Звездные войны. Записки Темнейшего - JuliaFF
— До какой степени здесь и сейчас? — комиссар обращается уже к Вейдеру.
— Есть информация о массированном прорыве из доминации хаттов в течение двух-трех месяцев, — четко, по-военному отзывается тот.
Молодцы, поганцы. Без публичной свары обошлись. Публичная демонстрация способности конструктивно взаимодействовать, корректируя свои решения ради интересов Империи выглядит ярким контрастом по сравнению с еще не забытыми публичными же скандалами в старом Сенате.
— Я услышала вашу обеспокоенность, милорд. Таким образом, на кону не столько законность или справедливость, сколько безопасность сектора. Верно?
— Да, мэм.
— Тогда подойдем к делу прагматично. Сколько надо времени на введение в строй нормальных станций-корректировщиков?
— Полтора-два месяца.
— Здешние развалюхи столько продержатся?
— Едва ли, — пожимает плечами Кеноби.
— Да они двух недель не отработают! — возмущенно орет Вейдер.
При всей своей эмоциональности ситх считать умеет. Ему нужен тибанн. Любой ценой. Даже ценой жизни каторжников. Публичную расправу, задуманную Кеноби, он одобряет. Но газ ему нужнее, и мысль своей жены он уже уловил.
— Думаю, мы можем потратить дней десять на то, чтобы привести эту рухлядь в божеский вид. Сам движки перебирать пойду, а до рабочего состояния доведу.
Про «сам пойду» не фигура речи. От возможности заставить летать то, что к этому уже не способно, у лорда аж глаза загорелись шалым и каким-то зеленым огнем.
— Позаботьтесь о том, чтобы процент потерь глубинных станций не превышал допустимые потери десантных ботов при десантировании.
— От четверти до трети, значит? Нормально — обеспечим, — жизнерадостно заулыбался полный трудового энтузиазма ситх.
Н-да, главкомовской вальяжности парню пока не достает. Ладно, научится. Какие его годы. А пока поставлю жирную точку лично.
Даю сигнал связистам, и мое изображение появляется на далеком Беспине.
— Я доволен сбалансированностью принятого вами решения. У меня остался лишь один маленький вопрос. Кто заплатит за ремонт старых, равно как и за покупку новых станций?
Вопрос не к моим людям. К местным барыгам. И они мой намек поняли. С финансированием перебоев не будет.
* * *
А вот с возвращением четы Скайуокер в столицу возникла проблема. Главком слишком буквально воспринял задачу обеспечения безопасности глубинных станций. В результате он не только лично контролирует ремонтно-восстановительные работы, но и заявил о личном участии в первом погружении одного из кораблей. Это месяц-полтора. В течение этого срока комиссар Скайуокер собирается пробыть на Беспине. Использует служебное положение в тревоге из-за рисковых действий мужа. Я ее понимаю и не возражаю.
Вот только малыши-Скайуокеры скучают. Особенно без папы. Они привыкли чувствовать его могучую силу рядом. Они еще слишком малы чтобы понять, чего именно им не хватает. Но им плохо: одиноко и тоскливо. Это может пагубно сказаться на характере подрастающих Скайуокеров. Надо вмешиваться. Я, конечно, не Избранный, но Силой не обделен, и с джедаями меня хрен спутаешь, даже если ты еще не научился пользоваться горшком. Самое время отреагировать на тревожные сигналы бригады воспитателей малышей Люка и Леи еще и потому, что на их рев в поле Силы слишком много всякого народу оборачивается. Лишнее это. Ибо пусть не внуки, но мои.
— Видимо детям немного нездоровится, сир. Возможно, первые симптомы кишечной инфекции… — испуганно блеет некое педиатрическое светило, перед тем как тихо исчезнуть из моего кабинета.
И это я не стал ему сообщать, что сам он инфекция, а такую заразу, как я, ни один ротавирус не возьмет. Любой здравомыслящий вирус меня сам бережется. Поэтому безбоязненно беру близнецов на колени. Те сосредоточенно пыхтят. Доверчиво касаются моей Силы. По мне — так слишком доверчиво. Эдак чуть подрастут, к ним в доверие всяк, кому не лень, втереться сможет.
Мысль о том, что стремящиеся к реваншу силы вполне могут попытаться нанести удар, сделав детей Вейдера врагами всего того, что мы считаем своим, оказалась неожиданной и неприятной. Зато своевременной. По себе знаю, опасность, к которой начинаешь готовиться заранее, обычно не наступает.
— Здравствуй, ученик.
Дарт Вейдер появляется в объеме голопроектора почте сразу, стоило мне послать сигнал вызова. Но вовсе не потому, что сломя голову понесся на пункт связи для доклада своему императору. Он голопроектор с собой в чрево некоей колымаги уволок. Так что общаемся без отрыва от производства. Рукава лорда ситхов закатаны, а перепачканные машинным маслом руки безостановочно копаются в некоем неведомом мне агрегате.
— Доброго вам времени суток, повелитель, — почтительно кивает мне ученик.
Завидев же детей у меня на коленях, Вейдер белозубо улыбается мне и тянется по каналу «учитель-ученик». Я в ответ качаю ощущения малолетних форсюзеров в ответ. Ситх отвечает такой волной нежности, что дети просто млеют. Впрочем, папаша выглядит столь же счастливо. Завидно настолько, что нестерпимо хочется треснуть Вейдера по лбу. Но сдерживаюсь. В сознании деток моя сила должна восприниматься как неотъемлемая часть отцовской.
— Друг мой, вы не находите, что вам уже пора озаботиться устойчивым каналом с собственными детьми? — сообщаю чуть излишне сварливо.
Но это непроизвольно. Просто юная Лея почему-то оказалась без памперса. В результате все лишнее прямо сейчас впитывается в мою мантию. Из-за этого не слишком приятного ощущения аргумент, которым можно поддеть не в меру довольного ученика, сам собой нашелся.
— Не будете уделять детям должное время, их душами овладеет кто-то другой. Вон, прямо сейчас кто-то ручонки тянет.
Не вру. Возникшее, еще когда дети капризничали, ощущение чужого внимания не исчезло и сейчас. Меня оно начинает всерьез нервировать. Незабвенный Дарт Плэгас не ко времени вспомнился. С него, гада Мудрого, станется. Люк, словно со мной соглашаясь, необычайно отчётливо сообщил.
— Да-да.
— Вот, и ребенок со мной согласен.
— Нет, повелитель. Это он вас дедой обозвал.
Дарт Вейдер полагает, что это должно меня обидеть? Нет, вроде. Тогда зачем скалится? Лорд же продолжает не то в шутку, не то всерьез.
— Что до ручонок в Силе, это Квай-Гон. Он тут намедни заявлял, что мне папашей приходится, что еще двадцать с лишним лет назад родство почувствовал, и все такое прочее.
— А ты что?
— Да ничего. Не с лестницы же спускать дурака старого.
— Почему не доложил?
Пауза. Вейдер очевидно смущается.
