Стивен Бене - Рассказы (-)
- Подойдите ближе, - сказал сидящий, и профессор Мальциус подошел так близко, что почти мог коснуться чернильницы рукой. Тут он резко остановился, в надежде, что вел себя правильно. Теперь трещина в линзе не заслоняла сидящего, и профессор Мальциус вдруг понял, что все - явь. Этот человек с жестким ртом - в самом деле Диктатор. Он заговорил:
- Со мной здесь обращаются очень хорошо, и генерал ко мне чрезвычайно внимателен. Но я - профессор Грегор Мальциус, профессор биохимии. Я тридцать лет читал лекции в университете. Я член Королевского общества, член-корреспондент Академии наук в Берлине, Риме, Бостоне, Париже и Стокгольме. Я награжден Ноттингемской медалью, медалью Ламарка, португальским орденом Святого Иоанна, Нобелевской премией. Я думаю, что у меня плохо с кровью, но я имею научные заслуги, и мои эксперименты по мигрирующим клеткам не закончены. Я не собираюсь жаловаться на дурное обращение, но я должен продолжать эксперименты.
Удивляясь собственному голосу, он смолк, как часы, в которых вышел весь завод. Каким-то уголком сознания он отметил, что генерал сделал попытку его остановить, но сам был остановлен Диктатором.
- Да, профессор Мальциус, - произнес Диктатор резким невыразительным голосом. - Произошла досадная ошибка. - На профессора Мальциуса смотрело застывшее лицо. Профессор Мальциус встретил его взгляд. Он молчал.
- Сегодня, - Диктатор повысил голос, - от каждого гражданина страна требует повиновения. В окружении завистливых врагов наша возрожденная земля шагает к своей величественной цели. - Слова продолжали звучать, голос усиливался и утихал. Профессор Мальциус почтительно слушал; он слышал эти слова множество раз, и они потеряли для него всякий смысл. Он думал о некоторых клетках в организме, восстающих против сложных процессов естества и образующих отдельное воинственное государство. Без сомнения, и у него есть своя цель, думал профессор, но в медицине оно называется раком.
- Злые и завистливые языки в других странах объявляют, что мы намерены уничтожить знание и науку, - заканчивал Диктатор. - Наша цель иная. После очищения - возрождение. Мы создадим величайшую науку в мире - нашу собственную науку, основанную на вечных принципах нашей государственности. Он внезапно смолк, его взгляд сонно обратился внутрь. Очень похоже на ту девушку у Шарко, что я видел в молодости, подумал профессор Мальциус; сначала вспышка, потом затишье.
- Я попал под очищение? Мне не хотели причинить зло? - робко спросил он.
- Да, профессор Мальциус, - с улыбкой ответил генерал, - вы попали под очищение. Теперь это позади. Его превосходительством было объяснено.
- Я не понимаю, - сказал профессор Мальциус, глядя на неподвижное лицо сидящего.
- Все очень просто, - сказал генерал. Он говорил медленно и вразумительно, как говорят с ребенком или тугоухим. - Вы выдающийся ученый... вы удостоились Нобелевской премии. Это заслуга перед государством. Однако вы подпали под влияние вредных политических идей. Это измена государству. И по распоряжению Его превосходительства вам был установлен срок для проверки и перевоспитания. Будем надеяться, что он закончился.
- Вам больше не нужны имена молодых людей? - спросил профессор Мальциус. - Вам не нужны адреса?
- Это уже не имеет значения, - терпеливо объяснил генерал. - Оппозиции больше нет. Три недели назад руководители были схвачены и казнены.
- Оппозиции больше нет, - повторил профессор Мальциус.
- Вас даже не привлекли к процессу.
- Даже не привлекли, - повторил профессор Мальциус. - Да.
- Теперь, - генерал посмотрел на Диктатора, - речь пойдет о завтрашнем дне. Буду откровенен - новое государство откровенно со своими гражданами.
- Да, это так, - промолвил Диктатор по-прежнему с отсутствующим взглядом.
- В зарубежных странах происходил... скажем так - определенный ажиотаж вокруг имени профессора Мальциуса, - продолжал генерал, по-прежнему не сводя глаз с Диктатора. - Разумеется, это не имеет никакого значения. Тем не менее ваш знакомый, профессор Боннар, и другие вмешивались в дела, которые их не касаются.
- Они мной интересовались? - с удивлением спросил профессор Мальциус. В самом деле, мои эксперименты достигли той стадии, когда...
- Никакие посторонние влияния не уведут нас от нашей непреложной цели, - произнес Диктатор. - Наша непреложная цель - доказать свое превосходство в науке и культуре, как мы уже доказали свое превосходство в мужестве и государственности. Вот почему вы здесь, профессор Мальциус. - Он улыбнулся.
Профессор Мальциус неотрывно смотрел на Диктатора. Щеки у него задрожали.
- Я не понимаю, - сказал профессор Мальциус. - Вы вернете мне лабораторию?
- Да, - сказал Диктатор, и генерал кивнул профессору, как непонятливому ребенку.
Профессор Мальциус провел рукой по лбу.
- Кафедру в университете? - сказал он. - Я буду продолжать эксперименты?
- Наше государство ставит себе целью всемерно содействовать нашим верным сынам науки, - проговорил Диктатор.
- Первым делом, - сказал профессор Мальциус, - мне надо лечь в больницу. У меня плохо с кровью. Но это не займет много времени. - Он заговорил возбужденно, и глаза у него заблестели. - Так... мои записи, вероятно, сожжены. Глупо - но мы можем начать сызнова. У меня очень хорошая память, отличная память. Понимаете, вся теория - у меня в голове, - он постучал себя по лбу. - И конечно, мне нужны помощники; лучшим был у меня малыш Грегоропулос...
- Ваш Грегоропулос казнен, - сурово промолвил генерал. - Забудьте его.
- Да?.. - сказал профессор Мальциус. - Тогда нужен кто-нибудь еще. Должны же быть молодые люди... сообразительные... не могли все погибнуть. Я подыщу. Медведь всегда снимал сливки, - добавил он с нервным смешком. Знаете, меня прозвали Медведем. - Профессор осекся и посмотрел на них с ужасом. - Вы меня не обманываете? - Он зарыдал.
Когда он пришел в себя, с ним в кабинете был только генерал. Генерал разглядывал его так, как он в свое время разглядывал в микроскоп неведомые формы жизни: без сочувствия и без отвращения, а с большим интересом.
- Его превосходительство прощает вам это недостойное предположение. Он понимает, что вы перенервничали.
- Да, - сказал профессор Мальциус.
Он всхлипнул и вытер очки.
- Полно, полно, - с грубоватым добродушием сказал генерал. - Разве можно плакать нашему новому президенту академии? На фотографиях это выйдет некрасиво.
- Президент академии? - быстро переспросил профессор Мальциус. - Нет, нет, я не гожусь в президенты. Они произносят речи, занимаются административными делами. А я ученый и учитель.
Генерал посмотрел на профессора Мальциуса, но ответил пока еще добродушно:
- Боюсь, что вам этого не избежать. Ваше вступление в должность будет обставлено со всей торжественностью. Председательствовать будет Его превосходительство. А вы произнесете речь о новых победах нашей науки. Это станет великолепной отповедью мелким и злопыхательским нападкам наших соседей. Нет, относительно речи можете не беспокоиться, - поспешно добавил он. - Речь вам подготовят; вам останется только прочесть. Его превосходительство предусматривает все.
- Очень хорошо, - сказал профессор Мальциус. - И тогда я смогу вернуться к работе?
- Об этом не беспокойтесь, - с улыбкой ответил генерал. - Я всего лишь солдат; в этих вопросах несведущ. Но работы у вас будет вдоволь.
- Чем больше, тем лучше, - с нетерпением сказал профессор Мальциус. Мне еще осталось полноценных лет десять.
Улыбнувшись, он раскрыл рот, и по лицу генерала скользнула хмурая тень.
- Да, - произнес он как бы про себя. - Зубами надо заняться. Немедленно. И всем остальным... до того как фотографировать. Молоко. Вы удовлетворительно себя чувствуете, профессор Мальциус?
- Я очень счастлив, - сказал профессор Мальциус. - Со мной очень хорошо обращались, и я крестьянской породы.
- Отлично, - сказал генерал. И, помолчав, продолжал уже официальнее: Само собой разумеется, профессор Мальциус...
- Да? - Профессор Мальциус встрепенулся. - Прошу прощения. Я задумался о другом.
- Само собой разумеется, профессор Мальциус, - повторил генерал, - что ваше... э-э... исправление на службе у государства - дело постоянное. Без надзора вас, естественно, не оставят, и тем не менее ошибок быть не должно.
- Я ученый, - нетерпеливо возразил профессор Мальциус. - Что мне до политики? Если хотите, чтобы я принес присягу на верность, я готов присягать столько раз, сколько вам нужно.
- Рад, что вы заняли такую позицию, - произнес генерал, хотя посмотрел на профессора Мальциуса странно. - Могу сказать, что сожалею о неприятной стороне наших бесед. Верю, что вы не будете держать на нас зла.
- На что мне сердиться? - сказал профессор Мальциус. - Вам велели делать одно. Теперь велят делать другое. Вот и все.
- Дело обстоит не так просто, - сказал генерал с холодностью. Он в третий раз посмотрел на профессора Мальциуса. - А я готов был бы поклясться, что вы из непокорных, - промолвил он. - Ну что ж, ну что ж, видимо, у каждого человека есть свой предел прочности. Через минуту вы получите окончательные указания Его превосходительства. Вечером вы отправитесь в Национальное собрание и выступите по радио. С этим у вас не будет сложностей - речь написана. Она умерит деятельность нашего друга Боннара и дебаты в британском парламенте. Затем несколько недель отдыха на море, протезирование, а затем, мой дорогой президент академии, вы сможете приступить к исполнению ваших новых обязанностей. Поздравляю вас и надеюсь, что мы с вами будем часто встречаться при более благоприятных обстоятельствах. - Он отвесил Мальциусу поклон, вполне светский поклон, хотя в усах его по-прежнему было что-то кошачье. Затем он встал навытяжку, и Мальциус тоже: вошел Диктатор.
