Море в поэзии Серебряного века - Коллектив авторов
Побьем и сделаем слаще
Городецкий Сергей Митрофанович
(1884–1967)
Поэт, переводчик и педагог. Один из ярких представителей литературного течения акмеизм, автор многочисленных поэтических сборников. В его стихах всегда был посыл к возвращению к мотивам языческой славянской мифологии и первобытных сил, проявляющихся в связи с природой.
Смерч
Дикий смерч летит над морем —
Синий столп, живая сталь.
И над морем веет горем,
В гуле волн слышна печаль.
Потемнев, валы катятся,
Под утесом в берега
С плачем жалобным стучатся,
Рассыпая жемчуга.
Буря ближе. Смерч все туже
В небе крутится седом:
Станет шире, станет уже,
Лижет море острием.
Пылью белою вскипая,
Поднялась к нему волна.
Смерч сомкнулся. Смерть слепая!
Ты одна, как смерч, страшна.
Он летит, как победитель.
Но утес с грядою скал
Защищать земли обитель
От набегов не устал.
Он спокойно Бога славил
В недоступной вышине
И спокойно грудь подставил
Волн бушующей стене.
С гулом, с ревом смерч нагрянул…
Миг борьбы – и, раздроблен,
От утеса он отпрянул…
Светел синий небосклон.
Так и ты, солдат родимый.
Одичалого врага
Принял в край непобедимый,
В заповедные снега.
1916
Белый пустынник
Зачем ты нем? Скажи хоть что-нибудь!
Пустынник белый беспредельных вод,
Куда ты держишь своей безумный путь?
– Маяк отчаянья меня зовет.
Но вод его боятся корабли,
Под ним – громады черного кремня.
Ты разобьешься, не узнав земли…
– Я разобьюсь. Земля не для меня.
Зачем же ты уходишь в океан?
Зачем гневишь высокую звезду?
Зачем ты в белый облачен туман?
– Я с неба безнадежности иду.
Иль разлучиться небу жаль с тобой,
Или тебе блаженства в мире нет,—
О чем же небо в грусти голубой?
– О том, что близок на земле рассвет.
Гофман Виктор Викторович
(1884–1911)
Поэт, прозаик, критик, переводчик, журналист. В стихах Гофмана критики отмечали музыкальность стиха, мечтательный лиризм, сосредоточенность на интимных настроениях, эстетизацию действительности. Не смог он избежать и сильного влияния поэзии Константина Бальмонта и Валерия Брюсова.
Волны и скалы
Сегодня всё море как будто изрыто
Гремящими встречами пен.
Сегодня всё море грозит и сердито
На свой истомляющий плен.
Пушистые клоки, косматые пряди,
Хребты извиваемых спин…
Как страшно сегодня прозрачной наяде
В прозрачности тёмных глубин…
Давно уж носился смущающий шёпот
О дерзостных замыслах скал, —
И двинулось море, и пенистый ропот
Зелёную гладь всколыхал.
Заслышались гулы тревожных прибытий,
Зловеще- поднявшихся спин.
И ропот, и шёпот: бегите, бегите,
До самых надменных вершин.
На тёмные скалы! на приступ, на приступ!
На шумный, на пенистый бой!..
Уж влагой захвачен утёсистый выступ,
И с рёвом взбегает прибой.
Всё новые пены вслед отплескам белым
Разбитой камнями гряды. —
И страшно наядам с их розовым телом
Пред чёрною мощью воды.
1904.
Я у моря ночного
Я у берега ночного, на обрыве гранитном,
Я смотрю, как взбегает волна,
Как ударившись валом тяжелым и слитным,
Рассыпается снежно она.
Возникая незримо, шелестящим напором,
Она мерно бросает себя,
И свиваются гребни с их ценным убором,
Серосинюю влажность дробя…
Надо мною растянуты мокрые сети
На темнеющей груде камней.
И какие-то люди, как слабые дети,
Неуверенно ходят по ней.
О, как жалки усилья трудящихся гномов
– Может быть, лишь теней от луны —
Перед грозною мощью гранитных изломов,
Перед ревом упорной волны!..
На протянутой сети колышатся пробки,
Зацепясь за изгибы камней, —
И движенья гномов бессильны и робки
Вместе с чадом их желтых огней…
Может быть, это только дрожащие пятна,
Только черные тени луны,
Над грохочущим ревом волны перекатной
Чьи-то душно- кошмарные сны?
1904
Гофман Модест Людвигович
(1887–1959)
Поэт, крупный учёный, филолог, историк литературы, текстолог, пушкинист. Он был другом Блока, Ремизова, Вячеслава Иванова, Городецкого. В жизни русской филологии Гофман сыграл свою очевидную и важную роль. Образованный и блистательно эрудированный, он был автором известной в начале века «Книги о русских поэтах последнего десятилетия» (1907), а впоследствии стал известным пушкинистом.
У светлого моря
Мне сладостно-ново, мне жутко-отрадно
Быть кротким, быть робким с тобой.
Как будто я мальчик, взирающий жадно,
Вступающий в мир голубой.
Еще неизведан, и чужд, и не начат
Светло приоткрывшийся путь,—
А сердце уж что застенчиво прячет,
На что не позволит взглянуть.
Еще мне неведом смущающий опыт,
Еще я не побыл с людьми, —
Мой робкий, мой первый, мой ласковый шепот
Прими, дорогая, прими.
У светлого моря прозрачных плесканий,
В слиянье двойной синевы,
Я вдруг отошел от тревожных сознаний,
Влияний всемирной молвы.
И снова я мальчик, и жду, улыбаясь,
И грезы, и миги ловлю…
И весь отдаваясь, и сладко смущаясь,
Тебя беззащитно люблю.
У светлого моря, в сиянье безбрежном,
Где шелестно ласков прибой, —
Так сладко, так сладко быть робким и нежным,
Застенчиво-нежным с тобой.
1904
Грааль Арельский (настоящие имя и фамилия Стефан Стефанович Петров)
(1888–1937)
Поэт и писатель. Поэт утверждал, что
