Сущность - Фрэнк де Фелитта
– Думаю, мы с вами поладим, – сказал Шнайдерман.
Карлотта перевела на него подозрительный взгляд.
– Вам холодно? – спросил он. – Иногда здесь дует из коридора.
Карлотта рассеянно покачала головой. И повернулась. Дверь все еще была заперта. В комнате больше никого не было. Карлотта повернулась обратно к Шнайдерману. Она задумалась, куда делся доктор. Вместо него тут сидел мальчик со сдержанной, искусственной улыбкой.
– Вы раньше посещали психиатра?
– Нет.
Тот факт, что она ответила, обрадовал врача. Он прочистил горло. Он не совсем понимал, как продолжать. Он отодвинул стул из-за стола, чтобы сесть поближе.
– Как мне вас называть? – спросил Шнайдерман.
– Кар… Карлотта.
– Карлотта. Хорошо. Замечательно.
Внезапно снаружи послышался шум. Из коридора доносились голоса. Там кто-то был. Медсестры? Карлотта смотрела на дверь.
– Карлотта, – сказал врач.
Ее кто-то звал. Она повернулась. Кто этот мальчик в белом пиджаке? Откуда он ее знал?
– Карлотта, нам нужно поговорить. Вам нужно рассказать, что случилось, чего вы боитесь. Только так мы поймем, в чем проблема.
Карлотта странно на него посмотрела. Она прикусила губу, думая о чем-то другом. Затем ее что-то испугало, потому что она повернулась на стуле и уставилась в окно.
– Где вы сейчас, Карлотта?
– В клинике.
– Да. Хорошо. Зачем вы сюда пришли?
Карлотта медленно повернулась назад. Тело казалось тяжелым. Все болело после аварии, сковало от страха, лицо горело под синяками. Пальцы были онемевшими, белыми и холодными.
– Потому что они были со мной, – отчаянно ответила Карлотта.
– Кто?
– В машине.
Шнайдерман кивнул, но она упустила этот жест. Ее внимание захватили собственные пальцы. Сомкнув их на коленях, она крутила ими туда-сюда.
– Вы можете рассказать мне об аварии, Карлотта?
Она разжала пальцы. Выпрямилась на стуле. Перед ней сидел молодой человек в белом пиджаке, наклонившись вперед. Она изучала его лицо. Квадратное, напряженное, без морщин. Моложе, чем ее.
– Карлотта?
– Что?
– Можете рассказать, что случилось в машине?
Медленно, очень медленно, как вода по холодной земле, ее глаза заволок туман. Ноздри раздулись. Если она заплачет, то расслабится. Но она лишь покачала головой.
– Вам сложно рассказать о том, что было?
Женщина кивнула.
– Ничего страшного, Карлотта.
Она вдруг осознала, что теперь в безопасности. С чего бы? Потому что дверь заперта. Потому что здесь тихо. Здесь все по-другому. Доктор смотрел на нее ободряюще, с профессионализмом, дружелюбно.
Палец Шнайдермана, медленно обрисовывающий трещину в столешнице, был единственным признаком того, что врач чувствовал себя неуютно в этой тупиковой ситуации. Затем он перестал. Сел совершенно неподвижно, на лице застыла маска непроницаемой компетентности. И все же его мысли неслись вперед, пока он наблюдал за женщиной.
Карлотта опустила взгляд на свои колени. Голова была тяжелой, как у человека, который давно не спал. Она чувствовала себя в ловушке. Не могла рассказать доктору о том, что произошло, но и уйти не осмеливалась.
– С вами в машине кто-то был?
– Нет… сначала нет…
– А потом?
Карлотта кивнула. Когда она подняла взгляд, он улыбнулся, скупо и привычно. Она ему не верила. Она представляла себе кого-то совершенно другого. А это все равно, что говорить с Билли.
– Через какое-то время они оказались с вами в машине? – спросил врач.
– Да.
– Они с вами говорили?
– Да.
– Можете повторить, что они вам сказали?
Она покачала головой.
– Вам будет тяжело это произнести?
– Да.
– Ничего страшного, Карлотта.
Кажется, она расслабилась. По крайней мере, ее тело больше не было напряжено. Карлотта начала осознавать, что это не обычная беседа. Доктор не слезал со своего конька. Он манипулировал Карлоттой с помощью слов.
– Может, голоса были по радио?
– Нет. Радио было выключено. Они были вокруг меня.
– Понял.
Она достала из сумки мятую салфетку. Ей было так стыдно. И страшно смотреть на Шнайдермана.
– Они хотели убить меня, – наконец прошептала она.
– Но им не удалось. И мы сделаем так, чтобы они не вернулись.
– Да.
– Хорошо.
Впервые Карлотта почувствовала контакт с фигурой в белом. С кем-то за маской, за картиной. Казалось, ему было не все равно. Она посмотрела на него внимательнее. Правда. Его маленькие серые глазки с беспокойством наблюдали за ней.
– Такое случилось впервые?
– Нет. В первый раз все было по-другому.
Вена на шее пульсировала. Кулак смял салфетку в крошечный шарик. Дыхание задрожало.
Шнайдерман наблюдал за ее красивым лицом. Темные глаза, полные страха. Когда-то сверкавшие темным огнем, страхом и враждебностью, теперь они превратились в два глубоких колодца, ведущих вниз, в ее личное страдание.
– Вы можете рассказать об этом?
– Мне не нравится об этом говорить.
– Это непросто?
– Да.
– Но это кабинет врача. Здесь нет секретов.
Карлотта вздохнула. «Они слушают, – подумала она. – Они снимут одежду и будут щипать и тыкать». Сейчас она была отделена от всего мира. Она медленно повернулась обратно к доктору.
– Меня изнасиловали, – беззвучно сказала она.
Ее глаза словно подернул туман. Карлотта подняла лицо к Шнайдерману. К мягкой, белой фигуре.
– Меня изнасиловали, – повторила она, не зная, услышал ли он.
– В вашем доме? – мягко спросил врач.
Удивившись, что кроме этого он ничего не сказал, она лишь кивнула. Она внимательно его изучала. Кажется, за маской он не изменился. Карлотта снова поняла, что это не просто разговор.
– Вот как, – сказал Шнайдерман, рассматривая ее.
Она прикусила губу. Пыталась не расплакаться. Но бесполезно. Ее лицо лишь исказилось гримасой раскаяния. Словно черный поток, все выплеснулось наружу: ужас, отвращение, унижение. Она попыталась закрыть лицо руками. Ей хотелось, чтобы доктор не смотрел на нее, но с этим ничего нельзя было сделать.
– Это было так отвратительно, – рыдала женщина. – Так мерзко!
Она судорожно дышала. Уродство окружало ее. Она чувствовала его, ощущала его вкус.
– Я такая грязная! – сказала Карлотта.
Скомканная салфетка бесполезно промокала ее глаза. Карлотта обмякла в кресле, беспомощно рыдая. Укол жалости пронзил сердце Шнайдермана. Изящная женщина, похожая на леди, исчезла. Превратилась в слабую девочку.
Она перестала. Понемногу. На стене гудели часы. Шнайдерман ждал, уже сидя на углу стола. Растущая тишина окутала обоих, объединяя их.
– Я просто хочу умереть, – тихо сказала Карлотта.
Шнайдерман открыл рот, но молчал. Он решил подождать еще немного. И поздравил себя с тем, что все это время сохранял полное спокойствие.
– Вы обращались в полицию?
– Я не могла. В комнате никого не было.
Шнайдерман был застигнут врасплох. На секунду маска слетела. Он смотрел так, будто совершенно не понимал. Постучал пальцем по губе и слегка откинулся назад. Затем изо
