Чарльз Сноу - Наставники
- Невозможный человек, - сказал Кристл. - Вечно он норовит превратить колледж в балаган.
- Похоже, что ближайшие месяцы будут у нас довольно бурными, - заметил Браун.
Джего посетовал:
- Мне бы попридержать язык - так нет же, всегда я всех против себя восстанавливаю...
И меня, и Калверта обслуживал Бидвелл, но жил Калверт не по соседству со мной в первом дворике, а в старинной башне между двумя внутренними двориками, над кухней колледжа, так что окна его гостиной выходили во второй дворик - как раз туда, где располагались комнаты Винслоу. Мы договорились с Калвертом, что двадцать второго января я приду к нему сразу после ленча, и, когда я поднялся в его квартиру, он стоял за конторкой и читал какой-то манускрипт; настольная лампа, закрытая опаловым стеклянным экраном, освещала конторку мягким рассеянным светом.
- А я все поглядываю на лестницу Винслоу, - сказал Рой. - Пока никто не появлялся.
- Подожди-ка минутку, - добавил он, - я сейчас дочитаю, тут говорится про неизвестного мне мученика.
Через несколько минут он подошел к окну, и мы вместе принялись вглядываться в ростепельную январскую мглу. Напротив его окна возвышался поразительно изящный домик со служебными квартирами Винслоу, Кристла и Пилброу. Пилброу жил здесь уже пятьдесят лет и говорил, что этот домик до сих пор действует на него так же умиротворяюще, как и тогда, когда он увидел его в первый раз.
Было двадцать пять минут третьего.
- Пора бы уже появиться нашим врагам, - заметил Рой.
И сейчас же из первого дворика неспешно вышел Винслоу. Он, как и обычно, был без пальто, в черном пиджаке и полосатых брюках - пальто он надевал только уходя из колледжа. Его странно большие ступни тяжко и уверенно попирали каменные плиты.
- Ага, главный враг появился, - сказал Рой. - Ну и глупо же он будет выглядеть, если никто к нему не придет!
Роя томило нервическое нетерпение, но тревоги он не чувствовал. Фактически он почти никогда не тревожился - даже зная, что его ждут самые неприятные новости, - вместо тревоги или беспокойства он ощущал только нетерпеливую возбужденность. Вот и сейчас ему не терпелось поскорее узнать, сколько у Джего противников.
Винслоу скрылся за своей дверью.
- Да, ядовитый тип, - сказал Рой. - Но мне он все равно нравится. Да и тебе, как я замечаю, тоже.
Деспард-Смит, в шляпе англиканского священника и длинном пальто, появился почти сразу же после Винслоу - он вышел из третьего дворика.
- Этого следовало ожидать, - сказал я.
- Было бы гораздо хуже, если б он скрыл свои намерения, - заметил Рой.
Через несколько секунд тем же путем, что шел Винслоу, стремительно прошагал Фрэнсис Гетлиф.
- Он-то мог бы быть и поумнее, - сказал Рой.
- У него есть веские причины не поддерживать Джего.
- А по-моему, он превращается с годами в ограниченного ортодокса.
Пробило половину третьего. Очень медленно, как бы нащупывая подошвами землю, из первого дворика вышел укутанный с ног до головы Гей, но его красные щеки ярко пылали, а борода казалась ослепительно белой.
- Господи, и этот туда же! - с досадой вскрикнул я.
Гею понадобилось несколько минут, чтобы пересечь дворик; у дверей Винслоу его окликнул вышедший из третьего дворика Найтингейл.
- Предатель? - не совсем уверенно спросил Рой.
Они о чем-то поговорили, и Найтингейл, отрицательно покачав головой, пошел дальше.
- Нет, как видишь, - ответил я.
А потом из третьего дворика появился Кроуфорд. Он опаздывал и поэтому шагал довольно быстро, но торопливости в его походке не ощущалось. "Сам жених!" - присвистнув, воскликнул Рой. Кроуфорд тоже поднялся к Винслоу.
- Интересно, Винслоу все еще надеется? - вслух подумал Рой. - Как по-твоему, может он надеяться, что сегодня ему предложат выдвинуть его кандидатуру?
- Иной раз человек на что-то надеется в глубине души, даже когда твердо знает, что никакой надежды у него нет, - сказал я.
- Именно, - согласился Рой. - Именно. Тем более что тут можно надеяться до семидесяти лет. (По Уставу ректор должен был уходить на покой в семьдесят лет.)
Больше никто не появлялся. Дворик перед нашими глазами был пуст.
- Вот, значит, и вся их партия? - спросил Рой. И сам же себе ответил: Видимо, так.
Мы подождали еще. Пробило три четверти третьего. Через несколько минут Рой весело сказал:
- А если так, то наше дело в шляпе.
Мы все стояли у окна; ростепельная мгла сгущалась; какой-то старшекурсник с девушкой прошел в третий дворик. Внезапно осветилось окно гостиной Винслоу, резче оттенив серое безлюдье ненастного дня.
- Их там собралось всего пятеро, - проговорил Рой. - Это же чепуха. Они просто опозорятся и ничего больше.
Из квартиры Винслоу спустился Кроуфорд и быстро, но неспешно ушел в первый дворик. Когда он поравнялся с нашим окном, мы увидели сверху его лицо - как и обычно, совершенно бесстрастное.
- Жениха одобрили и попросили пока удалиться, - сказал я.
- Интересно, как он оценивает свои возможности? - проговорил Рой. И добавил: - Ну, а Винслоу теперь даже и в глубине души надеяться не на что.
- Да, не хотелось бы мне сегодня сидеть рядом с ним за обедом, - сказал я.
- А надо пойти в трапезную пораньше, - отозвался Рой. - Чтобы обезопасить себя.
Я улыбнулся. День клонился к вечеру, напротив ярко светилось одно окошко.
- Вот, значит, как, старина, - подытожил Рой, отвернувшись наконец от окна. - Все складывается просто замечательно. Похоже, что победа нам обеспечена.
- Нужно предупредить Артура Брауна, - сказал я. Телефон у Роя стоял в спальне возле кровати, я снял трубку и позвонил Брауну. "Откуда вы знаете, сколько их там собралось? - со своей обычной осмотрительностью спросил тот. - Как, собственно, вам удалось их пересчитать?"
Я объяснил Брауну, что мы наблюдали за квартирой Винслоу из Роева окна. Удовлетворенный моим ответом, он попросил еще раз перечислить имена собравшихся.
- Зато у нас, кажется, создалась довольно крепкая партия, - сказал он. - Ну, а на всякий случай надо нам в ближайшее время собраться у меня за ленчем. Очень, конечно, жаль, что так получилось с Геем. Интересно, кто его обработал? Они переманили к себе нашего потенциального союзника.
- Да ведь и так все хорошо, - возразил я.
- Можно даже сказать - замечательно, - согласился Браун, отбросив на секунду свою всегдашнюю сдержанность. Однако он сейчас же посерьезнел и сказал: - А впрочем, цыплят, как говорится, по осени считают, не забывайте этого, Элиот. У нас еще нет абсолютного большинства. Нам надо вести себя весьма осмотрительно. Нельзя показывать людям, что мы уверены в победе. И я думаю, вам с Калвертом не следует открывать своих сегодняшних наблюдений.
Я передал его пожелание Рою, и тот, ехидно хмыкнув, сказал:
- Уж этот добрый Дядюшка Артур! Только он один и пестует нас, как малолетних несмышленышей. Очень мне это, знаешь ли, нравится.
Он позвонил в кухню, заказал чай с горячими сдобными булочками, и мы перекусили, сидя за столиком у камина. Когда я допивал последнюю чашку, Рой, усмешливо посмотрев на меня, выдвинул ящик стола и, словно бы украдкой, достал оттуда детские кубики.
- Это я вчера их купил, - сказал он. - Мне подумалось, что они могут нам пригодиться. Теперь-то - если только Винслоу не выкинет какого-нибудь фокуса - мы, конечно, и без них обойдемся. А все же давай-ка прикинем.
Ему нравилась материальная осязаемость вещей, хотя по профессии он был всегда связан со словом. Любой другой человек просто написал бы фамилии членов Совета на листе бумаги, а вот Рой отобрал четырнадцать кубиков и аккуратно вывел на каждом имя - от Ройса до Льюка. Кубик с именем Ройса он молча отложил в сторону. Потом, мимолетно улыбнувшись, положил рядом два кубика - Джего и Кроуфорда. Найдя среди остальных Гея, Деспард-Смита, Винслоу и Гетлифа, он составил их в ряд, а семь других свалил в кучку "пусть окончательно определятся. Тогда станет ясно, есть ли у нас абсолютное большинство".
От пяти до семи часов я занимался со своими студентами, а после занятий сразу отправился в профессорскую. Там я застал только Кроуфорда - он сидел у камина и читал университетскую газету. Ответив на его бесстрастно вежливое приветствие, я подошел к столику с вином, налил себе рюмку хереса и сел в кресло.
- Не нравится мне эта война, Элиот, - немного опустив газету и внимательно глядя на меня, сказал Кроуфорд. Он говорил о гражданской войне в Испании.
- Мне тоже, - отозвался я.
- Наши вершители истории ведут себя чрезвычайно неблагоразумно. Каждый четверг, бывая в Королевском обществе, я разговариваю с людьми, которые призваны влиять на политику. С самыми разными людьми - и всякий раз убеждаю их вдуматься в истинный смысл нынешней войны. Это наш долг убеждать их, я знаю, но что-то не успокаивают меня мои беседы. Говоря с вами как либерал с либералом, без всякой предубежденности против вашей профессии, я должен признаться, что чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы в парламенте и Министерстве иностранных дел нашлось хоть несколько человек с естественнонаучным, а не гуманитарным образованием.
