Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад

Песнь XXX

Содержание. Далее Данте видит тени двух подделывателей чужой личности, людей, разыгравших чужую роль с целью обмана: они одержимы исступлением. Одна из них, тень древней Мирры, пробегает мимо; другая, Джианни Скикки, набегает на алхимика Капоккио, хватает его за горло зубами и волочит по дну рва. За тем очам поэта представляется тень мастера Адама, делателя фальшивой монеты, страждущего жестокой водянкой. Он повествует Данту о своем преступлении и называет по имени двух рядом с ним лежащих грешников, одержимых гнилой горячкой: жену Пентефрия, оклеветавшую Иосифа, и грека Синона. Последний, оскорбленный обидным намеком мастера Адама, бьет его по животу, а этот отвечает ему по уху, от чего возникают у них ссора и взаимные обвинения в том, кто кого грешнее. Данте, заслушавшийся их речей, получает строгий выговор от Виргилия и со стыдом удаляется оттуда.

1. В тот век, когда, прогневана СемелойНа племя Фив, Юнона столько разЕго губила в злобе закоснелой,[656] —

4. Так обезумел лютый Атамас,Что, чад своих узрев в руках супруги,Вскричал рабам, от бешенства ярясь:

7. «Расставим сети здесь у брода, други,Чтоб львицу с львятами поймать в сетях!»Потом, Леарха вырвав у подруги,

10. И, злобно сжав в безжалостных когтях,Разбил его о груду скал с размаха;С другой же ношей мать спаслась в волнах.[657]

13. Или когда унизил рок до прахаВеличье Трои в брани роковойИ с царством царь погиб в годину страха,

16. Гекуба, мать, убитая тоской,Вотще с врагом за Поликсену споряИ Полидоров видя труп ногой,

19. Повергнутый на шумном бреге моря,Вдруг обезумела, как пес завыв:[658]Так ум ее расстроился от горя!

22. Но никого ни в Трое, ни средь Фив,Во время оно до такого гневаНе доводил безумия порыв,

25. Как здесь, я видел, две души налево,Нагие, мчались, грешников грызя,Как две свинья, бежавшие из хлева.

28 Одна из них, в Капоккио вонзяПод горлом зубы, повлекла злодея,По камням дна терзая и разя»

31. Тут Аретинец, в ужасе бледня,[659]Сказал: «То Скикки! зол, неукротим,[660]Он нас грызет, безумной тенью вея.» —

34. «О если хочешь, чтоб бегущий с нимВ тебя не мог» я рек «зубами впиться,Скажи: кто он, пока еще он зрим!» —

37. Я он в ответ: «То дух преступный мчится,Дух Мирры древней, вздумавшей с отцомНе должною любовью насладиться.

40. К отцу явившись в образе чужом,С ним предалась она любви греховной![661]Бегущий с ней подобен ей во всем:

43. Честь табуна прияв ценой условной,Он род Донати взялся разыграть.И приложил печать к его духовной.»

46. Когда умчались два безумца вспять,Я отвратил от них глаза со смутойИ стад других проклятых созерцать.

49. Гляжу: один сидит, как лютня, вздутый,Когда б отнять у грешника долойТу часть, где бедра у людей примкнуты.[662]

52. От тягостной болезни водяной —Которая, член искажая каждый,Лик иссушает, вздув живот горой,[663] —

55. Не мог он губ сомкнуть хотя б однажды,Как чахнущий, которого устаИссохшие разверзлись от жажды.

58. «О вы, которых в страшные местаВедет не казнь (а почему, не знаю!)»Сказал он нам: «взгляните вы сюда!

61. Маэстр Адам, как я томлюсь, страдаю![664]Живой имел я все, чего желал,Ах! здесь одной лишь капли вод желаю!

64. Ручьи, что в Арно катятся со скалПо зелени пригорков Казентина,[665]Где так игрив, так светел их кристалл, —

67. Всегда передо мной, а вот причина,Почто мне лик, сильней недугов всех,Так иссушает тех ручьев картина.

70. Суд праведный, карающий мой грех,[666]Край, где грешил я, мне затем представил,Чтоб беспрестанно я вздыхал как мех.

73. Вон там Роменя, град, где я подбавилХудой состав в крестителеву смесь:[667]Зато в огне я тело там оставил.

76. Но если б Гвид, иль Александр был здесь,Или их брать: чтоб знать, как он наказан,[668]Я отдал бы источник Бранды весь.[669]

79. Один уж здесь, коль верить я обязанТому, что Скикки мне твердил в бреду;Но что мне в том? я по ногам здесь связан!

82. Будь легок я хоть столько на ходу,Что во сто лет прошел бы дюйм, не боле,То и тогда б пошел я в путь в аду

85. В толпе больных искать его на воле,Хотя кругом в двенадцать миль больших[670]И поперек в полмилю это поле.

88. В семью такую я попал за них;По просьбе их, я меди три карата[671]Вмешал в состав флоринов золотых.»

91. И я: «Кто ж эти два твоя собратаЛежат направо близ тебя, дымясь,Как мокрая рука, в мороз подъята?[672] —

94. «Я их нашел, низвергшись в эту грязь;»Он отвечал: «с тех пор лежат безгласноИ будут в век лежать, не шевелясь.

97. Одной Иосиф обвинен напрасно;[673]Другой из Трои лживый грек Синон:[674]В гнилой горячке так смердят ужасно.» —

100. Тут гордый грек – был видно оскорбленПостыдным именем – в тугое брюхоЕго ударил кулаком, и звон

103. Как барабан оно издало глухо;А мастр Адам, ожесточась от мук,Хватил его рукой не легче в ухо,

106. Сказав: «Пускай лишил меня недугДвиженья ног; но знай, на службу этуЕще никто не приковал мне рук.» —

109. «Не так проворен ты казался свету,Идя в огонь;» сказал Синон в ответ:[675]«Зато проворней выбивал монету.»

112. А тот ему: «Ты прав, в том слова нет;Но так ли прав ты был, когда ТроянеТебя просиди им подать совет?» —

115. «Я лгал в словах, а ты солгал в чекане;»Сказал Синон: «один лишь грех на мне;С тобой же вряд сравнится бес в обмане.» —

118. «Эй, вероломец! вспомни о коне!Весь мир узнал обман твой пресловутый;»Сказал брюхан: «казнись за то вдвойне!»

121. Но грек: «А ты казнися жаждой лютой,Пока язык твой треснет и живот,Водою тухлой как гора раздутый!»

124. Тогда монетчик: «Разорви ж ты ротЗа злую речь! пуст я раздут водою»Пусть жаждою томлюсь я круглый год,

127. За то в жару с больной ты головою!А чтоб лизнуть Нарциссова стекла[676]Вряд остановка будет за тобою.» —

130. Их злая брань весь ум мои завлекла;Но тут поэт: «Смотри, еще не много —И между нас посеется вражда.»

133. И я, услышав глас поэта строгий,Спешил к нему с таким в лицо стыдом,Что и досель смущаюсь дум тревогой.

136. Как человек, томимый страшным сном,Во сне желает, чтобы сном осталсяВнезапный страх, смутивший сердце в нем:

139. Так без речей в смущеньи я терялся,Желая извиниться, и, тогоНе замечая, молча извинялся.[677]

142. Но вождь: «Проступок больший твоегоИ меньшею стыдливостью смывают:Смири ж тревогу сердца своего.

145. Но помни: всюду на тебя взираютГлаза мои, когда придем туда,Где спор подобный люди затевают:

148. Внимать ему не должно без стыда.[678]»

Песнь XXXI

Содержание. Обозрев десятый последний ров восьмого круга, поэты приближаются к краю глубокого колодезя, составляющего последний девятый круг ада. Страшный звук рога оглушает Данта: поэт смотрит в ту сторону, откуда несутся эти звуки, и думает видеть башни, возвышающиеся вдали; но Виргилий заранее говорит ему, что это великаны. Данте благодарит природу за истребление столь ужасных палачей брани. Между тем путники приближаются к одному из них – Немвроду, виновнику смешения языков на земли; он в бешенстве обращается к странникам на непонятном наречии, но Виргилий укрощает его ярость. Далее поэты видят Эфиальта, пять раз опутанного цепями: потрясением своего тела он едва не колеблет земли. Наконец они подходят к третьему нескованному великану Антею, который, по просьбе Виргилия, схватывает поэтов, и, поспешно опустив их на дно колодезя, поднимается как мачта на корабле.

1. Язык, меня так сильно уязвивший,Что от стыда весь лик мой запылал,Был мне и врач, боль сердца утоливший.[679]

4. Так Ахилесс – я некогда слыхал —Сперва разил копьем своим нещадно,А после им же раны исцелял.

7. Расставшись с сей долиной безотрадной,Мы в гробовом молчанье перешли[680]Лежавший вкруг нее оплот громадный.[681]

10. Был сумрак здесь, ни день, ни ночь земли,И взор не мог проникнуть в воздух сжатый;Но слышал я столь громкий рог вдали,

13. Что перед ним ничто громов раскаты,и я, на встречу звуку, поспешилНаправить очи, ужасом объятый.

16. По страшной битве, где не довершилВеликий Карл священного обета,Не так ужасно в рог Орланд трубил.[682]

19. Я вверх взглянул, и в воздухе без света,Казалось, зрел высоких башен рядИ рек: «Учитель, что за крепость эта?»

22. А он: «За то, что в адский мрак и смрадТы слишком вдаль глядишь, воображеньеГустою мглой твой обмануло взгляд.

25. Пришед туда, поймешь, как отдаленьеОбманчиво для ваших чувств порой;Но несколько ускорь свое теченье.»

28. И, длань мою взяв ласково рукой,Сказал: «Пока достигнем той стремнины,Чтоб менее смущался разум твой,

31. Узнай: не башни то, но исполиныНад кладезем возносят грозный стан,Погружены по пояс в глубь пучины.»

34. Как взор, когда рассеется туман,Распознает предметы понемногуСквозь пар, которым воздух был заткан:

37. Так, подаваясь далее в дорогуИ взор вперяя в мрак густой, я вдругПрогнал мечту и в грудь вселил тревогу.

40. Как на горе, занявши полный круг,В венце бойниц стоит Монтереджиони:[683]Так высятся над кладезем вокруг,

43, Таясь до чресл в его глубоком лоне,Гиганты, им же олимпийский богЕще грозит, когда гремит на троне.[684]

46. Лик одного уж рассмотреть я мог,[685]Рамена, грудь, вдоль ребр висящи дланиИ весь живот почти до самых ног.

49. Пресекши род чудовищных созданий,Природа, сколь была добра ты к нам,Отняв столь лютых палачей у брани.

52. И если жизнь даруешь ты слонамИли китам, то всяк с рассудком яснымПоймет твою премудрость: ибо там,

55. Где злая воля связана с ужаснымИзбытком сил, где разум зол и дик,Там более защ[686] иты нет несчастным.

58. Огромен, толст казался страшный лик,Как в Риме шар с гробницы Адриана,[687]И соразмерно с ним был рост велик.

61. От скал, служивших запоном для стана,На столько вверх вздымался призрак сей,Что тщетно б три фригийца великана

64. Достичь пытались до его кудрей:[688]Пальм тридцать было до той части тела,[689]Где пряжкой плащ застегнут у людей.

67. «Mai amech zabi almi rafela!»[690]Тут завопила бешеная пасть,Что никогда иных псалмов не пела.

70. Но вождь: «Глупец! твоя ничтожна власть;Возмись за рог и речью непонятнойИзлей свой гнев, или другую страсть.

73. Сыщи ремень у выи, дух развратный!Помешанный! на нем твой рог висит;Смотри, вот он у груди необъятной.»

76. И мне потом: «Он сам себя винит;Он был причиной, он – Немврод ужасный,Что мир наречьем разным говорит.[691]

79. Оставь его; с ним говорить напрасно:Как для него невнятна речь людей,Так и его наречье всем неясно.»

82. Тут мы пошли и встретили левей,[692]На перелет стрелы из самострела,[693]Другую тень огромней и страшней.

85. Не знаю, кто сковал ее так смело;Но спереди на шуйцу ей легла,А на руку десную сзади тела

88. Стальная цепь, которая былаПротянута от плеч до края бездныИ тень пять раз спиралью обвила.

91. «Надменный сей, потрясший своды звездны,Дерзнул вступить с державным Зевсом в брани,Сказал поэт: «здесь суд ему возмездный.

94. То Эфиальт, с богов сбиравший дань,Когда гиганты их смутили спором;Теперь во век его недвижна длань.[694]»

97. А я: «Скажи, где Бриарей, в котором[695]Такая мощь? желал бы я, поэт,Громадный рост его измерить взором.» —

100. «Вблизи от нас Антей,» он мне в ответ:[696]«Он говорит и не закован в цепи;Он впустит нас в пучину лютых бед.

103. Но Бриарей там далее в вертепе:Он столь же дик и скован навсегда;Но страшный вид его еще свирепей.»

106. С подобным треском башню никогдаНе рушила землетрясенья сила,С каким потрясся Эфиальт тогда.

109. О! никогда так смерть мне не грозила,И если б я не зрел на нем цепей, —Одна боязнь меня бы умертвила.

112. Тогда пошли мы дальше, где АнтейИз пропасти поднял чело в гордыне,До головы имея пять локтей.[697]

115. «О ты, губитель львов на той долине,Где Сципион такую честь стяжал,А враг его бежал во след дружине![698]

118. О! если б ты с гигантами бросал,Как с братьями, на небо гром оружий,То, верно б, рок победой вас венчал,

121. Сыны земли, воинственные мужи!В труд не вмени нас опустить в тот край,Где весь Коцит оледенел от стужи.

124. Идти к Тифею нас не принуждай;[699]Тебе за все воздать мой спутник может;О! наклонись и глаз не отвращай.

127. Твою он славу в мире том умножит:Он жив и ждет жизнь долгую себе,Коль ранний срок ей Благость не положит.

130. Так вождь молил и, вняв его мольбе,Антей огромные раздвиг объятья,Которых мощь Алкид познал в борьбе.

133. «Скорей ко мне, чтоб мог тебя обнять я!»Вскричал поэт, когда был схвачен им:И мы друг друга обняли как братья.

136. Как Карисеида, – если взор вперимНа склон ее, когда над ней промчитсяТень облака, – склоняется пред ним:[700]

139. Так он спешил всем телом наклониться,И в ужасе в ту бездну в хлад и мракИным путем желал бы я спуститься.

142. Он нас спустил туда, где вечный врагС Иудой стынет в бездне подземельной,И, наклонен, сам не остался так,

145. Но вдруг поднялся мачтой корабельной.

Песнь XXXII