Ольга Солнцева - Реалити для героя
Навстречу идут паломники – одни с канистрами, другие – с бутылями. У встречных такие просветленные лица, что они, скорее всего, вообще не думают ни о чем.
– Берите канистры, возьмете домой чистой воды, – командует А.В. и указывает рукой в сторону киоска.
Вежливо отвечаю главному паломнику, что мне воды домой не надо, потому у нас свой колодец.
– Все равно берите, – назидательно повторят он. – Такой воды у вас нет.
Я опускаю глаза (хотя он, естественно, этого не видит) и чувствую себя ничтожным новобранцем. Да, я веду себя как настоящий дух, который еще не знает, что с майорами не спорят.
Меня спасает Денис. Он велит А.В. с Мишей не торопясь идти по дорожке к храму. Герой с ассистентом подчиняются. Они шествуют мимо нового красно-кирпичного здания, обходят его и по деревянному настилу приближаются к чудотворному источнику. Миша тихонько направляет А.В.:
– Владимирыч, тут ступенька. Налево развернись.
А.В. улыбается на камеру.
– Осторожно, ноги не промочи, – предупреждает Миша и подносит руку патрона к струе святой воды.
А.В. зачерпывает воду пригоршней, пьет, улыбается.
Мы с Георгием почтительно стоим в сторонке. Режиссер тоже улыбается в окладистую бороду. Мне все больше нравится этот театр и его актеры. Только у меня почему-то вместо улыбки какая-то дурацкая гримаса и щиплет в носу.
Теперь Денис снимает крупным планом лицо А.В. У нашего оператора очень хорошая камера. Он меняет планы даже не сходя с места.
Уже дома, просматривая исходный материал, пытаюсь определить, о чем наш герой думал тогда под шелестящими ветвями. Уж точно не о больном ухе. На его лице отражаются какие-то предчувствия, какие-то надежды. Благодать, одним словом.
А все-таки, это западло – снимать человека, когда он думает о чем-то глубоко личном! Особенно, когда он не может тебя увидеть и дать по шее.
Ну все, снято. И храм, и источник, и задумчивое лицо. Подходим к купели, которая находится в маленьком срубе. Тут наш командир привычным твердым голосом приказывает, чтобы весь творческий коллектив совершил ритуальное омовение. Сам он готов окунуться в ледяную воду прямо с головой, чтобы подать личный пример.
Я сразу отнекиваюсь – я что, сумасшедшая? Водичка градуса три, не больше. Не хватало только вернуться домой с больным ухом! Георгий тоже ссылается на сердце и даже прижимает к нему ладонь. Хоть вид у нашего режиссера вполне православный, но благодати на его лице что-то не заметно. Денис колеблется и поглядывает на нас: кому камеру-то доверить?
Стоим в нерешительности: чья возьмет? Я тем временем пытаюсь достучаться до разума А.В.:
– А как же ваше ухо? Вы же его еще больше застудите!
Но он и здоровым ухом слышать ничего не хочет:
– Это очень полезно!
А ведь него сегодня болит не только ухо: он еще и похрипывает. Нет, героя надо срочно спасать, а то мы так и не снимем кино. Вот уедем, пусть тогда купается в ледяной водичке сколько влезет. А нам он сегодня еще нужен живой и здоровый.
Пока препирались, возле часовенки собралось человек пять купальщиков, о чем Миша сообщает шефу. Тот сразу же меняет тактику и решает не терять времени даром. Вокруг и так полно озер – купайся где хочешь.
– Так, сейчас едем ко мне на дачу! Попаримся в бане, Ольга Викторовна сделает окрошку на квасе.
Ну что ж, квас – так квас. А насчет бани посмотрим. Идея париться in team меня не вдохновляет.
По пути в город заезжаем в монастырскую пекарню, где разливают ароматный чай и продают пирожки трех сортов.
– Возьмите себе хлеб, привезете домой в качестве сувенира, – отдает А.В. распоряжение приезжим.
Говорю, что хлеб в качестве сувенира мне не нужен.
– Все равно берите, – настаивает наш командир. – У вас такого нет.
– Ну конечно, у нас ведь только гамбургеры, – отшучиваюсь я.
А.В. не понимает мой юмор – ему достаточно своего.
– Всем чай с чабрецом? – деловито спрашивает он. – Кому какие пирожки? Денис, тебе какие? Георгий? Миша? А вам? – обращается он снова ко мне.
Меня начинает доставать его мелочная деловитость. Пытаюсь убедить себя, что только так он может контролировать ситуацию: кто рядом с ним, кто чем занят. Успокаиваю себя: ну как еще незрячему человеку получать сигналы из окружающего мира? Я преподаю теорию коммуникации – это про сигналы и системы связи.
За столом наш герой начинает с упоением травить байки про свою баню. Он подробно перечисляет, что его гости едят, что пьют и что поют. Приглашает съемочную группу в полном составе тоже как-нибудь заехать. Режиссер неопределенно кивает, оператор не подает никаких сигналов. Я же благодарю за чай и выхожу на сонную улицу между монастырем и сельпо.
«Акура» открыта, и я прячусь на заднем сидении. Из чайной выходит А.В. и обращается к Дамиру:
– Так, яблоки продают?
Тот отвечает, что два сорта, каждый по ведру.
– Так, купи ведро, – распоряжается А.В., загружаясь в машину.
Я сижу тихо, как бедная родственница или церковная мышь, но герой все равно меня вычисляет:
– Почему вы не стали покупать хлеб?
Дерзко отвечаю вопросом на вопрос:
– А почему я должна вам объяснять свои поступки?
Все, он обижен и гудит, будто самовар:
– Ну я же хочу вам добра!
– Да откуда вам знать, какое добро нужно людям? – скриплю я, точно несмазанная телега.
Больше нам разговаривать не о чем, и я с облегчением вздыхаю, когда любители чая рассаживаются по машинам. Теперь мы снова едем в город.
В центре, у Царицынских ворот, к нам подсаживается школьный товарищ А.В. Витя, который напомнил мне о походной юности – тайга, комары, отсутствие расчесок и зеркал. Виктор, и правда, только что вернулся с Байкала. А.В. очень рад другу. Тягостное молчание, наконец, прекращается.
Новый член экипажа такой же лохматый, как и я. Он говорит тихим голосом не торопясь, а его серые глаза смотрят куда-то поверх голов. Знакомимся, выясняем, кто откуда. Оказывается, Витя учился в том же Тульском училище, где когда-то служил и мой приятель Толя, тот самый, который втянул меня во всю эту авантюру.
Его мы навестили летом 1989 года. Мой бой-френд к тому времени уже вернулся из армии, а Толе предстояло еще целый год крепить обороноспособность теперь уже несуществующей страны. Он выглядел очень смешно – худой, бритый наголо, в гимнастерке и сапогах – совсем не похож на себя сегодняшнего.
Увидев нас, Анатолий первым делом спросил:
– Вы мне последний «Новый мир» привезли?
Мы с другом переглянулись и поняли, что прикатили зря. У нас, несмотря на "сухой закон", в запасе была лишь московская «Хванчкара» и пакет с местной выпечкой.
Интересно, а мои новые знакомые читали в юности Пастернака и Замятина, Оруэлла и Набокова, Мандельштама и Гумилева? Вопрос риторический, и ответ совершенно очевиден. В молодости у А.В. с приятелями были совсем другие интересы.
– А помнишь, как мы дрались с … ?(Тут он называет какой-то топоним.)
Виктор специально для меня уточняет, что они с А.В. всегда побеждали в драках между представителями враждующих микрорайонов. Кто бы сомневался?
Друзья с воодушевлением предаются брутальным воспоминаниям, я же с тоской гляжу на пробегающие за окном магазинчики. Решать вопросы с помощью кулаков представляется мне неэстетичным. Другое дело – шпаги, рапиры, пистолеты, секунданты… Мужчины, конечно, должны время от времени подтверждать свой социальный статус. Жаль только, что некоторые после таких схваток остаются инвалидами. Лучше бы они дрались только на дуэлях или турнирах, и лишь под наблюдением прекрасных дам.
Когда мужской разговор замолкает, то я решаю скрасить паузу светской беседой. Как бы между прочим, интересуюсь у А.В., как он представляет себе будущую спутницу жизни. Напоминаю о его намерении отдаться в любые руки. Неужели в первые встречные? Должны же быть некие ориентиры, параметры, показатели…
– Параметры такие, – перечисляет А.В., – 20-24 года, волосы длинные, желательно русые, носик острый, как у Алферовой. Должна уметь ходить на каблуках. Образование большого значения не имеет. Да и все остальное, вообще-то, тоже.
Да, интересно! Значит, она – Констанция Бонасье, а он – Д’Артаньян. Эдакий благородный рыцарь без страха и укропа.
– Мне нужна не кухарка, а королева. Главное, чтобы детей родила. Мои соратники тут интересовались насчет сестры Кейт Мидлтон…
Да уж, нашему герою романтики не занимать. Мужику 37 лет в обед, а на уме все еще принцессы.
Уточняю:
– А кто вы по гороскопу?
Я сторонник научного подхода.
По гороскопу он оказывается Лев. Впрочем, об этом я могла бы и не спрашивать: крупное телосложение, большие амбиции, романтическая натура. Спутницу жизни может искать годами. Требует королеву. Все сходится.
– Тогда с вами все понятно, – вздыхаю я и тут же зачем-то добавляю: – Вообще-то, вы описали портрет моей старшей дочери.
