Петер Биксель - Современная швейцарская новелла

И вот наконец, впервые за все эти долгие годы, наступил вечер, когда он почувствовал удовлетворение. Наконец-то его труд завершился успехом. Он изобрел то, что так долго изобретал. И теперь он вообще не ложился спать. Дни и ночи он сидел над своими схемами и проверял расчеты.

Затем он свернул их в рулон и, впервые спустя много лет, отправился в город.

Город полностью изменился. Вместо лошадей ездили автомобили. В универмагах появились эскалаторы, а на железной дороге больше не было паровозов. Трамваи ходили под землей и назывались «метро», а из маленьких коробочек, которые люди несли с собой, неслись звуки музыки.

Изобретатель очень удивился. Но так как он был изобретателем, он очень быстро во всем разобрался.

Он увидел холодильник и произнес:

— Понятно.

Он увидел телефон и сказал:

— Понятно.

А когда он увидел светофор, он понял, что при красном свете нужно стоять, а на зеленый можно идти.

И он терпеливо стоял при красном свете и шел при зеленом.

И ему все стало понятно, но он все-таки был так удивлен, что почти забыл про свое изобретение.

Когда он снова вспомнил о нем, он подошел к человеку, стоявшему у перехода, и сказал:

— Извините, сударь, у меня есть изобретение.

Человек оказался приветливым и ответил:

— Ну и что же вы хотите?

Изобретатель этого не знал.

— Это важное изобретение, — сказал изобретатель. Но тут загорелся зеленый свет, и они пошли.

Но когда человек долго не живет в городе, он перестает в нем ориентироваться. А когда человек сделал изобретение, он не знает, что с ним делать.

Что должны были отвечать люди, к которым изобретатель обращался со словами: «Я сегодня сделал изобретение…»

Большинство из них реагировали молча, некоторые посмеивались над ним, другие проходили мимо, как будто бы они ничего не слышали.

А так как изобретатель долго не общался с людьми, он забыл, что, для того чтобы завязать разговор, вначале спрашивают, который час, или сетуют на плохую погоду.

Он совершенно не думал о том, что нельзя просто так обратиться к незнакомому человеку со словами: «Послушайте, я сделал изобретение».

Если же кто-то обращался к нему в трамвае и говорил: «Какой сегодня солнечный день», он не произносил: «Да, сегодня чудесная погода», а выпаливал прямо: «Послушайте, я сделал изобретение».

Он не мог больше думать ни о чем другом, так как создал крупное, очень важное и оригинальное изобретение. Если бы он не был абсолютно уверен в своих расчетах, то и сам бы не поверил в свое изобретение.

Он изобрел аппарат, который позволял видеть, что происходит на далеком расстоянии.

Вскочив в трамвае со своего места, он развернул на полу свои схемы и закричал:

— Вот посмотрите, я изобрел аппарат, который позволяет видеть все, что происходит далеко отсюда.

А люди повели себя так, как будто бы ничего не произошло. Они входили и выходили на остановках, а изобретатель все кричал:

— Ну посмотрите же только, что я изобрел. Вы же сможете теперь видеть все, что делается далеко отсюда.

— Он изобрел телевизор, — выкрикнул кто-то, и все засмеялись.

— Почему вы смеетесь? — спросил он, но ему никто не ответил, и он вышел из вагона и пошел по улицам. Он переждал красный свет светофора, пошел на зеленый, зашел в ресторан и заказал кофе. А когда его сосед по столику обратился к нему и сказал: «Какая сегодня хорошая погода», то изобретатель ответил:

— Помогите мне, я изобрел телевизор, а никто не хочет в это поверить — все надо мной смеются.

И сосед ничего не сказал. Он долго смотрел на изобретателя, а тот спросил:

— Почему же люди смеются?

— Они смеются, — ответил сосед, — потому что телевидение уже давно существует и его теперь незачем было изобретать. — При этом он показал в угол зала, где стоял телевизор, и спросил: — Включить?

Но изобретатель ответил, что не желает это видеть. Он встал из-за стола и ушел. Ушел, оставив свои схемы. Он шел по городу, не обращая больше внимания на светофоры. Водители автомашин нещадно ругались и стучали пальцем по лбу.

С тех пор изобретатель больше не бывал в городе.

Он вернулся домой и стал изобретать только для себя. Он брал лист бумаги, писал на нем слово «автомобиль» и производил расчеты. Недели и месяцы он просиживал над чертежами и изобретал автомобиль. Затем он таким же путем изобрел эскалатор, телефон и холодильник.

Он снова изобрел все, что увидел в городе.

И всякий раз, когда он создавал очередное изобретение, он разрывал чертежи, выбрасывал обрывки и говорил:

— Это уже существует.

Но всю свою жизнь он оставался настоящим изобретателем, ведь изобретать вещи уже существующие тоже трудно и это под силу только настоящим изобретателям.

Я был знаком с человеком, который знал наизусть расписание всех поездов. Единственной радостью в жизни была для него железная дорога. Все свое время он проводил на вокзале и смотрел, как прибывали и отправлялись поезда. Его приводили в восторг вагоны, мощь локомотивов, огромные размеры их колес. Он восхищался кондукторами, впрыгивавшими на ходу в поезд, и начальником станции.

Он знал каждый поезд. Знал, откуда он прибывал и куда направлялся. Знал, когда этот поезд должен прибыть на ту или иную станцию. Знал, какие поезда отправятся с этой станции и когда и куда они прибудут.

Он знал номера поездов. Он знал, по каким дням они курсировали. Знал, был ли в составе каждого поезда вагон-ресторан. Знал, стыковались эти поезда с другими или нет. Он знал, на каких поездах перевозилась почта и сколько стоили билеты во Фрауэнфельд, Ольтен, Нидербипп или куда-нибудь еще.

Он не бывал в ресторанах, не ходил в кино, не гулял. У него не было велосипеда, не было радио и телевизора. Он не читал газет, не читал книг. И если бы он получал письма, то он не читал бы и их. Ему и так не хватало времени, потому что все дни он проводил на вокзале. И только в мае и октябре, когда менялось расписание, его не видели несколько недель.

В такие дни он сидел дома и заучивал наизусть новое расписание от первой до последней страницы. Он отмечал каждое новое изменение и радовался ему.

Случалось, кто-нибудь справлялся у него о времени отправления поезда. Тогда его лицо расплывалось в улыбке, и он подробно расспрашивал отъезжающего о цели его путешествия. И человек, отваживавшийся обратиться к нему с вопросом, обязательно опаздывал на поезд, ибо наш герой не ограничивался кратким ответом. Одновременно с номером поезда он сообщал количество вагонов в составе, возможные стыковки с другими поездами, время в пути. Он пояснял, что на этом поезде можно доехать до Парижа, и где для этого нужно сделать пересадку, и когда поезд прибудет на место. И вовсе не понимал, что людей это не интересует. Если же люди от него отходили прежде, чем он успевал выдать всю свою информацию, он начинал злиться, ругался и кричал им вслед:

— Вы ничего не знаете о железной дороге!

Сам он ни разу не воспользовался поездом.

— А это и не нужно, — говорил он. Ведь он же заранее знал, когда прибудет поезд. — Поездом ездят только люди с плохой памятью, — говорил он. — Ибо, если у человека хорошая память, он, как и я, запомнил бы время отправления и прибытия поездов, и ему не нужно было бы ездить на вокзал проверять расписание.

Я попытался объяснить ему, что он не прав. Я говорил ему, что ведь есть же люди, которые радуются путешествию, что они любят ездить в поезде и наблюдать, что происходит за окном вагона.

Тогда он начинал сердиться, так как считал, что я хочу над ним посмеяться, и отвечал мне:

— Это тоже есть в расписании, они проезжают Лутербах и Дайтиген, Ванген, Нидербипп, Энзинген, Обербухзитен, Эгерклинген и Хегендорф!

— Может быть, люди садятся в поезд, чтобы поехать куда-нибудь в другое место? — возражал я.

— И этого не может быть, — отстаивал он свою теорию. — Ведь почти все, кто уехал… когда-нибудь возвращаются обратно. И даже есть люди, которые каждое утро садятся в поезд и каждый вечер приезжают обратно — такая у них плохая память.

И он стал ругать людей на вокзале. Он кричал им вслед:

— Вот идиоты, совсем беспамятные! Вы будете проезжать Хегендорф!

Он считал, что таким образом он портит людям удовольствие от предстоящей поездки.

Он кричал:

— Вы, кретин, вы же уже вчера ездили!

А когда в ответ на его выкрики люди стали смеяться, он принялся стаскивать их с подножек вагонов и заклинал не ездить на поезде.

— Я же все могу вам объяснить, и ехать вам не надо будет, — кричал он. — Вы проедете Хегендорф в четырнадцать двадцать семь. Я вам говорю это точно, сами увидите. Вы напрасно потратите деньги, в расписании же указано все!

Он начал даже распускать руки.