Окаянные - Вячеслав Павлович Белоусов
— Это что ж за закуток? — облазив все углы, Сакуров улёгся на спину в одном из них и похлопал рядышком по соломе, приглашая, Корновский последовал его примеру. Буланов, видно, раньше проинструктировал сопровождавших их бородачей — один из них просунул голову и протянул ему вороной ствол, обернувшийся по мере извлечения винтовкой.
— Вот она, родимая! — воскликнул Сакуров, переглянувшись с Корновским. — Не зря мы с ней тешились в Центре, мишени дырявя! А вы мне не верили, что на охоту нас пригласит Павел Петрович.
— И не ошиблись, верные мои товарищи. — Буланов не скрывал, что ему следует торопиться, он завертелся, передавая винтовку Сакурову, сам же пробрался поближе к лазу из шалаша. — Вам предстоит не просто поохотиться, а…
— Из винтовки-то? — перебил его Сакуров, поглаживая приклад. — С ней только на большого зверя. На кабана, к примеру. Водятся на этих болотах кабаны? Они такие места обживают быстро.
— Зверь вас поджидает опаснее, Артур Аркадьевич, — заворковал масленым тоном Буланов. — Но охотятся тут и на обычную дичь. Так что в эту "вечёрку[118]" услышите, палить будут охотнички. Но вы отдыхайте, не увлекайтесь их забавой, и вообще не вылезайте из укрытия. Зверь на вас выйдет утром. Может, прямо мимо шалашика этого и пройдёт. А вы его прямо отсюда и почти в упор, бац!
— Какая же это охота? Кабана выслеживать интересно, с собачками за ним побегать. А уже потом… — хмыкнул Сакуров, не выпуская винтовку из рук.
— Зверь тот опаснее кабана! — зло прервал его Буланов. — Это враг! И его следует уничтожить!
В тот же лаз, откуда появилась винтовка, были вброшены бинокль, сумка с боеприпасами и снедью.
— Значит, нам отсюда ни шагу? — сощурил глаза Сакуров.
— Сторонитесь чужих глаз. Под утро или позже он сам продефилирует мимо. На другом берегу его будет ждать автомобиль. Вам всего лишь не промахнуться.
— Туман, чёрт его подери! — продолжал рассуждать будто сам с собой Сакуров. — Бинокль-то зачем, если рядом.
— Не помешает.
— Есть другой обход этого болота? Вдруг ему взбредёт в голову через болото путь сократить.
— Артур Аркадьевич, прекратите философствовать! — сверкнул глазами Буланов. — Вы же видите, я спешу.
— А?.. — затянул снова Сакуров, взглянув на помалкивавшего всё это время Корновского, будто пытаясь втянуть в разговор и его.
— Зверь будет один, — опередил вопрос Буланов, лицо его постепенно наливалось краской гнева.
— Но?..
— Все следы уберут мужики.
— Это те, которые охраняли, чтоб мы не удрали никуда в дороге?
— Они самые, — дёрнулся, не скрывая злобы Буланов. — Оба всё время будут неподалёку. К вашим услугам.
— Замёрзнут, бродяги. Морозцем на ночь потянуло, — поёжился Сакуров.
— Привыкшие. У них есть, где укрыться.
— Продумано, значит, всё?
— На такого зверя идти без предосторожностей нельзя.
— А по поводу следов, я что-то не совсем уловил?
— Ну, хватит, хватит, Артур Аркадьевич! — Буланов и голос повысил. — Естественно, труп мои ребятки уберут сами. И всё, что останется…
— От нас с Глебом Романовичем? — хмыкнул набычившийся Сакуров, сжав винтовку.
— Я!.. — Корновский, словно ожив наконец поджав ноги, вскинулся на колени. — Я в убийцы не нанимался! Тем более неизвестного человека!
— Спокойно, спокойно, товарищи, — поднял руки вверх Буланов. — Вы так напугались, что совсем забыли про готовящуюся акцию, о которой я вам твердил не раз. Иначе, к чему я вас готовил? Проверки вам устраивал? Не верю в ваше легкомыслие, извините.
— Павел Петрович, — напрягся Корновский, — это товарищ Сталин выбрал меня в убийцы?
— Да, Глеб Романович, стрелять приказано вам, — не моргнул глазом тот.
— Но он не удостоил даже встретиться со мной? Соглашусь ли я?
— Не будьте так наивны, милейший Глеб Романович. Иосиф Виссарионович тщательно изучил ваше личное дело, несколько раз беседовал по этому поводу с товарищем Ягодой. Ваша кандидатура долго обсуждалась. Вы, как нельзя лучше, подходите. Тот, кого вам предстоит убрать с арены политической борьбы, и ваш враг.
— Я бы не стал из-за угла с ним счёты сводить.
— Да как вы смеете? — взвизгнул взбешённый Буланов.
— Стрелять я не стану, — не опустил глаз Корновский. — И не смейте на меня кричать. Решили, раз в Германии мне пришлось это делать, то и на подобное я способен?
— Нет, вы посмотрите на него! — развёл руки Буланов. — Сцены закатывать вздумал! Тогда это придётся сделать вашему товарищу.
— Со мной разговора не было, — нахмурившись, отвернулся Сакуров.
— Вот они, демократы, борцы за свободу! — Буланов аж присел на корточки. — Полюбуйтесь! Как до настоящего дела довелось притронуться, завопили, чистоплюи проклятые! Вы уж не белая кость, случаем? Как это я проглядел? Листал ваши личные дела, зачитывался, а главное проглядел. Здорово замаскировались, враги революции.
— Вам ли судить! — вспылил Корновский, сжимая кулаки.
— Ну-ну, утихомирьтесь, — попятился Буланов. — Ваше поведение толкает меня на крайние меры.
— Не сомневался, что вы так просто нас не отпустите, — хмыкнул Сакуров.
— Что? Что вы задумали? — вырвалось у побледневшего Корновского.
— Не забывайте о дочери и внуке, Глеб Романович. Их жизнь теперь в ваших руках.
— Это подло!
— Прошу без истерик и без фокусов! — выхватил револьвер Буланов, видя, как Сакуров потянул на себя приклад винтовки. — Пристрелю обоих, как бешеных собак! А о детках рекомендую серьёзно подумать. И вас, Артур Аркадьевич, призываю к благоразумию. Мне известно, что вам небезразлична судьба Евгении Глебовны. Мальчонку её вы из дерьма вытащили, утоп бы пацан, а вы его от смерти уберегли. А тут из-за какого-то партийного трибуна сраного, грязью обливающего нас, большевиков, взъерепенились!.. Что с вами случилось, товарищи дорогие?
Гнетущая тишина длилась недолго, Буланов, одарив поникшие головы презрительным взглядом, заговорил, бодрящим голоском:
— Смею думать, я вас образумил…
Оба не проронили ни слова, стараясь не глядеть друг на друга.
— Ваше молчание расцениваю, как согласие, — продолжил Буланов. — А вы уж тут без меня, уверен, договоритесь, кому стрелять. В конце концов, это не главное. Я вас покидаю. Чую, я всю ночь так и прокатаюсь туда-сюда. К обеду ждите. Прибуду пренепременно. — Он хмыкнул и выскочил из шалаша, но из-за спины донёсся его ядовитый смешок. — Ребятки мои за вами присмотрят. Не обижайте их.
— Вот тварь! — схватив винтовку, бросился вслед Сакуров. — Перестреляю всех! И кончено дело!
— Стой! — схватил его Корновский. — Забыл о моих? Буланов предупредил, что нас ждёт в случае отказа. Командовать всем будет Ягода. Этот не пощадит никого.
— Что же делать?
— У нас есть время подумать.
— Думай не думай, я в ситуации,
