Арсений Снегов - Мечта хулигана
Шурик отчего-то улыбнулся, достал сигарету. И тут увидел ее, Авилкину то есть. Санька шла по аллее своей смешной походкой – стремительной и одновременно чуть неуклюжей. За ее спиной болтался яркий рюкзак. Худенькие ручки мотались туда-сюда в такт ходьбе. Немного не доходя до скамейки, на которой сидел Лысый, Авилкина заметила парня. И остановилась вдруг как вкопанная.
Она стояла посреди аллеи и молча смотрела на Шурика. Молчал и Лысый. Потом Санька вздернула голову и решительно двинулась дальше. На Лысого она больше не глядела. Когда Санька поравнялась с ним, Лысый вспомнил о том, что говорил ему Вовка. О каком-то дурацком письме, которое он подсунул Авилкиной и которое якобы должно принести ей массу неприятностей. Он окликнул Саньку:
– Эй, тезка! Чего не здороваешься? Гордая?
Санька снова остановилась, обернулась и сказала, будто только что Шурика заметила:
– А, это ты… Привет.
– Присядь-ка! – скомандовал Лысый.
Авилкина тут же, не раздумывая, послушно подошла и села на скамеечку рядом с второгодником. Она сделала это так охотно и безропотно, что Лысому показалось вдруг – скажи он сейчас Авилкиной: «Залезь-ка на этот тополь и прыгни оттуда башкой вниз!» – та без раздумий исполнит и этот приказ.
– Вот что, тезка! – начал Шурик. – Ты сегодня получила одно письмо. Ты ведь получила письмо? – уточнил он, строго глядя Саньке в глаза.
Опешив, та молчала.
– Ну, короче, получила или нет? – Лысый явно начинал злиться.
– Получила… – нерешительно ответила Санька.
– Короче, я не въехал, в чем там фишка, – продолжил Лысый, – но точно знаю – это подстава!
– В каком смысле? – уточнила Авилкина.
– Да хрен его знает в каком! – Шурик нервно щелкнул зажигалкой, выпустил клуб дыма. Порыв ветра направил этот дым прямо в лицо Авилкиной, и та сразу закашлялась.
– Блин! – выругался Шурик и выкинул сигарету. – Там, короче, фишка такая… – Он напрягся и медленно продолжил: – Типа, ты думаешь, что это письмо от Павла. От Терминатора то есть. Думаешь? – Он снова обернулся к Саньке.
– Д-думаю! – чуть заикаясь, подтвердила Авилкина. На самом деле она думала, что вообще уже не знает, что и думать.
– Ну вот! – удовлетворенно воскликнул Шурик. – Но фишка в том, что оно вовсе не от Терминатора! Сечешь?
– А от кого? – спросила Авилкина.
– Да откуда, блин, мне знать? – Шурик снова начал злиться. – Я что тебе – ясновидящий?
Знаю только, что не от директора. Подстава это, въехала?
Авилкина нерешительно кивнула.
– Шурик, можно я теперь пойду? – спросила она.
– Иди! – Лысый махнул рукой. Но когда Санька стала удаляться по аллее, он вдруг крикнул ей вслед: – Авилкина, стой! Письмо-то это у тебя?
– У меня… – обернувшись, подтвердила Санька. – А что?
– Отдай-ка его мне! – приказал Лысый, – Мне так спокойней будет!
…А Вовка Жуль в это время, сидя на кухне, пил чай, ел бутерброды с сыром и смотрел телевизор. Там по спортивному каналу показывали матч чемпионата Англии «Манчестер Юнайтед» – «Ливерпуль». Вовка болел за «Манчестер». Только-только начался второй тайм. «Манчестер» проигрывал ноль – один, и Вовка по этому поводу злился. Глядя, как Ван Нистелрой опасно финтит вблизи собственной штрафной, он скептически ухмылялся и ворчал:
– Во-во, давай! Щас тебе еще один залепят!
А когда Нистелрой отдал-таки длинный диагональный пас вперед, Вовка, закатив глаза, заметил:
– Ну и куда ты лупишь, бездарь? Бэкхемом себя вообразил? Там же нет никого!
И тут в дверь позвонили. «Кого еще несет?» – подумал Вовка и поплелся открывать.
В дверях стоял Шурик Лысый.
– Лысый, ты?! – удивился Вовка. До этого Шурик не особенно часто бывал у него в гостях по той причине, что Вовкины родители очень неважно к Лысому относились. Они считали его дурной компанией для своего сына.
– Я вот чего… – сказал Шурик. И замолчал. Молчал и Вовка.
Тогда Шурик достал из кармана изрядно помятую бумажку и сунул ее в руки приятелю:
– Вот, возьми.
Вовка бумажку взял, развернул. Это была та самая ксерокопия любовного письма, что Вовка отправил Авилкиной.
– Лысый, откуда это у тебя? – спросил Вовка.
– Откуда, откуда… – проворчал тот. – От верблюда! Ладно, пойду я…
И он загрохотал тяжелыми ботинками по лестнице вниз. А Вовка, еще немного постояв у раскрытой двери, вернулся в квартиру. И снова уткнулся в телевизор. Злополучный листок он швырнул на стол.
Счет на табло был уже два – ноль. А счастливые игроки «Ливерпуля» обнимали своего нападающего Оуэна.
– Вот черт! – сказал Вовка.
Все было как-то неправильно. Он выключил телевизор. Потом, взяв в руки письмо, подумал про Лысого: «Да, парень-то совсем того! Окончательно с катушек слетел!» Письмо же Вовка скомкал, намереваясь выкинуть, но, передумав в последний момент, снова развернул, разгладил. Перечитал первые строки: «Люда, родная! Мне так не хватает тебя! Если б ты только знала, как я скучаю по твоим рукам, губам, голосу…» Хмыкнув, Вовка прочитал знакомый уже текст письма до конца. И надолго задумался.
Вовка Гуреев не верил в любовь. Вернее, не то чтобы не верил. Он как-то, что ли, не понимал про нее. В свои почти уже пятнадцать лет он конечно же испытывал интерес к противоположному полу. Он с удовольствием общался при случае с симпатичными девчонками, тем более что и те не обделяли Вовку своим вниманием. Но в фанатской среде, где Вовка в основном обитал, не было принято развозить сопли по поводу отношений мальчиков и девочек. Там царили довольно простые нравы. Девчонки-фанатки, почти все из неблагополучных семей, по поведению ничем не отличались от пацанов: на равных с парнями пили пиво и чего покрепче, не хуже парней умели ругаться матом и даже самозабвенно дрались с представительницами враждебных кланов. И большинство ребят воспринимало их не как девочек, а как таких же парней. Никому из ребят и в голову не пришло бы, например, подарить кому-нибудь из «боевых подруг» букет цветов.
И Вовка знал про этих девочек только то, что любую из них можно при желании облапать и влепить ей смачный поцелуй. Хотя иногда была вероятность получить в ответ и по морде. Но это тоже входило вправила игры.
А тут было нечто другое. Слова в письме были будто не из жизни, а из какого-нибудь дурацкого любовного телесериала. Вовка вдруг попытался представить автора этого письма. Какой он, этот Пашка-промокашка? «Верно, какой-нибудь там типичный ботан с прилизанной прической! – решил Вовка. – Во, блин, как из-за девчонки расквасился!»
Потом его мысли снова перекинулись на Шурика Лысого. С ним явно что-то происходило. Что-то, чего Вовка не понимал: «И чего ему эта Авилкина далась? Хоть бы еще из себя ничего была… А то мартышка мартышкой!» Одно Вовке было совершенно ясно: с Авилкиной ему теперь связываться не стоит. Потому что если Лысый вбивал чего себе в голову, то выбить это было практически невозможно. Уговаривать в таких случаях Шурика было бесполезно. А игнорировать его предупреждения просто опасно: Вовка прекрасно знал, как быстро и охотно тот пускал вход свои кулачищи, чуть что не по его.
Вовка вздохнул. Ему захотелось внезапно чего-то такого… Ну чтобы кто-то, какая-нибудь, к примеру, девчонка сказала ему что-то ласковое и задушевное. Ну, типа, там: «Вова, родной, это ты? Знаешь, я так по тебе соскучилась!» Поразмыслив, он снял телефонную трубку и набрал номер своей знакомой, Таньки Кильченко, известной в фанатских кругах под кличкой Килька.
Подруга оказалась дома.
– Килька, привет! – сказал в трубку Вовка.
– Кто это? – спросила та сонным голосом.
– Это я, Жуль! – ответил Вовка. – Ты там дрыхнешь, что ли?
– Ага! – сказала Килька. – А сколько щас времени?
– Половина пятого! – Вовка посмотрел на часы, висевшие на стене, над дверью.
– Утра или вечера? – поинтересовалась Килька, зевая.
– Ты чего, подруга? – удивился Жуль, – Тебя там глючит, что ли? Вечера, конечно!
– А-а-а! – откликнулась Танька. И замолчала.
– Так ты чего, весь день, что ли, дрыхнешь? – спросил Вовка.
– Ну! – подтвердила собеседница. – Мы вчера это… набухались в хлам с Бобром и Тропиком. Да, и еще Катька снами была! – вспомнила Килька. – Ну эта, отмороженная. Только она быстро домой слиняла. Там с предками у нее заморочки какие-то…
– А твоим-то предкам, чего, до балды, что ты полночи где-то шлялась? – поинтересовался Вовка.
– Не знаю… Я пришла – мать спит, пьяная… А отца я уже месяц не видела! Мать говорит – в командировку он уехал. Ну, это у них так называется.
– Ясно… – сказал Вовка. – Значит, ты гулять не пойдешь сегодня?
– Не-а! – ответила Килька. – Если только вечером совсем, когда мать с работы придет. Ты позвони часов в девять, ладно?
– Посмотрим… – неопределенно буркнул Вовка. Настроение его отчего-то испортилось вконец.
Он бросил трубку. Мысли его снова перекинулись на Терминатора. Вовка понимал, что теперь, когда идея стравить директора с Авилкиной не сработала, ему нужно придумать какую-нибудь новую фишку. Или признать, что Терминатор победил…
