Ольга-чаровница и змиев сын - Светлана Алексеевна Кузнецова
Хотел Горан с чаровниками заморскими счеты свести, но и их настигла расплата без его участия. Главу так и вовсе ближайший ученик отравил — и поделом. А того за гнусность и нрав жестокий на копья подняли — не помогло искусство чаровническое.
Только княжонок Ивашка и остался пока землю топтать да смрад по ней разносить, но его Ольга крепко накрепко убивать запретила. Посетив зеркальную залу, решила ничего в будущем не менять.
«А почему бы не примерить на себя кощеевы одежды? Нового князя над всеми не посадить, а черных проповедничков приструнить дабы неповадно было?» — мысль явно заслуживала обдумывания, но вдоволь насладиться ею Горан не успел. Амулет, висевший у него на шее, потеплел. Это означало, что кто-то настойчиво желал пообщаться с ним через зеркало.
«Хорошо, успел докричаться до Ворона», — подумал Горан. Влад вмиг пробудил зеркало ото сна и строго настрого приказал, чтобы не засыпало более.
Пришлось спешно возвращаться, благо расстояние от терема до дворца он пролетел в мгновение ока.
…
— Неожиданно, — заметил Горан. Изображение искажалось: видимо, Ольга сидела напротив миски с водой. — А зеркала не нашла? Уже соскучилась?
— Как много вопросов! — усмехнулась чаровница. Она показалась уставшей, взволнованной. Впрочем, в том могла быть повинна вода. Не иначе, Ольга специально ее выбрала. — Со стихиями мне всегда проще — это ответ на первый.
«Лукавишь», — мог бы упрекнуть Горан, но не стал. Одно то, что она дала о себе весточку, позвала, говорить захотела было важнее всего прочего.
— Пожалуй — ответ на второй, — продолжала Ольга. — Мое возникновение ожидаемо, ведь не думал же ты, будто я пропаду надолго или не обращусь за помощью, когда она так нужна?
— Признаться, почти смирился с чем-нибудь подобным, — сказал Горан. — Ты не из тех, кто доверяет мне достаточно, чтобы об услугах просить… — упрек все же прозвучал, и он поспешил исправиться: — Я рад, что ошибся, и ты не пренебрегаешь мной более.
Ольга покачала головой. Наверняка, осуждающе. Впрочем, через проклятую водную пелену, которая еще и рябью исходила, словно на нее ветерок дул, мало чего удавалось рассмотреть. Это злило. Очень злило. Однако радость от возможности говорить и видеть хоть как-то была больше. А когда она сказала, что тоже соскучилась, у Горана даже в ушах зашумело.
«Наваждение, — подумал он. — Но даже если оно, я точно не желаю, чтобы спадало».
— Тебе понадобилась моя сила?! — спросил он, когда показалось, будто молчит невыносимо долго. — Я вылечу немедленно. Я уже здоров! — почти полностью, но этого можно и не уточнять.
— Увы, — Ольга куснула нижнюю губу и поморщилась. — Все самые отвратительные мои предположения сбылись, и с этой тварью ничего не сможешь поделать даже ты.
— Да неужели?! — Горан опасно сощурился.
Ольга глядела внимательно, неторопливо слова подбирая.
— Помнишь, говорили мы с тобой об океане, мир наш омывающем? — спросила она.
Горан кивнул, нахмурившись еще больше.
— Предположения строили, от кого Великий Змий яйцо, снесенное Родом в виде утицы, охранял. Да и болото безвременья недалече. Долина грез у самых границ Нави пролегает. Я уж про любимиц Маревны не говорю, их разве лишь Кощей и сдерживает, но… его мы беспокоить не станем. Пока.
— Понял, к чему клонишь, — сказал Горан, головой покачав. — Эка ж…
— Чудовище застряло между миром грез и нашим, потому силой справиться с ним мы не сумеем, — продолжала Ольга. — Не подвластно оно силе. И чарами его тоже не достать, если ты кое-чего не сделаешь…
— Сделаю! — заверил Горан. — Кто призвал?!
— Скорее, на хвосте приволок, — на губах Ольги возникла улыбка. Очень злая и нехорошая, только и мог Горан радоваться тому, что не ему предназначалась. — Змий инеистый, больше просто некому. В моем мире, случалось, чаровники сродни мне тоже вытаскивали существ из кошмаров. Кто-то из интереса; другие из желания власть свою установить над людьми; некоторые собирались продать воплощенный ужас какому-нибудь глупому королю, затеявшему войну с соседями.
— И?..
— Чудовище не изгнать и не убить, пока жив проводник.
Горан задумался.
Снежен — сам-то он вряд ли допустил такой оплошности — не выдавал своих. Даже преступивших законы. Тем более, ему.
— Да я призову Кощея на его голову! — зарычал Горан и внезапно подумал о том, что мысль не столь и плоха. Но вначале все же сам попробует объясниться с братцем.
— Главное, пусть вытрясет из виновного имя твари.
— А он знает?
— Как и то, кого именно привлек. Горан! — спокойствие слетело с нее, будто перышко с земли под дуновением ветра. — Виновник не может не знать, кого притащил и что оно творит! Даже если случайно, если не хотел призывать. Убийства не могут долго оставаться незамеченными, ведь они питают не только чудище, но и проводника. Очень скоро станет он сильнее прочих соплеменников.
«И скинет верховенство Снежена», — подумал Горан, и мысль об этом уже не показалась ему привлекательной. Братца он недолюбливал, но знал, чего от того ждать. А кроме того, не столь плох был Снежен, как пытался казаться. А вот коли придет на его место этот… неведомый, ничего хорошего точно не произойдет.
— Проведший ничего не сделал, чтобы от чудовища избавиться, — заметила Ольга, — а он в силах! Значит, он еще больший злодей, нежели тварь ненасытная.
— Или попросту самолюбивая гадина, которой наплевать на происходящее вокруг, — сказал Горан. — Я отыщу тварь и заставлю выгнать прочь чудовище!..
— Не поможет уже, — твердо произнесла Ольга. — Только убить.
— Тем паче, — оскалился Горан и — он это точно знал — его глаза вспыхнули от внутреннего огня. — Клянусь, не уйдет!
— Имя, мне нужно имя, — словно не слыша его обещания, сказала Ольга, — причем в самое ближайшее время. Мне оно необходимо, как воздух, — брови ее сошлись над переносицей, Ольга снова закусила губу. Вода искажала, не позволяла рассмотреть во всех подробностях, но Горан знал точно: переживать настолько бурно, его чаровница не умеет. Происходит нечто похуже, чем заурядная прожорливая гадина, явившаяся… все равно откуда.
— Даю слово, вызнаю.
Зеркальная гладь рябью подернулась, некоторое время Горан смотрел
