Эльмира Нетесова - Женатые холостяки
Взялся развозить воду в бочках для полива капустной рассады полеводам. Но и тут не повезло. Заупрямившуюся кобылу огрел кнутом, она и поперла по прижившейся рассаде помидор и капусты. Столько поломала и попортила. Но полеводы избили не кобылу, а Лешку. Велели никогда на глаза не показываться.
Больше Свиридову места не нашлось. С ним потеряли терпение в деревне и сказали, что его руки выросли из другого места, и в деревне ему лучше не показываться. Он не согласился, но на работу больше никуда не просился.
Впрочем, манила в деревню вовсе не работа. Имелся другой магнит. Жила в совхозе девчонка, какая очень нравилась Лешке. Он видел ее во снах, а когда везло повстречаться, робел и немел, краснел и смущался, не знал, как себя вести и что сказать ей. Слов для нее накопилось много, но как собрать их в один букет. Станет ли она слушать его корявого? — думал человек, сгорая от собственной нерешительности.
— Аня, Аннушка, Анюта, — называл ее, молча, вслед, боясь сказать вслух. А что если высмеет? Она вон какая! Я против нее пыльный лопух. За нею сколько ребят увиваются. Куда мне до нее? — молча наблюдал за девчонкой на танцах. Пригласить ее не решался. Так и стоял весь вечер, подпирая стену, глядя на чужое веселье.
Аннушка танцевала со всеми, она никогда не посмотрела в сторону Лехи, не замечала его. Узнай девчонка, что только из-за нее он пришел сюда, чтобы увидеть, полюбоваться ею, очень удивилась бы. Да и кто он такой, чтобы обращать на него внимание. Лешка об этом и не мечтал.
О его душевных муках знала только мать. Ей единственной рассказал, что полюбил Анну на свое горе.
— Не печалься сынок, любовь, она всегда в подарок. Если даже ничего не получится промеж вами, сердце согретое любовью, завсегда доброе. Встретишь и ты свою любимую, ту, какая станет твоею. Эту встречу не минешь, — говорила мать.
— Лучше Анюты никого нет, — не соглашался Леха.
— Сынок! Все девчонки хороши! Но откуда плохие жены берутся? Ты не смотри на пригожих, девичья краса, как утренняя роса. После первых родов так изменится, не узнаешь. Ищи для жизни, хозяйку в дом, чтоб руки были умелыми, характер покладистым. А то вон глянь, привел сосед в дом девку, а она ни приготовить, ни убрать, сама хамка наглая. Ну, так-то не прожив года, разбежались. Тот человек и поныне на баб не глядит. Уверен, что все стервы одинаковые. Никому не верит. Мать его вовсе в коромысло согнулась. Он сам ей помогает. То-то как не повезло. И ты не спеши в хомут. Еще совсем молодой. На ноги встань сначала, не торопись, твоя от тебя никуда не денется.
Но легко только советовать. А если она на каждом шагу перед глазами стоит? И зачастил парень в деревню. Пришел на парники, где Анна работала, и, насмелившись, отозвал в сторонку:
— Анюта! Мне скоро в армию!
— А я при чем? — тянула удивленно.
— Хочу попросить, чтоб ждала меня и письма писала, — сказал заикаясь.
— Да ты что? У меня есть свой парень. Я ему слово дала. Скоро вернется. Я его жду. А ты-то кто? Из тебя еще мужика лепить надо. Да и получится ли? Нигде у тебя не склеилось, всюду лишний, никчемный человек. Разве за таких выходят замуж? Ты хоть не смеши. И больше никогда не подходи, не позорь меня, — поспешила уйти.
Лешка сам себе поклялся никогда больше не приходить в деревню.
Он ругал себя за глупую любовь. И решил доказать себе и всем, что он человек, личность.
Лешка очень гордился, что попал в пограничные войска. А уже после присяги, вместе с такими же, как сам недоучками, сел за парту. Он уставал в дозорах и на тренировках, на стрельбищах и занятиях на границе, он возвращался в казарму уставший до изнеможения, но никогда не пропускал занятия, какие бездумно оставил в школе. Он уже редко вспоминал Анну и конечно не писал ей. От матери узнал, что девка вышла замуж и живет со свекровью и многочисленной родней в доме мужа.
— Ну и ладно! Пусть будет счастлива! — пожелал ей парень и с того дня запретил себе вспоминать свою незадачливую деревенскую любовь.
О строительстве микрорайона и сносе их дома Лешка тоже узнал из письма матери;
— Сынок! Я согласилась не спросимши тебя. Уж и не обессудь. Так устала ковыряться в говне всю жизнь. Не столько получаем, сколько теряем. Без тебя и вовсе лихо стало. Некому дров нарубить, перенести уголь с дороги в сарай, на покосе и вовсе невмоготу. А сколько мне одной надо? Здесь же нам с тобой дадут двухкомнатную квартиру со всеми удобствами, с телефоном и даже с уборной. Они вместях с корытом, где можно мыться, стоять станут рядом. Люди брешут, что это удобно и смотрится хорошо. Ну, да увидим сами. А про корову, свиней и кур не жалей. Их в квартиру не загонишь, сараюшки тоже нет. Но люди с радостью на те квартиры соглашаются. Они не дурней нас. Обещаются к осени другого года нас уже вселить. Как раз к твоему возвращенью домой. Так хочется порадовать тебя. Авось и мы заживем культурно. Вылезем из своего катуха в люди. Свет увидим. И утрешь ты носы всем деревенским. Может они в ноги тебе поклонятся и величать станут по имени и отчеству. Это мне гадалка так просказала, когда карты разложила на тебя. Сказала, что в начальство пролезешь и станешь жить в уважении и почете…
Лешка невесело усмехнулся тому письму, но согласился с командиром и после службы в армии поступил учиться в школу милиции.
Конечно, не все гладко сложилось у Лешки на службе в армии. Получил он там за свое неуменье и неряшливость, за расхлябанность и хамство. Остался дневалить и не навел порядок в казарме, не помыл полы, не протер пыль с тумбочек, не приготовил чай к возвращенью ребят из дозора. Те вернулись продрогшие, усталые. А в казарме грязь, холод, беспорядок, а Свиридов безмятежно спит. Ох, и вломили ему сослуживцы стальными, тяжеленными ложками по заднице. Что там соседская бабка с пучком крапивы! О том вспомнить было смешно. Вот после стальной ложки целую неделю ни лечь, ни сесть не мог. Только в дозоре стоять неподвижно, прикинувшись мумией. Задница в брюки не помещалась. Втрое толще подушки распухла. И, главное, даже пожаловаться некому, мамка далеко, а командиру жопу не покажешь, не поймет. А узнает причину, еще «на губу» отправит.
Нет, ему никто не надавал по морде, не дали в ухо, ни одного фингала не получил, обругали не унижая. Сказали, если до него не допрет, в другой раз с ним обойдутся круче. Лешк^ не хотелось испытывать судьбу. Оно и первого наказания хватило с лихвой. Когда его оставили дневалить в следующий раз, сослуживцы ахнули вернувшись, казарма сверкала чистотой.
Леха даже букет цветов поставил на вымытом столе. К чаю печенье достал, какое прислала из дома мать. Ребята поставили варенье, конфеты, полученные из дома, получился настоящий праздник, словно каждый из ребят ненадолго побывал дома.
— Лешка! Мы все через эту ломку прошли. Нельзя нам мужикам до старости в недоносках оставаться. Мы сами себя обязаны обслужить. И ни от кого ни в чем не зависеть. В себе человека пора уважать, в следующий раз пойдешь дежурить на кухню. Не в наказание, на учебу, ты и там должен справиться, как мы, чтоб в любой ситуации не ударил лицом в грязь.
— Ну, я же не баба у печки возиться! Я служить пришел, а не кашеварить! — взмутился парень.
— А если жена пойдет рожать, кто жрать приготовит?
— Мамка! Она классно на кухне управляется! Было б из чего готовить!
— Леха! Мамки не вечные! Чем старше, тем болезненнее становятся. Самому надо уметь. Не стоит на бабьих плечах висеть, это стыдно.
— Вот ты как жену себе выбирать станешь?
— А черт меня знает! Какая понравится, ту и возьму, — ответил неуверенно.
— Ну, а чем понравится? — хохотали ребята.
— Знамо, чем бабье охмуряет нашего брата!
— Да я не о том. По ночам все кошки серы. Я про жизнь спросил. Знаешь, как я себе жену выбирал?
— А ты уже женатый? — удивился Свиридов.
— Конечно! Сыну уже годик!
— Чего ж ты в увольненье ходишь?
— Во, чудак! Я живой человек, с меня не убудет. Сколько ни прыгай, едино к жене вернусь. Девки для веселья, чтоб кровь не плесневела, а жена на всю жизнь. Я с нею долго встречался, всю насквозь изучил, видел что умеет, знал родителей и родню, решил не медлить, чтоб не увели ее, пока служить буду. Теперь с моими родителями живет. Старики довольны, не нахвалятся. Все умеет. Стирает и готовит, убирает, короче, ничему учить не надо. Ну и у меня руки не из задницы росли, маманя с детства ко всему приучила. Спасибо ей за это великое. О завтрашнем моем дне позаботилась. И всегда говорила, что нельзя разделять в семье работу на женскую и мужскую. На сколько сил хватает, за то и берись. Не сиди бездельно, когда баба потом заливается, она твое доброе сторицей воротит. Дошло до тебя? Это каждого из нас касается. Моя мамка знала жизнь.
— А меня мать жалеет. По дому сама управляется. И всегда говорит, чтоб не спешил жениться, — сказал Свиридов.
— Тут как повезет. От самого много зависит, — не соглашались сослуживцы.
