Седьмой блокпост (СИ) - Виктор Юрьевич Молчанов
– Ура! – орёт Анаболик, я уже тоже в раж вошёл, третью ракету всовываю. Хотите фейерверков? Не жалко! Мне ж велели вас веселить, вот теперь я исключительно по заявкам трудящихся весь вечер на арене. Доктор тоже понимает, что песня хорошо поётся, даёт очередину влёт. Всё. Посреди дороги валяется в луже собственных фекалий наш дорогой и уважаемый противник и спешно достаёт из-под полы то ли обмотки, то ли бинтики. Да мне лично по барабану, хоть свою рубаху на лоскуты пусть полосует. Третья ракета уже несётся, в бога душу мать, пока не встал на ноги, сердечный! Бац!
– Вау! – Анаболик срывает с себя куртку и начинает какой-то бешеный танец. Местные то ли подхватывают его мотив, то ли что, но вот они уже вчетвером носятся вокруг меня и орут что-то совсем неразумное. Оголтелые, ёрш их в дышло!
Так и знал. Дошумелись. Из-за блоков показался ещё один. А я-то думаю, почему док притих. А он, в отличие от некоторых, фишку сечёт строго. Впрочем, показался и показался. Трое уже ушли к праотцам – уйдёт и четвёртый. Детина рослый. Рядом с Анаболиком поставить, так за близнеца по комплекции сойдёт. Они таких обычно в первых рядах пускают. Порой даже оружия им путного не дают – топор в руку и... Остальное в бою их мордовороты сами добывают. Анаболик как-то разглагольствовал, что у русских таких «стройбатом» зовут и страшнее их никого нет, но ему верить можно лишь процентах в пятидесяти. В остальных он баяны задвигает. Так вот, детина этот уже почти к камню подошёл, Клиф, видно, подпустить его решил и... лёг. Не Клиф, понятно, тот который четвёртый. Сам лёг, выстрела ещё не было, а он – на землю. Пуганый, значит, или видел, откуда музыка свистела. А тут я – опа-на!
Твою.... Доскакались. Прыгнул мне один из местных под ракетницу. И всё. Нет никого. Ни его, ни меня...
Попытка намба ту
Опять за валуном. В мозгах ещё шумит, а... что-то делать надо. Это вот такие ощущения. Понимаешь – вот только что разорвало тебя, а ты тут, целый и в сознании. Смотрю оголтело на этих чучмеков. Сидят и баракают по-своему. Вроде и не помнят, что тут с ними было и куда их потащило и чем всё это кончилось. Иногда расспросить хочется, но то бой, то отдых, то двигаем куда-то. Помнят ли они что? Совсем никак, или помнят-таки мою ракетницу и костерят между собой? Всё равно ведь не узнаю. Нет, за валуном место удобное, вот ещё бы Анаболика приспособить, чтоб он этих местных по одному пооткидывал куда-нибудь. Он справится. Потому что, как только начну снова пушку свою расчехлять, так опять в самое дуло залезут. Не переделаешь их, детей хижин и кишлаков. Как только выживают тут? Смотрю на доктора за камнем, на лагерь. Доктор, кажется, из фляжки отхлёбывает. Он всегда после расколбаса глоток-другой пропускает. Трудно док такое переваривает, хоть вроде ко всему привыкли уже. Говорят, его за пристрастие к змию зелёному из университета и попросили, да разве сам он сознается? Толкует, что достало всё... Тут, впрочем, тоже многое достать может. Но другое. В башку лезет дурная мысль поджечь всю бармалейскую маскировку к едрене-фене а там, пока они её тушить будут – навести шороху по всей прифронтовой полосе. Выхожу спокойно из-за камня. Меня никто не видит, меня никто не слышит, мной никто не интересуется. Чудо дождливой ночи! Радость, чуть в штанишки не писаю. И вот теперь я свой заряд из своей ракетницы посылаю в тень, что еле видна за развесистым камуфляжем. А давай!
Анаболик сзади:
– Бык, а надо?
А хрен его знает. Ща видно будет.... Опс... Ракета застряёт в материи, ливень гасит остатки радости. Неудачка... Кажется, я что-то сделал не так...Смотрим с Анаболиком друг на друга и разводим руками. Ну, хоть не через чёрную завесу...
Третий блин
Здравствуй, валун. Я почти твой брат, вот только как-то... Ну, схалтурил, с кем не бывает, зачем же сразу так, а? Могли б опять тех парней ловить... Или...
– Бык, попробуй с восточной дороги, – морщась, вполоборота цедит Тоска. Спокойно так цедит. Почти без издёвки. Ей-то пока всё ничего, разве что на брюхе лишнего пролежала под дождём, но в клочья не разрывало от своей же ракеты... потому и спокойна. Нет дрожи ни в руках, ни в голосе.
– Лады.
– Только обойди там подлиннее. Ты у нас заметный.
Будешь тут незаметным, если на тебе ракетница с полным комплектом и добавками на чёрный день, чтоб врагу не досталось.
– Яволь, майн дженераль! – хохмлю я, вытягиваюсь в струнку, надуваю щёки и, подхватив свою чудо пушку, устремляюсь на восточную дорогу.
Дождь... Да чего о нём толковать? Пару раз падаю Скользко уже, а тут суглинок... Всё же достигаю нужной точки. На краю дороги отбойник. Вроде как за ним я и должен хорониться от всех, кто захочет смешать меня с грязью или просто растереть в порошок. Примериваюсь – это вам не холм, ни укрыться, ни прикрыться. Хоть за дождём прячься, ветошью прикидывайся. Не хочу. Не нравится мне здесь. Не верю, что мне за это ничего не будет. Это меня специально за тот поджиг неудачный, да? Так так и надо говорить... Опускаюсь на колено, навожу на фигуру. Там их двое, с моей стороны видно: они как раз где-то на одной линии, толкутся напротив того валуна, ну, вы поняли, точки отсчёта нашей, А камуфляж, который я палил, уже с той стороны от них, ага... Значит – навожу на ближнего, рассматриваю... нет, не рассматриваю, нет времени рассматривать. Жахаю!
Ракета несётся, а я смотрю ей вслед
