Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник)
Верхнюю створку двери украшал красно-черный витраж, и квадраты стеклышек зловеще вспыхнули, будто кто-то с другой стороны включил свет. Дверь открылась, и на пороге возник худощавый человек. Его нос мог бы служить символом вселенской скорби, а на лице застыло выражение покорности судьбе, будто ни одна глупость в мире не способна его удивить.
– Да, сэр? – осведомился обладатель скорбного носа.
– Мы из полиции, – сказал доктор Фелл. – Проведите нас наверх. Вас зовут Сторер, верно?
– Да, сэр. Вы, безусловно, захотите увидеть труп, – произнес Сторер таким тоном, будто речь шла о живом человеке. – Прошу за мной.
Пока они шли, Хью Донован чувствовал растущее нежелание оказаться рядом с телом Деппинга. Коридор, по которому их вел Сторер, ему тоже не нравился. В нем не было окон, а пах он лаком для мебели – что казалось странным, поскольку тяжелая темная мебель вовсе не была покрыта лаком. С высокого потолка на длинной цепи свисала люстра с двумя тусклыми электрическими лампочками. На полу и на лестнице лежал ковер, когда-то бывший желтым, а некоторые двери были завешены черными драпировками. Из стены рядом с одной из них выходила труба переговорного устройства – доктор Фелл осмотрел ее, прежде чем последовать за всеми наверх.
Кабинет был первой комнатой в западном крыле. Сторер, похоже, едва удержался от того, чтобы постучать, прежде чем войти.
За дверью находилась просторная комната с высоким потолком. В стене напротив Донован увидел дверь на балкон – как и входная, она была украшена клетчатым витражом с красными и черными квадратиками стекла. По бокам от двери возвышались два окна с черными бархатными шторами. Снаружи их закрывали вычурные железные решетки. Три таких же окна располагались в стене справа. Все они были открыты.
Вокруг дома деревья росли столь густо, что в комнате царили зеленоватые сумерки. Впрочем, света было достаточно, чтобы разглядеть интерьер.
Хью Донован уже никогда не сможет забыть это зрелище: первый раз, когда он столкнулся с насильственной смертью. В стене слева – если стоять лицом к балкону – находился низкий камин из белого мрамора. В трех или четырех футах от него лежал ничком на столе доктор Септим Деппинг. Голова была обращена в сторону от двери, и потому Хью не видел его лица. За спиной чернел провал камина. Тело свесилось с низкого, обитого кожей табурета, обе ноги были неестественно подвернуты. Правая рука спускалась к полу, плечо касалось края стола, а левая рука лежала на столешнице. Мистер Деппинг был одет в старомодную рубашку с высоким воротником, вечерний костюм, черные носки и лакированные кожаные туфли. Но главное – можно было видеть его затылок. Редкие седые волосы тщательно расчесаны, на макушке – небольшая лысина, а в центре лысины – черное пятно в месте, где в голову вошла пуля.
Зрелище казалось еще ужаснее оттого, что за окном пели птицы и маленькая малиновка, сидящая на перилах балкона, безразлично смотрела куда-то в другую сторону.
Хью Донован тоже постарался смотреть в другую сторону. Он обратил внимание, что даже его непоколебимый отец повел себя по-человечески и уже не пылал таким пугающим энтузиазмом. Хью попытался встряхнуться, выбросить лишние мысли из головы, чтобы быть готовым к тому, что его попросят высказать свое мнение. Но он не понимал, как вообще кто-то может сохранять холодную голову при виде этой ужасной картины. Он оглядел кабинет. Вдоль стен тянулись полки с книгами, они занимали даже пространство между окнами. Все было аккуратно расставлено по своим местам. На столике у стены, рядом с которым стоял стул, находился поднос, накрытый белой салфеткой. За ним – серебряная ваза со свежими розами.
Донован быстро окинул взглядом письменный стол. У стола располагалось кожаное кресло, и Хью представил себе, как загадочный посетитель сидел в нем, общаясь с хозяином. Рядом виднелись металлический шкафчик для документов, небольшая тумбочка с печатной машинкой на ней и пепельница. Над столом висела мощная электрическая лампочка в простом абажуре, которая была единственным источником света в комнате – кроме настенной лампы в углу.
На рабочем столе – проволочная корзина с парой рукописей, к каждой были прикреплены синие листы с отпечатанным на машинке текстом. Подставка с ручками и цветными карандашами, чернильница, коробка со скрепками, под ней – несколько листов с марками. На углу стола – большая фотография в серебряной рамке, изображавшая какую-то девушку. И наконец четко между креслами Деппинга и неизвестного посетителя на столе располагался подсвечник с полуистлевшей свечой. Да… они воспользовались этой свечой, когда в доме отключился свет. Еще одну свечу Хью увидел на каминной полке. Рядом с камином висела портьера, закрывавшая дверь, а с другой стороны стоял сервант, вклинившийся между двумя книжными шкафами. Но мысли Хью вновь и вновь устремлялись к черному отверстию в голове мертвеца, удивительной чистоте этой комнаты и блеску глянцевой бумаги. Под левой рукой убитого виднелась злополучная карта.
Первым пришел в движение доктор Фелл. Он миновал дверной проем, нарушая тишину кабинета громким стуком трости по ковру. Тяжело дыша, он склонился к телу, чтобы осмотреть его, и черный шнурок его очков коснулся свечи. Затем, не разгибаясь, он оглядел комнату. Судя по всему, что-то его беспокоило. Фелл подошел к окнам, изучил пол рядом с ними и ощупал занавески. Его беспокойство усилилось.
– Почему открыты все окна? – вдруг сказал доктор.
Глава 6
Не тот посетитель
Сторер, терпеливо ожидавший в стороне, нахмурился.
– Прошу прощения, сэр? – переспросил он.
– Окна были открыты, когда вы утром обнаружили тело?
– Да, сэр, – ответил Сторер, осмотрев каждое окно.
Доктор снял шляпу – и невольно все остальные сделали то же самое, хотя Фелл намеревался не выказать уважение мертвому, а вытереть вспотевший лоб цветастым платком. И, словно это действие разрушило какие-то чары, все наконец вошли в комнату.
– Хм, да. Здесь на полу вода, и все занавески промокли… Насчет бури прошлой ночью – в котором часу она началась?
– Примерно в одиннадцать, сэр.
Доктор Фелл, казалось, разговаривал сам с собой.
– Тогда почему Деппинг не закрыл окна? Зачем оставлять открытыми все пять окон при том, что снаружи бушует буря? Это неправильно, нелогично это… Что вы говорили?
Сторер на мгновение утратил скорбный вид: щеки залила краска, глаза блеснули. Видимо, он что-то вспомнил.
– Ну же, рассказывайте! – вспылил доктор Фелл. – Буря началась в одиннадцать. Деппинг был тогда один. Его гость прибыл вскоре, поднялся наверх – и все это время дождь лил сквозь пять открытых окон. Тут что-то не так… О чем вы думаете?
– О том, что сказал Ахилл. – Дворецкий с озадаченным видом посмотрел на Деппинга. – Я забыл об этом, и Ахилл тоже, когда с нами говорил полисмен. Ахилл Джорджс, повар…
– И?
Сторер, впрочем, не позволял себе торопиться.
– После того, как началась буря и этот американец поднялся к мистеру Деппингу, я отправил Ахилла проверить электрические провода. Свет, видите ли, погас…
– Да, мы знаем.
– Да, сэр. И, когда Ахилл был снаружи, он увидел, как мистер Деппинг и американец открывают окна. Он сказал, что они и занавески раздвинули.
Доктор Фелл моргнул.
– Открыли окна и раздвинули занавески? Неужели это не показалось странным?
И вновь вид дворецкого сообщил о том, что его в этом мире вообще ничто не способно удивить.
– Мистер Деппинг, сэр, – ответил он строго, – человек настроения.
– Пф! – ответил на это доктор.
Епископ Мэпплхэмский, который к этому моменту уже пришел в себя, взял бразды правления в свои руки.
– Со временем мы с этим разберемся, – сказал он. – Я полагаю, инспектор Мерч проверил комнату на предмет отпечатков пальцев? Если мы осмотримся здесь, мы не помешаем?
– Нет, сэр. Отпечатков он не нашел, – с одобрением заметил Сторер. Он бросил взгляд на тело, будто любуясь шедевром, а затем выглянул из окна.
– Сначала нужно оглядеться, – заявил епископ.
Епископ подошел к столу и осмотрел мертвеца. Смерть наступила мгновенно: на лице Деппинга застыло самодовольное выражение, губы растянулись в высокомерной улыбке, мертвый взгляд вперился в окно. Глаза были приоткрыты, пенсне – все еще на носу.
Из-под пальцев убитого епископ извлек карточку – квадратик, вырезанный из глянцевой бумаги. На ней тушью были нарисованы контуры восьми мечей, рукояти которых раскрасили черным, а лезвия серым: контур заполняли акварелью. Мечи сходились к центру, образуя звезду, которую пересекала синяя линия, судя по всему символизировавшая воду.
– Если доктор Фелл и правда знает, что это значит… – в своей обычной бесцеремонной манере начал епископ…
Доктор Фелл не ответил. Он заглядывал под салфетку, накрывавшую поднос на столике. Нетерпеливо потеребив карту, епископ обошел стол еще раз, осматривая его, и открыл правый ящик. Оттуда он вынул револьвер «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра с рукоятью из слоновой кости. Епископ понюхал дуло, а затем заглянул в барабан, будто всю свою жизнь имел дело с огнестрельным оружием. Защелкнув барабан обратно, он вернул револьвер на место и с грохотом закрыл ящик. На лице епископа застыло выражение растерянности – Хью никогда отца таким не видел.
