Питер Устинов - Добавьте немного жалости
- "Двадцать девятого ноября, - прочитал он, - после того как моя дивизия уже больше месяца удерживала позиции по реке Риццио, произошло одно из тех редких событий, что бросают тень на карьеру солдата и вынуждают его принимать решения, при всей своей неприглядности необходимые для успешного исхода кампании..."
- Что за напыщенный осел, - перебил Отфорд. - Я прямо слышу, как он диктует это.
- "Вечером двадцать восьмого числа я вернулся легким самолетом в расположение своих войск после продолжительного совещания с генералом Марком Кларком, который интересовался, считаю ли я возможным перейти в наступление на противника всеми имеющимися у меня силами совместно с польской дивизией на моем правом фланге. Атака предполагалась на очень узком участке фронта с целью форсировать реку и захватить перекресток дорог в Сан-Мельчоре-ди-Стетто, тем самым рассекая коммуникации противника в жизненно важном пункте. Польский генерал изъявил готовность участвовать в атаке, но я возразил против нее, полагая, что наши части были в состоянии лишь удерживать занимаемые позиции, пока мы не подтянем тылы чтобы, обеспечить успех операции. Разведка установила наличие на северном берегу подразделений двух дивизий противника - триста восемьдесят первой и отборной гренадерской Великого курфюрста; естественно, я был категорически против бессмысленных потерь личного состава, неизбежных при таком поспешном и неподготовленном наступлении против значительных сил противника. Американский генерал, правда сохраняя вежливость, выказал чрезвычайную настойчивость, пытаясь заручиться моей поддержкой, и мне отнюдь не помогло ретивое и не лишенное хвастовства отношение к его плану польского генерала, проявившего абсолютно неуместное бахвальство. Обещав генералу Кларку дать ответ в течение суток, я вернулся в мою штаб-квартиру в деревне Валендаццо. Мой отъезд произошел в несколько неприятной, хотя и сдержанной атмосфере. Прибыв в Валендаццо, я немедленно пригласил на обед командиров бригад. Также присутствовали мой адъютант Фредди Арчер-Браун и мой начальник разведки Том Хоули. Бригадный генерал Фулис всецело одобрил мой план. Единственные возражения поступили от бригадного генерала Олбэна, офицера, имевшего блестящую репутацию храбреца, но известного еще и определенной невыдержанностью и буйством характера. За обедом бригадный генерал Олбэн проявил крайнюю враждебность и заявил, что я не отдаю себе отчета в своих действиях. В глубоком возмущении он покинул штаб-квартиру и следующим утром, действуя исключительно по собственному усмотрению, начал наступление на своем участке без поддержки артиллерии. Хотя двум ротам удалось форсировать реку и захватить незначительный плацдарм на вражеском берегу, потери оказались столь велики, что я был вынужден приказать им отойти на исходные позиции. Рассмотрев дело бригадного генерала Олбэна, военно-полевой суд понизил его в звании до полковника и уволил в отставку. Столь мягкое наказание стало возможным лишь благодаря его репутации человека высокого личного мужества".
Наступило молчание. Отфорд нахмурился.
- Не хотите ли принять ее теперь, Шерлок*? - спросил Хеджиз.
* Намек на сыщика Шерлока Холмса, прославленного героя книг А. Конан Доила.
- По всей вероятности, Гриббелл пишет правду, - ответил Отфорд.
- Вот уж не похоже на вас!
- Поул, пригласите даму сюда. Покинув кабинет, Поул тут же вернулся.
- Она ушла, - сказал Поул.
В телефонной книге не нашлось и следа Элэрика Олбэна, поэтому вечером Отфорд отправился не домой, а в некий клуб на улице Сент-Джеймс. Он пробовал притвориться перед самим собой, будто едет туда, просто чтобы выпить немного, но на самом деле в нем проснулся дух искателя приключений. Это был один из тех клубов, куда он прошел довольно давно, но где бывал очень редко: слишком уж он напоминал Отфорду закрытую частную школу, в которой он учился. Члены клуба, большей частью военные вышедшие на пенсию по старости лет, с примесью тех, кто состарился преждевременно, - так и не сумели освободиться от привычки к иерархии, свойственной их по-школярски построенной жизни. Они сидели вокруг в глубоких креслах с враждебным видом, пытаясь определить свое истинное место при нынешнем порядке вещей по оттенкам подобострастия или высокомерия на лицах их коллег.
Войдя в клуб, Отфорд оставил шляпу в гардеробе и прошелся по просторным апартаментам, как бы ища кого-то. Вокруг, словно в церкви, слышалось журчанье приглушенных разговоров. Ковер поглощал звук его шагов. Он увильнул от бара - там сидело не менее трех печально прославленных зануд, высматривавших жертву, как проститутки в кабачке. Отфорд заметил Леопарда Бейтли, одиноко сидевшего в читальне и разглядывавшего журнал, посвященный скачкам. Леопард - генерал-майор действительной службы - был неплохим малым. Он обладал лихорадочным воображением военного и достаточным частным состоянием, чтобы позволить себе высказывать из ряда вон выходящие мысли и сделать из службы хобби. Своим весьма грозным прозвищем Бейтли был обязан не столько выдающимся проявлениям отваги, сколько кожному заболеванию, которым страдал с юных лет.
- Добрый вечер, сэр.
Леопард поднял взгляд и улыбнулся.
- Не часто мы имеем удовольствие видеть вас здесь, Отфорд.
- Можно посидеть с вами?
- Сделайте милость. Я всего лишь убиваю время, но вижу, мне плохо это удается.
Потягивая виски с содовой, Отфорд спросил Леопарда, знавал ли тот когда-нибудь бригадного генерала Олбэна.
- Элэрик Олбэн? - нахмурился Леопард. - Да. Неприятная вышла история. Хотя он сам все время напрашивался. Иначе и кончиться не могло.
- Он был плохой солдат?
- О нет, напротив, чересчур хороший. А чересчур - это всегда слишком много, чтобы хорошо кончиться, если вы меня понимаете. То, что случилось с ним, едва не случилось и со мной, причем не раз. И потом, я не знаю, действительно ли он чрезмерно пил, мы не настолько хорошо были знакомы, но он вечно казался пьяным. Когда ни встретишь его - язык заплетается, глаза мутные, буянил, как черт. Я думаю, у него была аллергия на глупость, но если у вас аллергия на глупость, да еще в армии, вы запьете и обязательно сорветесь в самый неподходящий момент, а в конце концов обнаружите, что стали озлобившимся брюзгливым штатским.
- Думаете, это случится и с вами?
- О господи, конечно же нет. У меня глупость не вызывает аллергии, она забавляет меня. Я-то, пожалуй, дослужусь до фельдмаршала.
После небольшой паузы Отфорд спросил Леопарда:
- Вы случайно не читали книгу Гриббелла?
- Книгу Гриббелла, говорите? Вот уж не думал, что этот тип умеет писать.
- Кто-то, наверно, написал за него.
- Нет, у меня есть более интересные занятия, чем пускаться в странствия ради открытия абсолютно посредственного ума.
Экземпляр "Таймс", развернутый напротив Отфорда и Леопарда, опустился, и собеседников смерил взгляд, примечательный отсутствием всякого выражения.
- Мы как раз обсуждали вашу книгу, сэр, - запинаясь, произнес Отфорд.
- Мою книгу? Да она вышла два дня назад.
- Но я почти всю ее уже прочел, - сказал Отфорд.
- Захватывающая книга, не так ли! - Гриббелл не спрашивал, Гриббелл утверждал.
- Я не читал ее, - заявил не без раздражения Леопард.
- Что вы?..
- Я ее не читал.
- Думаю, она вам понравится, Бейтли, очень уж хорошо читается.
Закусив губу, Отфорд ринулся в атаку:
- Описание переправы через реку Риццио представляет итальянскую кампанию в совершенно новом свете.
На лице Гриббелла появилось почти добродушное, даже благодарное выражение. Он отложил свою газету.
- Вы военный, сэр? - спросил он.
- Я историк.
- Военный историк?
- Да. Мое имя - Джон Отфорд.
Гриббелл пропустил слова Отфорда мимо ушей. Казалось, он слышал лишь то, что хотел услышать, и, пока Джон представлялся, генерал уже обдумывал следующую фразу.
- Знаете, - начал он, - некоторые из вас, историков, чертовски несправедливо обошлись кое с кем из нас, бедолаг, которые и вынесли на своих плечах настоящие сражения.
- Но разве не правда, что некоторые из вас, военных, чертовски несправедливо обошлись друг с другом? Прочитав все, что написали Айк*, Кровь и Кишки**, и Монти, и Омар Брэдли, я удивился, как мы вообще выиграли войну.
* Айк - прозвище американского генерала Эйзенхауэра (18901969), командовавшего экспедиционными силами союзников в Западной Европе; впоследствии главнокомандующий силами НАТО (1950-1952), президент США (1953-1961). ** Кровь и Кишки - прозвище американского генерала Паттона, отличавшегося крайней невыдержанностью характера; командовал соединениями во время кампаний в Северной Африке и Западной Европе.
Гриббелл пропустил мимо ушей и это.
- Никто ведь так и не понял, - продолжал он, - что, не форсируй я тогда под рождество Риццио, сидеть бы нам в Италии по сей день. - Он улыбнулся тусклой улыбкой и, казалось, готовился принимать поздравления.
