Человек и его цитра умирают вместе (I) - Shigure Tou
— На тебе печать. Солдаты Первого бога провели ритуал, на тебе печать. И эти кулоны светятся, если ты рядом.
— О! — Протянул юноша, забирая у убийцы артефакт. Присмотревшись, он заметил на нефрите прожилки, маленькие борозды, которые сливались в некий узор. Не похоже на безделушку. Видна рука искусного мастера. Значит, таких штучек не может быть много.
— И только?
— Да!
— Не верю, — жестко парировал Фо Ань, сильнее вдавливая ладонь несчастного в обратившуюся от крови грязью пыль. Затрещали кости. — Я, знаешь ли, могу растянуть твою агонию на много, очень много часов.
— Молю, хватит! Я говорю правду! Правду! Я не лгу! Только это.
— Этого мало, — покачал головой юноша.
— Описание! — Вспомнив, прокричал убийца. — У нас есть описание твоей внешности!
— Откуда оно у вас? — Вряд ли Нао Люинь успел рассмотреть его лицо в час суматохи на территории лагеря переселенцев.
— Ритуал! — Выл смертник. — Дым принял твой облик, а художник зарисовал.
А вот это уже походило на правду. Не самая надежная, но объясняющая количество поисковых отрядов стратегия. Их, как оказалось, выпустили десять ночью и еще пять утром. О количестве поисковых амулетов Фо Ань спрашивать не стал. Не имело смысла. Нао Люинь оказался бы полным идиотом, если бы выдал такую информацию мелким сошкам. Но, как ранее заключил Фо Ань, много их быть не должно. Будь все иначе, и куда больше поисковых отрядов сейчас шныряло по улицам города.
— Что-нибудь еще? — Пряча кулон в карман, вновь обратил внимание на убийцу Фо Ань.
— Нет! Умоляю!.. Больше ничего не знаю! Ничего!
— У тебя есть способ связаться с остальными отрядами?
— Нет!
Фо Ань чуть склонил голову набок, и мужчина заплакал горче прежнего.
— Мы отчитываемся перед господином. Каждые две стражи, — жалко дрожал голос смертника.
— Где?
Мужчина замялся. Фо Ань закатил глаза и поднял ногу с ладони, чтобы тут же поставить ее на голову, пока не применяя силы, словно оперся.
— Выбирай, я буду давить твою голову медленно и мучительно или…
— В лавке Боца! Это наша! Наша лавка! Там! Там находится временный штаб!
— Нао Люинь тоже там?
— Да!
— Ну вот, разве было так сложно? Спасибо, — слишком легко для кровавого антуража улыбнулся юноша и тут же раздавил голову убийцу. Крик стих, не успев набрать силу. Тело мужчины несколько раз дернулось и стихло, точно задохнувшаяся на берегу рыба.
Фо Ань тряхнул ногой, обтер подошву о землю, но очистить обувь не получилось. Он серьезно запачкался. Нужно отмыться и теперь уж точно переодеться. Юноша обернулся к бедному дому, и сердце ухнуло куда-то вниз, забыв, что должно биться.
Фо Синь стояла на пороге выхода в маленький внутренний двор. С белым, как мел лицом, она прижимала к груди маленькую расшитую сумочку, а ее губы дрожали. Фо Ань заметил дрожь ее тела, которое вдруг стало казаться таких хрупким в этом легком, светлом платье с нежными узором цветов.
Юноша сглотнул. Поджал губы и огляделся. Разодранные, изуродованные трупы, с застывшими в момент страшной муки лицами заполонили маленький двор, поломали ростки овощных кустов, которые старательно растили живущие здесь люди. Такое не объяснить.
— И как долго ты наблюдаешь? — Сухо спросил юноша, все еще побаиваясь смотреть на сестру. В этот момент он вновь стал мальчишкой, который боялся Ли Шэна, боялся потерять мать и сестру. Мальчишкой, что годился только на колку дров и раболепное подчинение. Волна воспоминаний из недалекого прошлого так резко нахлынула на разум, что Фо Аня затошнило. И он даже не сразу понял, что ему противнее, прошлая или нынешняя жизнь. Ни в той, ни в этой он себе не особенно нравился.
— Ты… ты ведь не мой брат? — Дрогнул девичий голос.
У Фо Аня застыло все внутри. И стало так холодно, что пальцы отказывались гнуться. Он уже представил, как притворяется демоном, как доводит догадку сестры до абсурда, и его губы дрогнули в нервной улыбке. Представившееся показалось ему донельзя комичным. И смешок медленно перерос в хохот. Фо Ань даже за живот схватился, так больно тот свело спазмами. Хотя, возможно, это от голода. Когда он в последний раз ел?
Фо Синь переменилась в лице, став белее прежнего, и Фо Ань стих, сообразив, что попросту пугает девушку. Повисла тишина. Юноша очень не хотел поддаваться панике, но он устал, странно себя чувствовал, и разоблачение стало последней каплей. Хотелось одновременно плакать, кричать и смеяться. Фо Аню сталось, и тяжело, и легко. Больше ведь не нужно прятаться и притворяться. Отныне Фо Синь сама будет обходить его стороной.
— Если ты все еще хочешь, видеть меня живым, то никому не скажешь о том, что здесь увидела, — шумно втянув воздух, сдался Фо Ань, собираясь уйти. Проберется к другому дому тенью и там уже приведет себя в порядок.
Фо Ань двинулся к дому, и девушка отшатнулась. Сколько ни убеждай себя в правильности получения долгожданной свободы, а все равно больно видеть ужас на лице сестры. Фо Ань не откажется от заботы о последней в мире родственнице, только теперь ему не нужно будет размышлять о встрече, не придется репетировать сложные разговоры.
— Стой! — Фо Синь схватила юношу за локоть, когда тот с ней поравнялся. Фо Ань повернул голову, никак не ожидая встретиться с сестрой взглядом. — Объяснись!
— Что?
— Объясни, я… хочу понять.
Фо Ань нахмурился. Даже если бы хотел, он бы не смог уместить долгий разговор в пару предложений. А задерживаться здесь все же не стоило. Могли вернуться хозяева, мог прибыть еще один поисковый отряд. Или соседи заглянут через забор, поднимут панику и сюда набежит городская стража. И все это почти одинаково плохо.
— У меня нет времени, — Фо Ань мог с легкостью вырвать руку из пальцев Фо Синь, но тянул. Наверное, на что-то надеялся.
— Найдешь, — хватка девичьих пальцев стала крепче, а голос жестче. — Говори, что здесь произошло? Кто эти люди? Откуда у тебя такая сила?
Фо Ань мельком глянул на оставленный во дворе беспорядок.
— Я их убил, — произносить это вслух оказалось в новинку. Даже бодряще. Будто бы открыло глаза. Фо Ань вдруг остро осознал, скольких убил не только за два последних месяца, но и за эти сутки. Страшно ли это? Нет. Не Фо Аню. Он убивал не по прихоти. И все же немного странно с такой легкостью браться за страшное, противное мирозданию, дело.
— Зачем? — Сглотнула Фо Синь. Она тоже рассматривала изуродованные тела. — Как? Как у тебя это получилось? Когда это началось?
— Они
