Патрик Ротфусс - Грозовое дерево
Разглядывая все это, Баст внезапно ощутил желание открыть «Целум тинтуре» и узнать, как называются отдельные части винокурни и для чего они предназначены. И только тут сообразил, что книжку-то он оставил у грозового дерева.
Поэтому Баст вместо этого принялся рыться, пока не нашел ящик, набитый безумным собранием самых разномастных сосудов: пара дюжин разносортных бутылок, глиняные кувшины, банки из-под консервов… Десяток из них были наполнены. Никаких ярлыков на них не было. Баст достал высокую бутылку, в которой когда-то явно было вино. Вытащил пробку, опасливо нюхнул, осторожно пригубил. И просиял восторженной улыбкой. Он-то думал, тут будет чуть ли не скипидар, а это… это… он даже не знал, что это такое. Баст отхлебнул еще. Вроде как яблоком отдает и… ячменем, что ли?
Баст отхлебнул в третий раз, широко улыбаясь. Как его ни назови, а пойло-то доброе. Мягкое, и крепкое, и чуточку сладковатое. Может, Мартин и бешеный, как барсук, но пойло варить он точно умеет.
Миновало больше часа, прежде чем Баст добрался-таки до грозового дерева. Райк пока не вернулся, но «Целум тинтуре» лежала под деревом, цела и невредима. Впервые на памяти Баста он был рад увидеть эту книгу. Баст открыл ее на главе о дистилляции и читал около получаса, кивая в отдельных местах. Это называется «конденсационный змеевик». Вот он так и подумал, что это какая-то важная деталька…
Наконец Баст закрыл книгу и вздохнул. Наползали облака, и оставлять книжку без присмотра больше не стоило. Не может же ему все время везти. Баст содрогнулся при мысли, что будет, если ветер снесет книжку в траву и порвет страницы. А уж если дождь ливанет…
Поэтому Баст отправился к себе в трактир «Путеводный камень» и потихоньку проник в дом через черный ход. Осторожно ступая, он отворил буфет и сунул книжку туда. И уже беззвучно пробирался обратно к двери, как вдруг за спиной раздались шаги.
– А, Баст! – сказал трактирщик. – Морковки принес?
Баст неловко застыл на середине крадущегося шага. Он выпрямился и стыдливо отряхнулся.
– Э-э… ну… знаешь, Реши, как-то руки не дошли пока.
Трактирщик тяжко вздохнул.
– Ну я же не прошу…
Он умолк, принюхался и посмотрел на черноволосого парня с подозрением.
– Баст, да ты никак пьян?
Баст напустил на себя оскорбленный вид.
– Реши!
Трактирщик закатил глаза.
– Ну хорошо. Ты пил?
– Я исследовал! – с нажимом возразил Баст. – Ты знал, что Чокнутый Мартин держит винокурню?
– Нет, не знал, – ответил трактирщик, недвусмысленно давая понять, что эта информация его не особо интересует. – И Мартин не чокнутый. Он просто подвержен прискорбно сильным компульсивным аффектам. Ну, и еще немного солдатского безумия после службы в армии…
– Н-ну да-а… – протянул Баст. – Я знаю. Он как-то раз натравил на меня свою собаку, а когда я залез от нее на дерево, попытался срубить дерево. Но, помимо всего прочего, он действительно чокнутый, Реши. По-настоящему чокнутый.
– Баст! – трактирщик бросил на него укоризненный взгляд.
– Реши, да я же не говорю, что он плохой! Я даже не говорю, что я его не люблю. Но поверь мне. Я-то вижу безумца. У него голова устроена не так, как у нормального человека.
Трактирщик кивнул, хотя и несколько недовольно.
– Буду знать.
Баст открыл было рот, и вид у него сделался несколько растерянный.
– А про что там мы говорили?
– Про то, что ты уже хорошенько наисследовался, – ответил трактирщик, взглянув в окно. – Хотя сейчас еще только третий колокол.
– О! Да, – радостно сказал Баст. – Я знаю, что Мартин столуется у тебя в долг уже больше полугода. А рассчитаться вы никак не можете, потому что у него денег нет.
– Он ими просто не пользуется, – сдержанно поправил трактирщик.
– Да какая разница, Реши? – Баст вздохнул. – И это не отменяет того факта, что еще один мешок ячменя нам совершенно ни к чему. У нас уже вся кладовка этим ячменем забита. Но поскольку у него имеется винокурня…
Трактирщик уже качал головой.
– Нет, Баст, – сказал он. – Я своих посетителей самогонкой травить не стану. Ты просто не представляешь, что за дрянь водится в этом зелье!
– Да все я знаю, Реши! – обиженно возразил Баст. – Этилацетаты там, метоны всякие. Жестееда. Тут ничего такого нет.
Трактирщик растерянно заморгал, явно застигнутый врасплох.
– Ты… ты что, правда читал «Целум тинтуре»?
– Читал, Реши! – просиял Баст. – Для общего развития и чтоб народ не потравить. Я его пробовал, Реши, и могу тебе сказать как специалист, что Мартиново пойло – это тебе не самогонка. Великолепный напиток. Рхис практически, а я такими словами зря бросаться не стану.
Трактирщик задумчиво погладил верхнюю губу.
– А где это ты его пробовал? – спросил он.
– Ну, это был справедливый обмен, – сказал Баст, непринужденно обходя неудобную правду. – Вот я и думаю, – продолжал он, – мало того что это даст Мартину возможность с нами рассчитаться, это еще и позволит нам пополнить запасы. А ведь с этим все сложнее, на дорогах-то нынче неспокойно…
Трактирщик беспомощно вскинул руки.
– Все, Баст, все, уговорил!
Баст радостно ухмыльнулся.
– Честно говоря, я бы сделал это хотя бы ради того, чтобы отметить то, что ты в кои-то веки заглянул в книгу. Но для Мартина это тоже хорошо. Это даст ему возможность чаще бывать здесь. Ему это пойдет на пользу.
Улыбка Баста несколько поувяла.
Если трактирщик это и заметил, он ничего не сказал.
– Пошлю к Мартину какого-нибудь мальчишку и попрошу принести мне пару бутылок.
– Лучше сразу штук шесть, – посоветовал Баст. – А то вечера уже холодные. Зима близко.
Трактирщик улыбнулся.
– Мартин наверняка будет польщен.
Тут Баст побледнел.
– Не надо, Реши, дроком тебя заклинаю! – воскликнул он, замахав руками и отступив на шаг. – Не говори ему, что я это пью! Он же меня терпеть не может!
Трактирщик прикрыл лицо рукой, пряча улыбочку.
– И ничего смешного, Реши! – сердито сказал Баст. – Он в меня камнями швыряется.
– Уже несколько месяцев не швырялся, – сказал трактирщик. – Те последние несколько раз, что Мартин к нам заходил, он был с тобой вполне дружелюбен.
– Ага, потому что камней под рукой не было! – сказал Баст.
– Ну, Баст, будь же справедлив, – продолжал трактирщик. – Он почти год был с тобой вежлив. Даже любезен. Помнишь, он перед тобой извинился два месяца назад? Ты когда-нибудь слышал, чтобы Мартин перед кем-то извинялся? Хоть перед кем-нибудь в городке?
– Нет, – угрюмо ответил Баст.
Трактирщик кивнул.
– Для него это очень серьезный шаг. Он решил начать жизнь с чистого листа.
– Угу, знаю, – буркнул Баст, направляясь к черному ходу. – Но, если он будет здесь, когда я вечером вернусь домой, ужинать я буду на кухне.
Райк догнал Баста еще до того, как тот вышел на поляну, не говоря уж про грозовое дерево.
– Нашел! – воскликнул парень, торжествующе вскинув руку. Он был по пояс мокрый.
– Что, уже? – спросил Баст.
Мальчишка кивнул и помахал зажатым в щепоти камушком. Камушек был плоский, гладкий и круглый, чуть больше медного пенни.
– Что дальше?
Баст погладил подбородок, словно припоминая.
– Теперь нужна иголка. Но иголку надо взять взаймы в доме, где не живет ни одного мужчины.
Райк поразмыслил, потом просиял.
– У тети Селли одолжу!
Баст с трудом сдержал желание выругаться. Про Селли-то он и забыл…
– Ну да, это подойдет, – нехотя сказал он. – Только оно подействует лучше, если иголка будет из дома, где живет много женщин. Чем больше женщин, тем лучше.
Райк призадумался снова.
– Тогда у вдовы Криль. У нее есть дочка.
– У нее еще и сын есть, – возразил Баст. – Дом, где нет ни одного мужчины. Мальчишки тоже считаются.
– Но при этом много девчонок… – сказал Райк. На этот раз он задумался надолго.
– Старая Нэн меня недолюбливает, – сказал он. – Но, наверно, булавку одолжить согласится.
– Не булавку, а иголку, – подчеркнул Баст. – И ее надо именно одолжить. Не украсть и не купить. Она должна дать ее тебе в долг.
Баст отчасти ожидал, что мальчишка примется ныть и ворчать, мол, зачем такие тонкости, и по поводу того, что Старая Нэн живет на том конце города – настолько далеко к западу, насколько можно, чтобы твой дом еще мог считаться частью города. У мальчишки уйдет добрых полчаса на то, чтобы туда добежать, а вдруг еще Старой Нэн не окажется дома…
Райк, однако, даже не охнул. Только кивнул с серьезным видом, повернулся и бросился бежать, сверкая босыми пятками.
Баст продолжил свой путь к грозовому дереву. Но, выйдя на поляну, он увидел, что у серовика играет целая куча ребятни – очевидно, все четверо ждали его.
