, Джерри! – сказала она и улыбнулась, но ее голос напрягся. – Это на следующей неделе! Девятнадцатое!.. Что?.. А, понятно… Конечно… Я заберу тебя из аэропорта.

Теперь Карлотта полностью проснулась. Она была взволнована, но и обеспокоена. Сил хватит максимум на несколько дней. Взволнованная, она махнула в сторону телевизора, жестом попросив Билли убавить громкость. Но рев толпы и гонщиков оставался громким.

– Я так рада слышать твой голос!.. Что? А, да. Я тоже!.. Я не могу говорить… Я не одна.

Карлотта засмеялась. Билли выключил телевизор и вышел.

– Джули хочет поздороваться, – сказала Карлотта.

Джули взяла трубку двумя руками. Ее глаза горели от восторга.

– Что? – прошептала Джули. – Я тебя не слышу!.. Играю в скакалки… В скакалки!.. С Ким… Да… А я по тебе!.. Вот тебе поцелуйчик. Готов?

Она послала поцелуй в трубку. Затем внимательно прислушалась.

– Он хочет поговорить с Ким, – сказала Джули.

Карлотта приставила трубку к уху Ким.

– Скажи: «Здравствуй, Джерри», – прошептала Карлотта.

– Привет, Джерри.

Из телефона донесся смех Джерри.

– Скажи: «Как дела?» – подсказала Карлотта.

– Как дела? –