Courgot - Евгений Владимирович Сапожинский
Идиот.
Идиот, да. Ну и пусть. Плевать. В конце концов надо же всех прощать. А ты бы не отдала? Ты любила своего мужа не меньше, чем я — жену. И не отдала бы ты ему диски?
Конечно. Да. Вот мне бы она «Цеппелинов» не отдала. «Джой Дивижн» — да. Но не «Лед Зеппилин». Такой реестр.
А чего паримся-то? Получается, что мы ставим «Цеппелинов» наравне с Богом. Ерунда. Да фигня все это, не жалко, найду сидюки. Хотя не то. Эх, не то. А почему не то? Кто сказал — не то? Курго можно всунуть. А когда всунешь, не до «Цеппилинов».
Попробовал, да куда там. Давай, говорит, по рюмочке. Ну по рюмочке — так по рюмочке. Гадость, но надо. На Ваське есть такой мостик с корабликами — красиво, да, и вот там-то я девственности и лишился. Не на мостике, конечно, а недалеко от него. Н-да, сказка. Как-то беспонтово. Но на тот момент было в кайф.
Да, я не девственник. И не Казанова. Противно. Вообще-то я любил ее. А она оказалась профессиональной шлюхой. Но я, конечно, этого не знал. Лажа, какая лажа все это. А что Курго, люблю ли я ее? Смешно. Я хочу всунуть. Причем осознаю, что всовывать ей — последнее дело. Но хочу.
Леночка, пытаюсь я что-то умное-такое-разумное протереть, знаешь ли ты, какая ты? И начинаю лгать, сволочь. Ах, какая ты. Сука. Знаешь ли ты, что такое тантра. Меня мутит от собственной похабени. Нет, жопа, я не такой. Я иной. Конечно, иной, я эстет, но всунуть хочу. Сними свои дурацкие трусы. Это вовсе не так уж и эротично, как ты думаешь. Твои идиотские трусы все время хочется снять, сорвать, содрать, порвать и разодрать. Может, это и есть эротика? Или эзотерика, которой я не понял? Не понял и не пойму никогда. Думали, я на это фуфло поддался. Я мачо. А может, и не такой уж мачо. На дерьмо не покупаюсь. Сними эту фуфлятину. Что? Ах, тебе надо расслабиться? А чем ты вчера занималась? Выпьем. Ладно, выпьем еще. Дрянь. Дырка. Дырка безмозглая. Почему ты не хочешь? Фригидна? Фригидна. Вот засада! Ей интересней бухать, чем трахаться. Мне тоже по кайфу бухнуть, но заняться любовью более, чем менее. Хотя какая тут любовь. И даже секса нет. Ничего Курго не понимает в романтике.
Порнография. Все могло бы быть красиво — но нет, правому полушарию постоянно напоминаешь, что надо бы думать правым, дерьмо, лажа, это напоминание — какая-то штука левополушарная, чушь, надо думать правым. Цивилизация наша на том и прокинулась. Раньше был жидомасонский заговор. Теперь жидомарсианский. Читайте Друнвало Мельхиседека, Гипербореева и прочих идиотов. Будет хреново. Пьяная Курго валяется и тащится с того, что она есть. Она жива, что не так уж плохо. И я, как мудак, тащусь. Виманика шастра. Когда же кончится это барахло.
Ты пустая. Пустая, Курго. С тобой скучно. Как и со мной. Необходим план спасения, иначе — гибель. Но я спасусь. Не знаю как, но я не погибну. Останусь в живых. Сколько раз мне казалось: все, крышка, крантец, но я как-то выкарабкивался. Каждый раз кажется: в такой заднице я еще не был; ложись, дорогой, да помирай. Нет. Какая-то сила дает мне хорошенького пинка и поднимает. Не время. Верую в электронного Буратино, и папа Карло — пророк его. Псевдоним пророка — Билл Гейтс, а имя истинное — папа Карло. То самое имя, которое не то что нельзя поминать всуе, а просто нельзя произносить. И сакральное число твое в мегагерцах нельзя озвучивать, как и размер твоего кондома. Помолимся же.
Курго. Я связался с тобой из трусости. Трусость была умно замаскирована под интерес. Встретились два одиночества. Я совершенно пуст, как миска из-под молока, вылизанная котом — без нее, жены, мне слишком страшно. Ад одиночества. Она покинула меня давно. Солярис. Темная сторона Луны. Но Лена меня не спасет. Женщина по имени Спасение умерла. Теперь приходится рассчитывать только на себя. Будь Соломоном. А Курго будет Суламифью. Как горько. Спасения не видно, не предвидится. Да, оно будет. На том свете. Как бы закончить свою жизнь грамотно, чтоб больше не попадать сюда. Так по буддизму. Христианство отрицает реинкарнацию — но есть издания, опять же, смахивающие на спекуляции — что, мол, Библия-то не та. Конечно, раньше масло было маслянистее. И раннее христианство вовсе не чуралось перевоплощения. Косвенные доказательства, псевдодоказательства, с точки зрения ортодоксов — какие-то, как ни крути, артефакты, как, например, книга «Евангелие от Иуды» (что интересно, автор — не Иуда, и есть как минимум две книги с этим названием), конечно же, ничего не доказывают, но задуматься заставляют. Во всей этой куче навоза можно что-то отфильтровать, но какая же это работа. Легко спятить, работая в любом магазине. Я бы не смог выносить этот цирк. Клоунада должна оплачиваться так же высоко, как работа шахтеров. Или еще выше. А «Юрайя Хип». Ну ты тоже попал. Курго засыпает. Я любуюсь ей.
Тяжелый рок, говорят, как-то неправильно меняет структуру воды, и, более того, не позволяет ей правильно кристаллизоваться. О. В это я верю. А как насчет фуфлофой любви — любви, в которую я верю как-то иначе. Насчет любви к Курго. Ведь, не любя ее, я остался бы таким же дурным чуваком — не меняясь, я стал бы скучен. Да здравствует Курго.
Где же настоящая любовь?
Так чего же ты желаешь. Допустим, ты была б моей (по-настоящему). Нет. Почему нет? Нет, и все. А ты сам-то чего хочешь? Ведь не того же. Но — запусти программу живого человека, пусть он пошевелится. Ленка дернулась, будто ее слегка шарахнули электричеством. Я решил спать.
Перед этим мероприятием, я, естественно, попытался сделать обход владений. Как кот. Или фэнтези начитался? Кактусы. Кактусы, блин. Я сделал еще одну попытку и был вынужден нажать ментальный «эскейп». Попытался приложиться мордой комфортно, но мешали эти дурацкие колючие растения. Хорошо, промахнулся. Иначе лишился бы зрения. Пол был уютен. Курго не было. В глазах у меня замигало так, что концерт «Пинк Флойда»
