Кретьен Труа - Ивэйн, или рыцарь со львом

Когда себе не доверял.

Без вас я спасся бы едва ли,

Меня бы там четвертовали.

И вас хотят они казнить?

И вас в измене обвинить

Клятвопреступники дерзнули?

На добродетель посягнули?"

"Мессир, не стану я скрывать:

Приходится мне горевать

Из-за того, что выручала

Я, сударь, вас, когда сначала

Намеревались вас казнить.

Вас я надумала женить

На госпоже, но бог -- свидетель,

На вашу глядя добродетель,

Я думала, что госпожу

Подобным браком одолжу.

Вы вскоре странствовать пустились,

Обратно в срок не возвратились,

Отсутствовали через год.

Пошли тогда наветы в ход.

Я постепенно убедилась,

Что дама на меня сердилась,

Как будто бы моя вина

В том, что она оскорблена.

А тут интриги, сплетни, козни.

Добиться между ними розни

Коварный сенешаль мечтал,

И подходящий миг настал.

Бесстыдных совесть не стесняет.

Меня в измене обвиняет

При всех лукавый клеветник

И заявляет, что проник

Он, бдительный и неподкупный,

В наш с вами замысел преступный,

Как будто вам я предалась,

От нашей дамы отреклась.

Как можете вы догадаться,

Довольно трудно оправдаться,

Когда судья несправедлив.

И закричала я, вспылив:

"Всех мой защитник побеждает,

Один с троими совладает".

Мой ненавистник не дремал,

На слове враг меня поймал,

Хоть подобает отказаться

В бою неравном состязаться

С одним воителем втроем.

Настаивая на своем,

Меня порочат, оскорбляют

И, наконец, предоставляют

Отсрочку мне на сорок дней.

Оправдываться все трудней.

О вас я, сударь, тосковала,

И при дворе я побывала.

Как мне найти дорогу к вам,

Никто сказать не мог мне там

И мне помочь не торопился".

"Как! Неужели не вступился

Гавэйн достойнейший за вас

И неповинную не спас?"

"Об этом я сама мечтала,

Гавэйна там я не застала.

Державу обесчестил вор:

Однажды королевский двор

Какой-то рыцарь посещает

И королеву похищает,

Куда-то скрылся лиходей.

Замешан в этом деле Кей.

Король в безумном огорченье

Дает Гавэйну порученье

Похищенную разыскать

(Отважному не привыкать

К наитягчайшим испытаньям

И продолжительным скитаньям).

Перед кончиною не лгут,

Меня, злосчастную, сожгут

За то, что вам я помогала

И ради вас пренебрегала

Благополучием своим".

Такой исход недопустим! -

Воскликнул рыцарь.-- Боже правый!

И совесть, и рассудок здравый

На вашей будут стороне.

За вас приличествует мне.

Душой и телом поручиться.

Худого с вами не случится,

Покуда ваш защитник жив.

Упреки ваши заслужив,

Свою провинность искупаю,

За вас в неравный бой вступаю.

Не смея думать об ином,

Прошу я только об одном:

Кто я такой, не открывайте,

По имени не называйте

Ни в коем случае меня,

Инкогнито мое храня".

Ответила девица: "Что вы!

Вы защищать меня готовы,

А я за вас не постою?

Не беспокойтесь: утаю

Я ваше имя, умирая;

И завтра, зажило сгорая,

Не выдам вас я палачу

И напоследок промолчу.

У вас я не прошу защиты,

И так мы, сударь, с вами квиты,

Когда вы рады жизнь отдать,

Чтобы за вас не пострадать

Одной несчастной заключенной.

Мне, на погибель обреченной,

Погибель ваша не нужна.

Когда погибнуть я должна,

Вам, сударь, вовсе нет причины

Искать безвременной кончины".

Ответил рыцарь: "Полно вам!

Позор, проклятье, стыд и срам

Тому, кто друга покидает,

Когда в неволе друг страдает

И на погибель обречен.

Судьбою вашей удручен,

Я помогу вам, так и знайте!

Нет, вы меня не прогоняйте!

Оставить вас я не могу,

Когда пред вами я в долгу.

В бою погибнуть благородней,

А впрочем, с помощью господней,

Урон троим я нанесу.

Придется ночевать в лесу:

Мне больше негде приютиться,

Когда полночный мрак сгустится".

"Прощайте, сударь! Добрый путь!

Дай бог вам, сударь, отдохнуть,

Достигнув дружеского крова,

Когда судьба не так сурова".

Ивэйн пришпоривал коня

И в первой половине дня

К часовне все же возвратился,

Душою рыцарь возмутился,

В негодовании смотрел:

Костер губительный горел.

Девицу накрепко связали,

Как будто вправду доказали

Ее смертельную вину,

Рубашку белую одну

С безжалостным пренебреженьем

Оставив ей перед сожженьем.

Наш славный рыцарь оскорблен

(Умом и чувством обделен

Тот, кто сегодня провинился,

Когда в рассказе усомнился).

Мессир Ивэйн уверен в том,

Что победит в бою святом.

Господь виновных осуждает,

Невинного не покидает.

Ивэйна лев сопровождал.

Нет, рыцарю не досаждал

Сподвижник этот благородный,

Оруженосец превосходный.

Ивэйн во весь опор скакал,

Конем своим зевак толкал.

Кричит он: "Стойте, погодите!

Безвинную освободите!

Прочь, подлецы! Злодеи, прочь!

В костер не дам ее волочь!"

И расступаются в испуге

Безукоризненные слуги.

Народ покорно присмирел,

И рыцарь снова лицезрел

Красавицу, черты которой

Среди вселенского простора

В разлуке сердцем созерцал.

Нет, этот светоч не мерцал,

Сиял он, смертных ослепляя,

Такое пламя в грудь вселяя,

Что сердце чуть не сорвалось,

Обуздывать его пришлось

Наикрепчайшею уздою,

Как скакуна перед ездою.

Затих всеобщий шум и гам,

Лишь слышен плач придворных дам.

Люнетте дамы сострадали,

Вздыхали, плакали, рыдали:

"Ах, позабыл нас, видно, бог.

Застигла нас беда врасплох.

Судьбу в слезах мы укоряем:

Подругу лучшую теряем,

Люнетта помогала вам,

Не забывала бедных дам,

Родных сиротам заменяла

И госпоже напоминала

С такою милой добротой:

Пошлите бедной даме той

Накидку беличьего меха.

Богатству щедрость -- не помеха

Попробуй платья поищи!

Где мы возьмем себе плащи,

Где мы себе достанем юбки

Без нашей ласковой голубки?

Понять могла она одна,

Как жизнь придворная трудна.

В ответ на слезное прошенье

Теперь услышим поношенье,

О ней, заботливой, скорбя.

Сегодня каждый за себя,

Никто другим не порадеет,

Когда богатством завладеет".

Мог рыцарь убедиться сам,

Внимая скорбным голосам

Девицу искренне жалели.

Хотя законы не велели

Приговоренную жалеть,

Печали не преодолеть.

Но толку нет в слезах и пенях.

Уже девица на коленях

В своих покаялась грехах,

Превозмогла смертельный страх.

Как вдруг защитник появился.

Он перед ней остановился

И произнес: "Девица! Где

Тот, кто в своей слепой вражде

Вас всенародно обвиняет?

Пусть на себя теперь пеняет!

Когда от всех своих клевет,

Опровергая свой навет,

Он в сей же час не отречется,

В сраженье кривда пресечется".

Девица только в этот миг

Могла увидеть, что возник

Пред ней защитник долгожданный,

Как бы самим всевышним данный.

"Мессир! -- девица говорит.-

Вы видите, костер горит,

И если бы вы запоздали,

Злодеи бы не подождали,

Уже была бы я золой.

Солгал мой обвинитель злой,

Меня вы, сударь, защитите

И мне свободу возвратите!"

Лишь сенешаль невозмутим.

Два брата в седлах рядом с ним.

И сенешаль промолвил грозно:

"Теперь оправдываться поздно,

Не на словах опровергать,-

Таковских надобно сжигать.

Оставь ты нас, глупец, в покое!

Смотри, перед тобою трое.

Сдается мне, ты слишком смел.

Проваливай, покуда цел!"

"Пускай спасается трусливый,-

Ивэйн ответил,-- тон хвастливый -

Скорее свойство клеветы,

Чем верный признак правоты.

Я никого не оскорбляю,

Лишь всенародно объявляю:

Девице верю я вполне.

Дала девица клятву мне,

Что верность госпоже хранила,

Не только ей не изменила,-

Не помышляла изменить.

Безвинную грешно винить.

Тот, кто девицу обвиняет,

Себя в моих глазах роняет.

Втроем напрасно мне грозят.

Взять обвинения назад

Я предлагаю сенешалю,

Своих противников не жалю

В словесных стычках языком.

Нет, мне язык мечей знаком.

Меня сраженье не пугает.

Бог в битве честным помогает,

Я верю, что в союзе с ним

Не уступлю в бою троим".

Тут сенешаль провозглашает,

Что лев сражению мешает.

Убрать, мол, подобает льва.

Один защитник, а не два.

С одним должны сразиться трое.

Как быть! Условие такое -

И нечего терять слова.

Ивэйн ответствовал, что льва

В сражение не вовлекает,

Хотя при этом допускает,

Что лев ничуть не согрешит,