Элизабет Мид-Смит - Дедушка и внучка
Мисс Сезиджер обвила девочку рукой:
– Это совсем никуда не годится, дитя мое, потому что мне уже поздно учиться.
– Ой, какие пустяки! Ведь ты же не настолько старая! Ну, разве ты встречалась с королевой Елизаветой? Ведь нет?
– Конечно нет, дорогая. Ведь я и вправду не очень старая.
– Но ты старше моего папы?
– Немножко старше.
– Вот что, – сказала Дороти, задумчиво глядя на тетку. – Вот что я думаю о тебе: ты «старая-молодая». Вот мой папа был молодой. И ты могла бы, если бы только начала опять учиться, если бы я давала тебе уроки французского языка и уроки танцев. И как было бы хорошо, если бы ты стала меня слушаться, тебе бы это пошло на пользу. Я заставила бы тебя работать изо всех сил. Тебе пришлось бы гулять, болтать, играть на рояле. Ты умеешь играть, бедная тетя?
– Прежде, в мое время, меня считали хорошей музыкантшей.
– Ну, если ты хорошо играла прежде, значит, ты хорошо играешь и теперь. Играй, а я буду петь. Я знаю много замечательных песенок, и французских, и английских, и прежде пела их с мамой. И потом, тебе обязательно нужно носить новые модные платья…
– Дороти, у нас нет денег, чтобы купить их.
С минуту Дороти стояла неподвижно и что-то обдумывала.
– У меня есть полкроны, – наконец произнесла она, – этого довольно? Как ты думаешь? Если ты в течение двух недель будешь хорошо учиться, я отдам тебе эти деньги. Послушай, тетушка, ведь ради этого стоит поработать? А? Ведь правда? Ну, а ты, что ты дашь мне в награду, если две недели я буду очень хорошо учиться?
– Подожди, Дороти! Ты совсем сбила меня с толку. Послушай, ты не можешь меня учить. Это я буду давать тебе уроки. Завтра в десять часов утра мы приступим к учебе.
Дороти покачала головкой и ласково улыбнулась:
– Ты немножко упрямая, тетя Доротея, и мне придется побороться, чтобы тебя переупрямить. Только, пожалуйста, не рассчитывай, что я брошу свою затею!
Проговорив эти слова, Дороти стала отступать к двери, улыбаясь своей лукавой, веселой улыбкой, и так и вышла из комнаты.
Глава VI
Три прибора
– Пожалуйста, оденьте меня к ужину понаряднее, Мэри, – попросила Дороти.
– Но ведь вы поужинаете, дорогая моя, и ляжете спать.
– Я хочу поужинать с дедушкой и тетей, – заявила девочка. – Какое платье вы бы посоветовали мне надеть, Мэри?
– У вас много нарядных платьев, маленькая мисс, и я до сих пор не все вынула из ящиков.
– Я выберу одно из самых лучших, чтобы оно понравилось дедушке, – решила Дороти.
Минуты две она сосредоточенно что-то обдумывала, потом ее глаза заискрились, и на лице отразился восторг.
– Вспомнила! У меня есть голубое, очень мягкое платье, знаете, такого же цвета, как незабудки. Его-то я и надену.
– Но ведь вы носите черное, вы в трауре по вашим родителям, дорогая.
– Черное? – удивилась Дороти. – Я не ношу черного. Я всегда в белом.
– Белое – тоже траур, – объяснила Мэри, – маленькому ребенку, который потерял обоих родителей, не годится ходить в голубом, мисс Дороти, право, не годится.
Дороти повернулась и посмотрела на Мэри с глубоким изумлением.
– Я не понимаю вас. Пойдите вниз и накройте стол к ужину. Я знаю, что вам приходится слишком много работать. Мне нужно поговорить с дедулей, и он пригласит в помощь вам множество слуг. Не беспокойтесь, ждать осталось совсем недолго, и вам нужно будет только ухаживать за тетей Доротеей и за мной. Теперь я придумываю новые платья для тети. Ей нужно много, много платьев. Идите, милая Мэри, оставьте меня одну.
– Но ведь вы не сможете застегнуть платьице, мисс.
– Ну, я как-нибудь это устрою.
У девочки было решительное личико, а времени до ужина оставалось совсем немного. Мэри знала, что опаздывать нельзя ни на минуту, поэтому служанка так и полетела вниз готовить кушанья. В коридоре она встретила Карбури:
– Дороти еще совсем крошка, а между тем она так настойчива и так обезоруживающе мила, что я ради нее готова в огонь и в воду.
– Уж если сказать правду, – шепотом заметил Карбури, – наш господин так любит ее, что, мне кажется, сделает все, чтобы только угодить ей.
– Да уж, ему придется прямо сегодня кое-что для нее сделать, – улыбнулась Мэри, – потому что она велела подать на стол третий прибор. Подумать только: крошка, которой нет еще и семи лет!
– Я поставлю для нее прибор, только если прикажет сэр Роджер.
– Вот увидите, мистер Карбури, – со смехом отозвалась Мэри. – Вам придется принести прибор.
– Да что и говорить. Все может быть! – ответил Карбури. – Я этому не слишком удивлюсь после того, что мне рассказали Петерс и Джонсон.
– И что же они вам рассказали? – поинтересовалась Мэри.
– Да как же, она была в грядках земляники! Представляете? Для нее было приказано снять сетки, и она собирала столько ягод, сколько ей хотелось, а старик бродил кругом, смотрел и то и дело весело смеялся. Он велел Петерсу и Джонсу заниматься своими делами и уйти в другую часть фруктового сада. Но, конечно, они продолжали глазеть издали, смотрели и дивились. С тех пор как в Сторм приехала маленькая мисс, чудесам нет конца!
– Вам придется поставить для нее прибор к обеду, вот увидите! Ну, я побегу жарить рыбу, – заспешила Мэри. – Это самая дешевая рыба, которую мы только могли достать, но я точно знаю: наш господин найдет, что я за нее заплатила слишком дорого!
Между тем Дороти в детской была сильно занята. В свои семь лет она уже действительно многое видела, встречалась с людьми самых различных классов общества и все пропускала сквозь свое чистое, невинное детское сердечко, глядя на мир счастливыми открытыми глазами. Она проходила мимо зла, не касаясь его, и всюду с восторгом замечала добро и счастье. Правда, она рано лишилась отца и матери, но для девочки они продолжали жить. Ее дорогая мама и горячо любимый папа любили голубое платьице цвета незабудки, и ей хотелось надеть его в этот вечер.
Поэтому она рылась в вещах, приводя все в ужасный беспорядок, и наконец нашла-таки платьице светло-голубого цвета, сделанное из очень нежной, мягкой, воздушной материи. Дороти выбрала также маленькие голубые ажурные чулки и голубые сафьяновые туфельки; отложила их в сторону, потом причесала щеткой темные курчавые волосы, опять вымыла лицо и руки и наконец оделась.
Но когда платье уже было накинуто на плечи, начались затруднения. Оно застегивалось сзади, и Дороти никак не могла достать до крючков и петель. Что тут было делать? Она собиралась войти в гостиную без пяти минут семь, то есть в то время, когда там появлялась тетя Доротея. Нельзя было терять ни минуты. И девочка решила, что можно обратиться за помощью только к одному человеку. Потревожить Мэри, занятую в кухне, она не хотела, не хотела также мешать и Карбури, накрывавшему на стол. Не бежать же далеко, в комнату тети Доротеи? А вот дедуля! Ведь его спальня совсем близко.
Она побежала по коридору и постучала в его дверь.
– Кто там? – спросил недовольный и удивленный голос.
– Это я, впусти меня, дедуля.
– Тебе нельзя войти, Дороти. Сейчас же уходи.
– Это очень важно, дедушка! Нужно, чтобы кто-нибудь застегнул мне платье.
– Я сказал, уходи, Дороти! Пусть Мэри застегнет тебе платье.
– Она готовит нам ужин. Дедуля, я вхожу!
– Нет-нет, уходи.
Дверная ручка тихонько повернулась. Дверь отворилась на дюйм, и маленькое сияющее личико заглянуло в комнату. Старый сэр Роджер только что побрился и стоял в жилете, собираясь надеть свой старый сюртук.
– Ах, ты прекрасно выглядишь! – одобрила Дороти. – И как ты напоминаешь мне моего папу! Пожалуйста, застегни мне платьице.
Старый сэр Роджер только что побрился и стоял в жилете.
Она быстро, одним прыжком подскочила к нему и повернулась спиной.
– Дитя мое, я, право, не знаю, что мне делать… И почему ты не послушалась меня и вошла в комнату?
– Дедушка, пожалуйста, застегни мне поскорее платьице и поторопись: мне холодно, у меня мурашки по спине бегают.
– Зачем ты надела это платье?
– Как зачем? Чтобы быть нарядной! Ведь я буду ужинать с тобой, дедуля. Ну, становись же на колени и застегни платье. Поскорее, поскорее!
– Конечно, я попробую, но я совсем не знаю, как это делается.
– Ах, какой ты непонятливый, дедуля, ты настоящий гусенок! Ну, разве ты не видишь крючков? Разве не видишь петелек? Нужно просовывать крючки в петельки, только и всего. Я уверена, что смогла бы застегнуть твое платье.
– Извольте стоять смирно, маленькая мисс. Да не вертись же так, Дороти! Ну, хорошо. Теперь готово. Я застегнул платье; правда, не очень хорошо, но все-таки оно держится.
– Оно застегнуто очень плохо, дедушка, но, будем надеяться, что завтра вечером ты застегнешь получше.
– Нет уж! Я не собираюсь больше его застегивать. Все, уходи. Сегодня ты больше не сойдешь вниз.
Дороти отступила на несколько шагов, прислонилась к одной из ножек большой кровати и прямо посмотрела деду в лицо:
