Кэндзи Маруяма - Дорога к замку
Со Май подозвал одну из женщин и велел ей остаться на ночь в его палатке. Она не стала противиться. Кожа у аланки была блестящей, словно смазанная жиром, и прохладной, как рыбья чешуя. В ней явно была примесь китайской крови, и она немного говорила по–китайски.
Лёжа в палатке с Со Маем, женщина рассказала ему, что на месте этого оазиса когда‑то находился Город Дракона, столица племени гян–лаев. Со Маю никогда не приходилось слышать о таком народе. Из рассказа женщины он не понял, сколько лет прошло с тех пор. Столица гян–лаев была огромна, говорила аланка, если на восходе солнца войти в западные её ворота, выйти из восточных можно было только на закате. Город раскинулся на пологом берегу озера, вода из которого текла по широкому каналу, опоясывающему городские стены. Если встать на самое высокое место в городе и посмотреть на запад, в сторону озера, канал напоминал свернувшегося кольцом дракона. Город стоял на пластах каменной соли, и почва была такой твёрдой, что когда путники хотели дать отдых своим животным, им приходилось подстилать на землю циновки. Здесь часто бывали густые туманы, поэтому в иные дни нельзя было рассмотреть на небе солнца, а ночью — луны и звёзд. А кроме мужчин и женщин племени гян–лаев, в этих местах жило много злых духов, и однажды ночью озеро вышло из берегов, и город погрузился в его воды.
Со Май слушал рассказ аланки, смотрел в её лицо, освещённое падавшим в палатку лунным светом, и вдруг почувствовал, что не хочет расставаться с этой женщиной.
На следующий день она отправилась в путь вместе с отрядом. По совету помощников, чтобы не привлекать к аланке внимания своего буйного воинства, Со Май переодел её в мужское платье, посадил на верблюда и велел держаться рядом с собой.
Несмотря на эти предосторожности, дня через два все уже знали, что в отряде есть женщина, однако никто не осмеливался к ней приблизиться. Солдаты боялись Со Мая.
На седьмой день войско вышло на каменистую равнину и теперь двигалось по пути, отмеченному костями людей и животных. За три дня отряд миновал три заброшенных крепости, полузасыпанных песком, с покосившимися на запад стенами и башнями. Много лет назад эти укрепления построили варвары, их попеременно захватывали то гуннские, то китайские воины, а теперь от них, брошенных людьми и затерянных в пустыне, остались одни развалины.
Миновав руины, войско на десятый день вышло к месту, откуда до Кумхэ, цели похода, оставалось всего полдня пути. Дождь, который начался ещё вчера, превратился в настоящий ливень, люди и животные промокли до костей. На ночь разбили палатки, но ткань пропускала воду, и солдаты сильно страдали от холода и сырости.
В эту ночь неожиданно прибыло полтора десятка всадников от царя шаньшаней, они доставили продовольствие для войска. Потом трое купцов племени куча привезли на верблюдах товары для торговли. Они сообщили, что за рекой Кумхэ, куда держал путь Со Май, гунны уже в течение нескольких дней собирают большое войско.
Услышав об этом, военачальник, несмотря на позднее время, отдал приказ к выступлению. Он решил немедленно нанести удар по скоплению гуннов и уничтожить их. Под проливным дождём отряд двинулся вперёд форсированным маршем и к рассвету вышел к берегу Кумхэ, как раз напротив лагеря гуннов. Подойдя ближе к реке, Со Май увидел перед собой в сером свете занимающегося дня бешено несущиеся грязно–жёлтые воды. Нечего было и думать переправляться на ту сторону. Военачальник собирался с ходу форсировать реку и напасть на лагерь врага — в успехе атаки он не сомневался, — но взбесившийся поток препятствовал осуществлению его плана.
Обескураженный, Со Май застыл у воды. Берег зарос камышом, но не было ни одного дерева, чтобы укрыться от ливня. Войско продолжало мокнуть под дождём. Через полчаса к Со Маю, все ещё заворожённо глядевшему в бурые волны, подошёл один из воинов. Это был Чжан, самый верный его помощник, с которым он делил невзгоды и лишения уже более десяти лет. Он сказал, что, по древнему поверью, гнев речного бога можно утихомирить, если принести ему в жертву женщину, и что другого выхода у них нет.
Со Май ничего ему не ответил. Тогда Чжан добавил, что, если они промеддят хотя бы день, к гуннам подойдёт подкрепление и тогда положение станет крайне неблагоприятным. Помолчав ещё немного, Со Май ответил так:
— Ван Цзунь был крепок в своей вере, и дамбу не прорвало[18]. А когда враги хотели обмануть Гуан У–ди, река Хутохэ замёрзла[19]. Не думаю, чтобы боги воды переменились с тех пор.
Затем он велел соорудить на берегу алтарь и, встав перед ним, начал молиться. Со Май был готов на что угодно, лишь бы не отдавать аланку грязным водам Кумхэ. Он хотел умилостивить речного бога молитвами, упросить его обуздать поток. Легенда гласит, что некогда воину удалось таким образом усмирить бурные воды. Если это правда, почему бы и ему не попробовать добиться того же?
Со Май молился два часа, но жёлтые воды не убывали, а, наоборот, разливались все шире. Прошло ещё два часа. Река вышла из берегов, бурые волны стали лизать ноги солдат. Со Май продолжал молиться.
Чжан вновь подошёл к нему и опять заговорил о жертвоприношении. Чем молиться и ждать милости речного бога, не проще ли бросить женщину в воду, сказал он. Не дождавшись ответа военачальника, Чжан добавил, что так или иначе, а с этого места надо уходить, пока потоком не смыло людей и животных.
Тут Со Май внезапно выхватил из ножен меч, зажал клинок в зубах и задрал лицо к небу. Капли дождя били прямо в его широко раскрытые глаза. Чжан и все остальные, затаив дыхание, смотрели на своего командира. В его облике было что‑то дьявольское. Вдруг алтарь, стоявший перед Со Маем, покосился, подмытый водой, и в следующий момент река унесла его прочь. Но военачальник все стоял над волнами в той же странной позе.
Наконец он шевельнулся, взял меч в руку и, повернувшись лицом к воинам, крикнул зычным голосом:
— Мои молитвы не доходят до неба, потому что в реке поселился злой дух! Мы покорим его мечом! Заставим реку отступить и переправимся на ту сторону!
Голос Со Мая громовым раскатом прокатился над рядами воинов.
Дождь прекратился, но вода в реке продолжала прибывать. Со Май отвёл войско шагов на полтораста назад, на холм, и построил его в боевой порядок.
Лучники стали стрелять по потоку. Бесчисленное количество стрел пронзало жёлтые воды и исчезало в них. Потом вперёд с боевым кличем кинулись пехотинцы. Били боевые барабаны, воины размахивали мечами и копьями, прыгали с берега в поток и, стоя на мелководье, рубили и кололи его.
Волны, пенясь, поднимались все выше. Немало воинов, потеряв опору под ногами, падало, и река уносила их прочь.
Бой продолжался до вечера. Кумхэ наступала, и лагерь все время приходилось передвигать назад, на более высокое место. И Со Маю, руководившему сражением, и самим воинам, рубившимся с рекой не на жизнь, а на смерть, стремительный, бурлящий поток казался огромным чудовищем. Он бесился и бился в корчах, то кидался воинам навстречу, то немного отступал, потом напирал опять.
К ночи обессилевшие воины попадали на залитую водой землю и уснули.
На следующий день небо прояснилось, но воды в реке не убавилось. Теперь весь поток крутился водоворотами. С утра битва с Кумхэ разгорелась с новой силой. Как и вчера, сначала в реку полетели стрелы и камни, потом в дело пошли мечи и копья. Солнце высоко поднялось в небе, его холодные поначалу лучи стали по–полуденному жаркими, в них загадочно посверкивали клинки мечей и наконечники копий. Враг не уступал. При каждой новой атаке поток уносил несколько воинов.
Опять спустилась ночь. Прибыли военачальники племён шаныпаней, куча и карашаров, каждый привёл по тысяче воинов. Эти народы, страдавшие от гуннских набегов, давно ждали прихода китайских войск. Поэтому, услышав о появлении отряда Со Мая, они поспешили присягнуть на верность империи.
Со Май решил присоединить иноплеменных воинов к своим и продолжать атаковать реку ночью. В освещённой голубым лунным светом пустыне четырехтысячное войско построилось в три колонны. Вновь загремели барабаны, солдаты с криком бросились вперёд. Когда одна колонна отходила, её сменяла другая. Но Кумхэ не отступала, лишь пенилась в лунном свете чёрными водоворотами.
Тогда Со Май решился на последнюю решительную атаку. Он собрал лошадей со всего войска и посадил на них самых сильных воинов. Полководец собирался нанести удар конницей по самой середине потока и сам встал во главе трехсот всадников. По его знаку кони разом ударили копытами в песок. Бросившись верхом в реку, Со Май стал размахивать копьём. Течение подхватило его, понесло вниз и в конце концов выкинуло на мелководье. Обхватив коня за шею, Со Май выбрался на берег. Там уже стояло несколько десятков лошадей, блестя мокрыми телами в лунном свете, были там и воины, оставшиеся без коней. Понемногу выбирались на берег остальные.
