Элизабет Гаскелл - Север и Юг

– Маргарет! – сказал он, теребя в руках перчатки. – Завтра я собираюсь съездить в Хелстон, чтобы посмотреть на старые места. Хочешь поехать со мной? Или такая поездка будет слишком тягостной для тебя? Говори, не бойся.

– О, мистер Белл, – только и произнесла она.

Не в силах вымолвить больше ни слова, она взяла испятнанную подагрой руку пожилого джентльмена и поцеловала ее.

– Ну-ну, перестань, – сказал он, покраснев от смущения. – Этого достаточно. Я полагаю, твоя тетя Шоу доверит мне заботу о тебе. Мы поедем завтра утром и прибудем в Хелстон около двух часов дня. Остановимся в гостинице «Леннард Армс», закажем обед и пройдемся по окрестностям, чтобы нагулять аппетит. Ты не боишься встречи с прошлым? Я знаю, это будет испытанием для нас обоих, однако, признаюсь, я уже предвкушаю удовольствие от прекрасных видов Хелстона. Потом мы пообедаем – ничего, кроме оленины, если сможем ее достать. Затем я немного посплю, а ты навестишь старых друзей. Обещаю, что верну тебя в целости и сохранности. А чтобы успокоить твоих родственников и учесть возможность железнодорожной аварии, я застрахую твою жизнь на тысячу фунтов. Таким образом, ты вернешься к миссис Шоу к пятничному ланчу. Поэтому, если скажешь «да», я поднимусь наверх и сообщу ей об этом.

– Я даже не могу выразить словами, как мне нравится ваша затея, – сквозь слезы сказала Маргарет.

– Тогда докажи свою благодарность и прибереги слезы на следующие два дня. Иначе я начну нервничать из-за твоих переживаний, а мне не хочется излишне волноваться.

– Я не пролью и слезинки, – пообещала Маргарет, часто заморгав и заставив себя улыбнуться.

– Вот и умница. Давай поднимемся наверх и все уладим.

Маргарет не находила себе места от нетерпения, пока мистер Белл обсуждал свой план с тетей Шоу. Та сначала испугалась, затем засомневалась, но в конце концов уступила грубой настойчивости мистера Белла. Она не могла составить собственное мнение и не знала, правильно это или неправильно, прилично или неприлично. Но когда миссис Шоу получила гарантии о безопасном возвращении племянницы и страховании ее жизни во время поездки, она с улыбкой заявила, что «всегда была уверена в добрых намерениях мистера Белла и сама желала дать Маргарет шанс сменить обстановку после всех прошлых тревог и страданий».

Глава 46

Однажды и теперь

В те далекие счастливые дни

Я вновь осмелюсь заглянуть.

Друзей ушедших не вернуть.

Как далеко теперь они.

Навеки дружбой с ними связан,

Я счастье нахожу лишь в том,

Что проведу остаток дней,

Душою крепко к ним привязан.

Маргарет собралась задолго до назначенного времени и успела даже немного поплакать, зная, что на нее не смотрят. Впрочем, когда девушка ловила на себе чей-то взгляд, на ее губах появлялась радостная улыбка. В последний час она боялась, что они опоздают на поезд. Но нет! Их экипаж прибыл на станцию вовремя, и она, сев в вагон напротив мистера Белла, наконец вздохнула свободно и счастливо. За окном мелькали хорошо знакомые станции, провинциальные южные города и деревушки, спавшие под теплыми лучами солнца, которые окрашивали в красно-коричневый цвет черепичные крыши, столь не похожие на холодные шиферные крыши севера. Стаи голубей парили вокруг заостренных фронтонов, медленно садились тут и там, ероша свои мягкие блестящие перья и подставляя каждое из них приятному теплу.

На станциях было мало людей. Казалось, что ленивые южане не любили путешествовать. Никакой суеты, которую Маргарет неизменно замечала на Лондонской и Северо-Западной линиях. В летние месяцы эта ветка железной дороги оживала и наводнялась богатыми и жаждущими удовольствий путешественниками, но в обычное время ее использовали деловые и торговые люди, отличавшиеся своим видом от пассажиров северных линий. Почти на каждой станции можно было увидеть одного-двух ротозеев. Сунув руки в карманы, эти странные люди лениво бродили по перрону, настолько поглощенные актом наблюдения, что заставляли путешественников гадать, чем же они будут заниматься, когда поезд промчится и для осмотра останутся только рельсы, несколько ангаров да пустые поля.

Горячий воздух танцевал над золотистым спокойствием нескончаемых просторов. Фермы одна за другой терялись позади, напоминая Маргарет немецкие идиллии из «Германа и Доротеи» или «Эванджелины». Перед самой станцией, на которой им нужно было выходить, она стряхнула с себя остатки краткой дремы и взбодрилась. Далее до Хелстона они добирались в почтовом дилижансе. Ее сердце трепетало от сильных чувств. Она не могла сказать, чего в ней было больше – боли или радости. Каждая миля вызывала у нее воспоминания, от которых она не отказалась бы ни за что на свете, хотя они и заставляли ее тосковать о «прежних днях, коих более не будет». Последний раз Маргарет проезжала по этой дороге вместе с отцом и матерью. Тот день и время года были мрачными, она терзалась безнадежными сомнениями, но родители были с ней. Теперь она осталась полной сиротой. Отец и мать покинули мир, исчезли с лица земли. Ей было горько видеть, что сейчас эта хелстонская дорога была залита солнечным светом и каждый поворот, каждое знакомое дерево оставались точно такими же в их летней красоте, как и в прежние годы. Природа не менялась и сохраняла вечную молодость.

Мистер Белл догадывался, о чем думала Маргарет, и благоразумно помалкивал. Они доехали до «Леннард Армс» – наполовину фермы, наполовину гостиницы, стоявшей чуть в стороне от дороги и как бы намекавшей, что хозяйка не так уж и зависит от путешественников, чтобы навязывать им свои услуги. Более того, мистеру Беллу и Маргарет даже пришлось искать ее во дворе и внутри здания. Дом примыкал к деревенской лужайке, и прямо перед ним росла старая липа, ствол которой был окружен скамейкой. В нише, скрытой густой листвой, висел почерневший герб Леннардов. Дверь в гостиницу была широко открыта, но никто не оказывал гостеприимства двум путешественникам. Когда появилась хозяйка – а они за это время могли бы вынести почти всю мебель, – она сердечно приветствовала их, словно они были приглашенными гостями, и с извинениями объяснила свое долгое отсутствие наступившим сенокосом. Она доставляла на поля еду и питье. Женщина была так занята погрузкой своих корзин на телегу, что не услышала скрипа колес проехавшего по мягкой траве дилижанса.

– Боже мой! – вдруг вскричала хозяйка гостиницы, когда солнечный луч осветил лицо Маргарет, до сих пор остававшейся незамеченной в полутемном помещении. – Это же мисс Хейл!

Она подбежала к двери и позвала дочь:

– Дженни! Беги сейчас же сюда! К нам приехала мисс Хейл!

Затем она вернулась и с материнской нежностью пожала руки Маргарет.

– Как вы поживаете, милочка? Как викарий и мисс Диксон? Но сначала расскажите о викарии! Благослови его Господь! Мы до сих пор жалеем, что он уехал.

Маргарет хотела рассказать ей о смерти отца. Она поняла, что миссис Паркис знала о смерти ее матери, – ведь женщина не зря не упомянула имя миссис Хейл. Но, с трудом проглотив комок в горле и указав на свое траурное платье, девушка смогла произнести только одно слово:

– Папа…

– Сэр, ведь этого не может быть? – пролепетала миссис Паркис, поворачиваясь к мистеру Беллу, чтобы тот подтвердил печальную догадку. – Весной к нам приезжал джентльмен… или, может, зимой. Он много рассказывал нам о мистере Хейле и мисс Маргарет. Он сообщил, что миссис Хейл умерла. Бедняжка, пусть земля ей будет пухом. Но он ни слова не сказал, что викарий был чем-то болен.

– Тем не менее это так, – ответил мистер Белл. – Мистер Хейл умер совершенно внезапно, когда гостил у меня в Оксфорде. Он был хорошим человеком, миссис Паркис. И многие из нас могли бы только мечтать о такой спокойной смерти. Не плачь, Маргарет. Ты мне обещала. Ее отец был моим старым другом, а она моя крестница. Вот я и уговорил ее съездить в Хелстон и посмотреть знакомые места. По прежним временам я знаю, что вы можете предоставить нам удобные комнаты и превосходный обед. Я вижу, вы не помните меня, но моя фамилия Белл. Раз или два, когда пасторат был полон, я спал здесь и вкушал ваш прекрасный славный эль.

– Конечно! Прошу у вас прощения. Но я, едва увидев мисс Хейл, сразу обо всем забыла. Мисс Маргарет, давайте я покажу вашу комнату, где вы сможете снять шляпку и вымыть лицо. Этим утром я опустила несколько бутонов роз в кувшин с водой. Так и думала, что кто-нибудь приедет. А не бывает ничего приятнее проточной воды с запахом мускусной розы. Кто бы мог подумать, что викарий умер! Конечно, мы все должны уйти в мир иной, но тот джентльмен сказал, что мистер Хейл полностью восстановился после смерти жены.

– Миссис Паркис, я прошу вас спуститься ко мне после того, как позаботитесь о мисс Хейл. Мне хотелось бы поговорить с вами насчет обеда.