Сигналы утонувшего маяка (СИ) - Чвалюк Андрей Николаевич

   - Хочу пригласить тебя в кафе "Интеграция". Говорят, там подают замечательный десерт.

   - Не поверю, пока сама не попробую, - ответила Яна и, схватив Ивана за руку, потащила его к ведущей вниз лестнице.

   Десерт и правда оказался отменным, как и ночь любви, завершившая этот романтический вечер.

   Глава восьмая

   Месть подается горячей

   Следующие несколько дней прошли в относительном спокойствии. Иван снова вернулся к привычному ритму жизни, чему был несказанно доволен. По утрам он занимался ремонтом городской электросети, а по вечерам гулял с Яной. Когда раздался звонок в дверь, он как раз выходил из душа. "Что-то она рано сегодня", - подумал Иван и открыл дверь. Но вместо белокурой красотки на пороге стоял чернокожий механик.

   - Я завтра уплываю обратно на платформу, - сказал Тирес и протиснулся в квартиру, отодвинув замотанного в полотенце Ивана в сторону. Он проследовал на кухню, оставляя на полу комочки мокрого песка, похоже, на улице начался дождь.

   - Ты же только недавно вернулся с вахты, - удивился Иван, - что случилось?

   - Я поменялся сменами, - пояснил механик. - Не могу больше сидеть без дела, ничего не радует, даже курить забросил.

   Иван протянул руку и приложил ладонь ко лбу друга.

   - Температуры вроде нет, - сочувствующе покачал он головой.

   Тирес резко отдернул голову, отчего с его мокрых волос полетели брызги.

   - Я серьезно, - зло бросил механик.

   - Как ты там всегда говоришь: "Расслабься, Бро!", - перестал дурачиться Иван, - вот сам и расслабься.

   - А я не могу расслабиться. Уже руки чешутся испробовать на практике твое изобретение, - и Тирес действительно поскреб грязными ногтями тыльные стороны ладоней.

   - Ну, раз все настолько серьезно, то плыви, - сказал Иван и хлопнул друга по костлявому плечу. - Во сколько отчаливаешь?

   - В семь сорок пять.

   - Я приду тебя проводить, - пообещал Иван.

   Тирес кивнул в ответ и, поднявшись с табурета, направился в сторону выхода. Иван закрыл за ним дверь и подмел оставленный другом песок. На кухонном столе блестело несколько капель.

   "Эти капли море недополучит", - подумал Иван и вытер их тряпкой. Но море всегда получает свое. И вскоре оно должно будет пополниться слезами.

   На следующее утро зевающий Иван стоял на пирсе и ежился от утреннего ветра. Когда подъехала машина нефтяной компании, Иван помог другу достать из кузова личные вещи. После чего парни отошли в сторону, чтоб не мешать хмурым докерам перегружать на катер припасы.

   - Не передумал? - спросил Иван.

   - Как видишь, нет, - ответил Тирес.

   Больше говорить было не о чем, и парни просто стояли, глядя, как мелкие волны бессильно разбиваются о причал. Когда катер подал звуковой сигнал, возвестив о том, что погрузка окончена и единственный пассажир приглашается на борт, Тирес обнял Ивана.

   - Береги себя, - озвучил Кузнецов дежурное пожелание.

   - Да что со мной может статься, - отмахнулся Тирес.

   Он подхватил с пластикового настила пирса свою сумку и клетку со Щелкунчиком. Иван скептически глянул на тоненькие проволочки клетки, которые не шли ни в какое сравнение с мощным жвалами реликтового насекомого. Но решил, не влезать с советами.

   Тирес закинул сумку на плечо, освободившейся рукой взялся за ручку тележки, на которой стоял мешок с оружием возмездия, и покатил ее за собой. Оба колесика тихонько застучали по стыкам настила, и это был единственный издаваемый ими шум.

   - Ты смазал колесики? - крикнул Иван вслед удаляющемуся другу.

   - Запомни, сынок, - произнес хромой механик, не прекращая движения, - вращающиеся механизмы, как и женщины, любят уход, ласку и смазку.

   С этими словами Тирес пересек трап катера и, развернувшись, помахал на прощанье Ивану рукой.

   Танкер, на котором изоляты с регулярной периодичностью наведывались к плавучей нефтяной платформе, являлся их флагманским кораблем. Несмотря на свою исходную хрупкость, тихоходность и большие размеры, что делало его отличной мишенью, на нем было установлено столько орудийных систем, что тягаться с ним в ракетно-артиллерийской дуэли не мог ни один так называемый эсминец интегрантов. Поначалу его пытались атаковать из засады, ставили мины на путях его вероятного следования, но изоляты жестоко мстили за попытки лишить их единственного танкера. Два года назад, когда противостояние на море снова перешло в активную фазу, была тщательно спланирована операция, в результате которой флот интегрантов смог окружить танкер. Численный и огневой перевес указывал на то, что теперь ему точно не уйти, но проклятые бунтовщики, осознав безнадежность ситуации, принялись расстреливать плавучее нефтехранилище. Начавшийся там пожар и возникшая впоследствии дымовая завеса позволили Олимпии ускользнуть, а объемы нефтедобычи интегрантов уменьшились в два раза. Не желая рисковать последней установкой по добыче и хранению нефти, штаб интегрантов принял решение разрешать врагам забирать столько горючего сырья, сколько они успеют выкачать до прихода торпедоносца. Враг молчаливо принял предоставленные ему правила игры, и с тех пор танкер изолятов и нефтяная установка интегрантов получили своеобразный иммунитет от атак.

   Процесс был налажен следующим образом: едва увидев на горизонте очертания танкера, на нефтяной установке объявлялась эвакуация, команда заглушала насосы, грузилась в катер и на всех парах отбывала в сторону Кольца, попутно сигнализируя по рации о нападении. На этот сигнал откликался ближайший к месту происшествия военный корабль, который выдвигался на перехват. Времени до его подхода с головой хватало изолятам, чтобы опустошить газово-нефтяные резервуары платформы и убраться восвояси. Команда нефтяников возвращалась к работе и снова начинала добычу, так как через пару дней должен был прибыть уже собственный танкер интегрантов, и его скромные резервуары тоже следовало наполнить.