Завтра ты войдешь в класс. Записки сельского учителя - Леонид Андреевич Гартунг

Есть у нас вообще одна профессиональная слабость — любим мы учеников, у которых все в порядке. Они — наша радость. Они подтянуты, внимательны, вежливы, всегда готовы к ответу. Они даже не ждут, когда их вызовут к доске, а сами тянут руку и отвечают на «отлично». Да и как не радоваться? Выйдет к доске этакая Кнопка с капроновыми бантиками на куцых косичках, сама чуть повыше учительского стола, а заговорит — от зубов отскакивает! Тетрадочки у нее чистенькие, поля отчеркнуты, платьице форменное всегда наглажено, на уроке она — само внимание, и что бы ни поручил — все выполнит, даже с отстающими занимается. И мы ставим эту Кнопку в пример другим, помещаем ее фотографию на Доске почета и пишем восторженные открытки родителям.

А Кудрин? Какая к нему может быть симпатия? С ним трудно. Прическа — черт знает что. На уроке думает о чем-то своем. Что у него на душе — неясно. По одному предмету у него пять, а по другому — два. Чем-то там увлекается, но явно во вред успеваемости. Лучше бы поменьше увлекался да побольше уроки учил. Начнешь укорять — может и нагрубить. Одно горе с ним. А родителей в школу не дозовешься.

И само собой получается, что Кнопкам почет и уважение, а Кудрины где-то в тени, предоставлены сами себе, и учителя облегченно вздыхают, когда они покидают школу. Между тем, не секрет, что талантливое, самобытное чаще получается не из симпатичных и милых Кнопок, а из нескладных, ершистых Кудриных. Талант ведь рождается из пристрастия к чему-то одному. Бывает даже, что между таким вот Кудриным и учителем возникает настоящий антагонизм. Учитель, не умея найти к нему подход, идет на конфликт, оскорбляет в мальчишке человеческое достоинство и считает его чуть ли не своим личным врагом. Конечно, учитель уже по самому своему положению гораздо сильнее Кудрина, и мы знаем немало случаев, когда такой «нарушитель» вынужден под тем или иным предлогом покинуть школу.

А ведь есть и другой путь. Он труднее для учителя. Это — человеческое внимание, уважение к личности даже тех, кто имеет много недостатков. И не обязательно «выяснять отношения». Ты, мол, такой и сякой, но я верю, что ты исправишься, и т. д. Надо действительно верить. Неисправимая тупость и испорченность, вызванные зачастую просто болезненной наследственностью, встречаются очень редко. Учителю вообще следует исходить из положения, что подавляющее большинство детей способно к нормальному развитию.

И этот же Кудрин, конечно, никому не хотел насолить. Просто он считал, что, кроме радио, ничто ему в жизни не понадобится — ни литература, ни анатомия, ни история. И некому было помочь ему, убедительно показать взаимосвязь наук, заинтересовать другими предметами. Вместо этого мы его «прорабатывали», помещали на него карикатуры в школьной стенгазете, распекали и высмеивали. Только что с песком не драили. Он ушел из школы, убежденный, что его не поняли. Да и что скрывать — правда, не поняли…

Трудный это возраст. Трудный… Мы привыкли так говорить, это стало почти поговоркой, но это действительно так. Вспомним десятиклассницу Маринку. Пропадает в своей студии, бродит по улицам. Дома — упреки и слезы… Не сладко ей живется. Мать — самый близкий человек, и та не может понять, что, может быть, вовсе это не лень, не безалаберность, а увлечение сложным и живым делом — киносъемкой; что шатание по улицам — это вовсе не шатание, а беседы и споры с товарищами о людях, о книгах, о фильмах. И что все это вместе взятое — не бездействие, а напряженная работа души.

Может быть, никогда потом Маринка не будет жить такой насыщенной и содержательной жизнью, какой жила в семнадцать. А тройки? Да пусть пока и тройки. От них не умирают. Наступит время, и все придет в равновесие.

Вот об этом я и написал своей знакомой. Может быть, она обидится на то, что не нашла у меня сочувствия, а может, и задумается. А задуматься есть над чем. Ведь развитие человека идет вовсе не по прямой, а, скорее, по спирали, в которой есть все: увлечения, пробы, поиски, а порой и жестокие разочарования.

Так растет живая душа. И никто за нее не исполнит ее работы.

Страшно не это мнимое безделье, не этот беспорядок стройки, который рано или поздно сменится порядком. Страшно безделье подлинное. То безделье, которое питается равнодушием и вялостью души, когда нет любимого дела, когда складывающийся характер не ощущает перед собой цели, когда подросток лишь покорно исполняет то, что требуют от него взрослые. В таких случаях получается бледный характер, похожий на растение, не видевшее солнца. Посмотришь на такого — и вежлив, и воспитан, и трудится вроде неплохо, а вот не хватает в человеке чего-то… А чего? Не сразу поймешь. А не хватает самого характера — призвания, пристрастия к одному любимому делу. Такой человек всю жизнь томится или за бухгалтерскими счетами, или за станком, а где-то рядом есть работа, которую он мог бы полюбить и стать счастливым.

Он не нашел ее, потому что не искал.

Плохо это, но есть и куда худший вариант. Если нет любимого труда, увлечения, то легко и поскользнуться. Руки, глаза, мысль в молодом существе жаждут полезной работы. Если ее нет, они найдут себе пустое или вредное занятие. Отсюда наши потери — подростки на скамье подсудимых, глупые и дикие забавы, ранние выпивки, страсть к развлечениям, зубоскальству и многое другое. Тогда уже не школе и не одними педагогическими мерами приходится исправлять тех, кто сошел с верного пути.

А всего этого можно миновать. Нужно только умное внимание к ребенку. И не запоздалое, а проявленное вовремя, то есть с того самого момента, когда малыш переступает порог школы. Не нужно ждать трудного возраста. Я не верю, чтоб человек рождался без искры. Надобно только уметь увидеть ее. И уметь сохранить ее от дождя и снега, чтобы она не погасла, потому что нет несчастнее человека, который живет без нее. И не только сохранить искру, но дать ей горючее, раздуть в пламя. А мы порой небрежны, поверхностны, профессионально ограничены, видим характер только через призму пятибалльной системы. И когда мы говорим о ребенке, что он ленив, не есть ли это следствие нашей собственной педагогической лени?

Нет, ни в коем случае не следует